Адам Кей
Будет больно: история врача, ушедшего из профессии на пике карьеры
...Джеймсу
за его нерешительную поддержку
И мне,
без которого эта книга никогда бы не появилась на свет
...«Я сам не врач (хотя порой и утверждаю обратное), однако я бы прописал эту книгу всем без исключения. Она смешная до коликов, грустная до слез и дает наиболее полное представление о том, каково приходится рядовым работникам нашей любимой, но при этом утопающей в проблемах Национальной службе здравоохранения. Потрясающая книга».
Джонатан Росс
...«Это ужасно смешная книга, однако за блестящими шутками скрывается рассказ крайне неравнодушного человека о том, что для нас делает служба здравоохранения и что мы рискуем с ней сделать».
Марк Уатсон
...«Будучи ипохондриком, я отнесся к этой книге с настороженностью. К счастью, она оказалась невероятно забавной — настолько забавной, что от смеха я заработал себе грыжу».
Джоуи Лисет
...«Я целую вечность ждала книгу про НСЗ (Национальная служба здравоохранения. — Примеч. перев.), которая обходилась бы без обычных слащавых выдумок, обнажая всю подноготную, в которой полно и смешного, и грустного, — и дождалась. Забавнейший рассказ про будни молодого врача, пронизанный душераздирающими подробностями, многочисленными откровениями и человечностью, которую мы так хотим разглядеть за невозмутимым внешним видом любого врача».
Джо Бранд
...«Я то безудержно смеялась, то так же безудержно плакала. Книга Адама сплетена из судеб его пациентов, что позволяет ему рассказывать — как никому другому живо и ярко — о боли и радости от работы в столь непосредственной близости от отчаяния, болезни и смерти. Эта книга — настоящий шедевр».
Профессор Клэр Герада, бывший председатель Королевской коллегии врачей общей практики
...«Невероятно уморительная, тошнотворная, заставляющая задуматься и трогающая за душу книга. Ни одна строчка не оставила меня равнодушной».
Джил Мэнселл
...«Эта книга должна быть обязательной к прочтению для каждого, кто работает, пользуется услугами или даже просто высказывается по поводу НСЗ. Вы будете смеяться, плакать, а потом снова смеяться и хорошенько задумаетесь, стоит ли вообще заводить детей».
Дин Бернетт, автор книги «Идиотский бесценный мозг»
...«Если мы потеряем НСЗ, то дневник Адама Кея о его работе молодым врачом станет для нас историческим документом, описывающим уникальный, работающий на эмпатии механизм, и помимо одной из самых смешных книг, которые я когда-либо читал, превратится еще и в одну из самых грустных».
Дэвид Уайтхаус
...«Уморительная с самой первой страницы — очень-очень смешная. Я был от нее в восторге».
Кит Уортон, автор книги «Emergency Admissions»
«До неприличия смешная, берущая за душу, очаровательная и внушающая ужас история человека, которого разорвал на части и выплюнул непонятно за что любимый, но при этом безжалостный монстр по имени НСЗ».
Милтон Джонс
В целях сохранения конфиденциальности тех моих друзей и коллег, которые не хотели бы, чтобы их узнали, я изменил некоторые персональные данные. Для сохранения врачебной тайны я изменил клиническую информацию, которая могла бы помочь установить личность конкретных пациентов, поменял даты [ Я много проработал в родильных отделениях, а люди имеют привычку запоминать даты рождения своих детей.] и обезличил имена [ Как правило, я использовал имена второстепенных персонажей «Гарри Поттера», тем самым дав повод подать на меня в суд не одним, так другим.]. Зачем — фиг его знает, ведь лицензии лишить они меня уже не могут.
Вступление
В 2010 году после шести лет обучения и еще шести лет работы в больнице я уволился с должности младшего врача. Мои родители до сих пор до конца меня за это не простили.
В прошлом году я получил письмо от Генерального медицинского совета, в котором сообщалось, что меня убрали из медицинского регистра. Не то чтобы я сильно удивился, так как уже добрых пять лет не занимался врачебной практикой [ Проведенное в 2006 году Министерством здравоохранения исследование показало, что общественность (что было довольно логично) полагала, будто врачи ежегодно подвергаются оценке своего труда. На самом же деле в то время врачи могли спокойно проработать со дня получения диплома и прямо до пенсии, и никто не стал бы проверять, помнят ли они, какой стороной нужно втыкать в пациентов шприцы. Следом за скандальным делом Гарольда Шипмана, в 2012 году был принят закон, обязавший врачей каждые пять лет проходить переаттестацию. Мы бы сильно переживали по поводу многих машин на дороге, если бы техосмотр проводился лишь раз в пять лет, однако это всяко лучше, чем ничего. — Примеч. автора, и далее, если не указано иное.], однако с эмоциональной точки зрения мне было весьма непросто окончательно поставить крест на этой главе своей жизни.
Для моей гостевой спальни, однако, эта новость была просто отличная, так как я тут же принялся освобождать ее от нагромождения коробок, уничтожая бумаги в шредере быстрее бухгалтера Джимми Карра (Британский комик, в 2012 году обвиненный в уклонении от уплаты налогов. — Примеч. перев.). Единственное, что мне удалось вырвать из цепких лап смерти, — это мое учебное портфолио. Всем врачам рекомендуется вести записи о своей клинической практике — это еще называют рефлексивной практикой. Я впервые за многие годы изучил эти записи, и, как оказалось, моя рефлексивная практика заключалась в том, чтобы записывать в ординаторской все хоть сколько-нибудь интересное, произошедшее за день, — такой вот медицинский вариант дневника Анны Франк (только в несколько более тесных условиях).
Читая про забавные случаи и рутину, про бесчисленные инородные предметы в различных отверстиях и дурацкую бюрократию, я вспомнил, как тяжело мне приходилось вкалывать и какое огромное влияние работа младшим врачом оказала на мою жизнь. Перечитывая написанные мною строки, я недоумевал, как многое от меня требовалось, однако тогда все это казалось мне неотъемлемой составляющей работы. Порой складывалось впечатление, что меня уже ничем не удивишь, и я бы глазом не моргнул, прочитав «сплавал в Исландию в женскую консультацию» или «сегодня пришлось проглотить вертолет».
Приблизительно в то же время, когда я изучал свои дневники, младшие врачи нашей страны подверглись жесточайшей критике со стороны политиков. Я никак не мог избавиться от ощущения, что врачам было сложно донести свою версию происходящего (возможно, потому что они все это время были на работе), и меня осенило, что общественности