Вторая половина дня тоже была полна всяких магических хлопот: надо было вычистить котлы, отполировать волшебные палочки и протереть от пыли песочные часы. Некоторое время они собирали грязевых ящериц для регенерирующего зелья — Элдвину объяснили, что такое зелье способно за несколько минут отрастить отрубленную руку или палец! Оказалось, что у Элдвина особенно хорошо получается ловить этих созданий, сделанных из ила и грязи. Копаться в грязи коту было не привыкать: ему какое-то время довелось пожить в канализации под улицами Бриджтауэра, пока два года назад не случилось пресловутое нашествие крокодилов и это не сделалось слишком опасно. Он даже заслужил похвалу Скайлар, сцапав трех ящериц зараз.
А перед заходом солнца Элдвин смотрел, как юные волшебники создают прямо из воздуха водяных фей и налагают заклинание, от которого у облетевшей вечноивы снова отрастают листья. И перед самым ужином Гилберт сказал, что этот денек выдался еще не самым хлопотным!
Элдвин вылизал дочиста свое блюдце. Совсем рядом потрескивали поленья. Далтон подкинул в огонь еще хворосту.
— Ветер-то нынче крепкий для начала осени, — заметил он. — Если такая погода, как летом, будет и дальше, у моего отца ячмень совсем не уродится по сравнению с прошлым годом. И наверно, у дяди Марианны и Джека дела будут не лучше.
— Ходят слухи, что королева Лоранелла болеет, — сказал Кальстафф. — Если это правда, неудивительно, что ее погодные заклинания не срабатывают против града и горных ветров. Мало того: рассказывают, что гундозвери прорываются сквозь зачарованные преграды ее величества и бродят по Огромии!
Марианна подняла голову от своего жаркого.
— Вот и мне показалось, что прошлой ночью кто-то подкрадывался к окну нашей спальни! — сообщила она с вредной ухмылкой.
— Хватит дразниться! — воскликнул Джек, явно напуганный.
— И он, похоже, был голодный!
— Ну-ну, Марианна, довольно, — урезонил девочку Кальстафф. Старый волшебник подождал, пока та перестанет хихикать, и продолжил: — Пограничные твари, вроде гундозверей, дело вовсе не шуточное! Чем дольше болеет королева, тем больше опасностей грозит Огромии.
— Но вы ведь можете их одолеть, правда, Кальстафф? — скорее заявил, чем спросил Джек.
— Да, Джек, тревожиться тут не о чем, — вздохнул Кальстафф. — По крайней мере, пока.
Элдвин даже не подозревал, какую важную роль играет магия королевы в безопасности Огромии!
— Можно нам идти? — спросил Далтон. — Я бы перед сном еще поучил таблицы с ингредиентами!
— Погоди, — остановил его Кальстафф и обернулся к младшему ученику. — Сперва Джек проведет обряд фамильяра. Уже пора.
Джек возбужденно вскочил и подбежал к Элдвину. Мальчик взял кота на руки и принес его к Кальстаффу, сидящему на поросшем мхом валуне.
— Посади его рядом с собой и возьми за лапу, — распорядился Кальстафф.
Джек уселся на землю, скрестив ноги, и взял Элдвина за пушистую лапку. И вот оно снова — теплое, уютное чувство общности. То самое, которое Элдвин испытал в лавке с фамильярами, когда Джек впервые почесал ему подбородок. Кальстафф принялся чертить в воздухе круги своей волшебной палочкой. Элдвин покосился на Гилберта, не понимая, что происходит.
— Эй, а чего это они? — мяукнул Элдвин.
— Тсс! — шепнула Скайлар. — Чары разрушишь!
Кальстафф продолжал ритуал. Он кинул в огонь щепотку медных опилок, пламя окрасилось зеленым.
— Вокарум анимале! — нараспев говорил Кальстафф. — Асцендикс сциентенто фелининум!
В небо внезапно ударил столп пламени, которое тотчас же втянулось обратно в поленья и исчезло, как не бывало. Джек с Элдвином озирались по сторонам, ожидая, что будет дальше.
— Что, и все? — спросил Джек.
— Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит-то? — осведомился Элдвин.
Джек таращился на Элдвина во все глаза:
— Что ты сказал?!
— Я говорю, мне кто-нибудь объяснит… Постой, ты что, со мной разговариваешь? — удивился Элдвин.
— Драконьи яйца! — воскликнул Джек. — Я все-все понимаю! Скажи еще что-нибудь, а?
— Ну-у… э-э… Ну… Я… я люблю рыбу!
— Ух ты! Получилось! Ладно — теперь, наверно, ты можешь мне сказать, как тебя зовут.
— Меня зовут Элдвин.
— Очень приятно, Элдвин. А меня зовут Джек, — ответил мальчик и обернулся к остальным. — Его Элдвином зовут! Он мне сам только что сказал!
— По-о-отрясающе! — насмешливо фыркнула Марианна. — А что еще он тебе поведал? Что любит гоняться за клубком шерсти?
— Забыла уже, как сама восторгалась, когда с тобой впервые заговорил Гилберт? — упрекнул ее Кальстафф. — Ты тогда чуть в обморок не упала!
— Правда, правда! — подтвердил Далтон. — Кальстаффу пришлось нести тебя к ручью и плескать водой в лицо!
Марианна покраснела, а Джек рассмеялся.
— Здорово, да ведь? — сказал Гилберт Элдвину. — Стоит Кальстаффу пару раз махнуть волшебной палочкой, и не успеешь оглянуться, как твой верный начинает понимать все, что ты говоришь!
— Это называется «заклинание постижения языков», — объяснила Скайлар. — Но действует оно только на тебя с твоим верным. Оно позволяет людям-заклинателям, вроде Далтона, Джека или Марианны, общаться со своими фамильярами, даже если они не знают языка животных, как старшие волшебники, вроде Кальстаффа.
— Я так понимаю, это одно из лучших творений Эбекенезера, — поделился Элдвин подслушанным в лавке фамильяров. В конце концов, почему бы не выдать случайные сведения за глубокие познания?
Скайлар чуть шею не свернула, так изумилась.
— Хортеус Эбекенезер, — добавил Элдвин, — великий знаток жизни животных!
— Ой, а я и не подозревала, что ты настолько образован! — пролепетала Скайлар.
— Ну, — мяукнул в ответ Элдвин, — может, в ягодах можжевельника я особо не разбираюсь, но уж в волшебниках-то кое-что смыслю!
Кальстафф поднялся с поросшего мхом валуна, на котором сидел.
— Джек, это лишь начало долгого пути, который вам предстоит пройти вместе с Элдвином, — произнес он. — Ни один волшебник не способен сделаться по-настоящему великим, если при нем нет преданного фамильяра. Я знаю, что ничего не добился бы без Завулона, упокой боги его душу.
Джек кивнул и перевел взгляд на своего хвостатого товарища. Элдвин посмотрел на юного волшебника, увидел гордость в глазах мальчика и, к своему удивлению, сам тоже ощутил гордость. Чуть-чуть.
— Ну все, а теперь пора спать, — сказал Кальстафф трем своим ученикам. — На рассвете мы отправляемся в поход!
Ребята помогли перемыть котлы и сковородки и потушили костер. Джек управился с работой последним. Он подхватил Элдвина на руки и зашагал к дому. Они направились прямиком в спальню, где Джек жил вместе с сестрой и Гилбертом. Наскоро оглядевшись, Элдвин решил, что комнатка, на его вкус, пожалуй, тесновата. Две койки с соломенными тюфяками стояли бок о бок, а у стены притулился сундучок, набитый одеждой Джека и Марианны. Рядом, на столике, медленно вращался на острие иглы грушевидный сосуд с изображением Огромии и запредельных земель.
Гилберт уснул на подушке в ногах Марианниной кровати и через пару минут так расхрапелся, что мог бы разбудить даже пещерного тролля, впавшего в спячку. Джек постелил Элдвину на полу сложенное одеяло, пожелал коту спокойной ночи и лег сам.
Не прошло и минуты, как Джек шепотом спросил в темноте:
— Элдвин, ты спишь?
— Сплю.
— А можно тебя спросить? Ты когда-нибудь страдал морской болезнью?
— Это как на лодке, что ли?
— Ну да, как на лодке, или на яхте, или на спине плывущего кита…
— Не знаю. Никогда не плавал ни на лодках, ни на яхтах, ни на китах. А что?
— Да я просто подумал: вот выучусь я на волшебника, и отправимся мы с тобой на поиски приключений. И мне совсем не хочется, чтобы ты зеленел всякий раз, как мы отправимся в плавание!
— Тсс! — прошипела Марианна с соседней кровати.
— Ой, извини! — ответил Джек и продолжил шептать: — Понимаешь, у меня мама с папой были запредельники. Когда я был совсем маленький, их отправили с секретным заданием: вернуть похищенные сокровища, которые украли королевский казначей с женой. Они ограбили дворцовую казну, которую поклялись охранять. И мои родители потерялись где-то в море. Но рано или поздно я их обязательно найду!
— А ты их совсем не помнишь? — спросил Элдвин.
— Нет, не помню. Марианна помнит. Чуть-чуть.
— И я тоже своих родителей не помню. У тебя хоть сестра есть! А у меня вообще никогда никого не было.
— Ну вот теперь есть, — ответил Джек.
Джек протянул руку и погладил Элдвина по спине. Элдвин машинально подался навстречу. Никогда бы не подумал, что можно так прочно сродниться с мальчиком, который был ему совершенно чужим всего два восхода назад.
— Спокойной ночи, Элдвин!
— Спокойной ночи, Джек.
И Джек почти сразу засопел. Мальчик крепко и сладко уснул.
Элдвин все пытался улечься поудобнее, но в отличие от первой ночи, когда он так устал, что ему было все равно, где и на чем спать, сегодня он решительно не мог уснуть тут, под крышей. Кот решил, что надо подышать свежим воздухом, и крадучись вышел в коридор. Проходя мимо соседней комнаты Далтона, Элдвин сквозь щелочку в двери увидел, что мальчик все еще не спит и читает при свете свечи какой-то свиток.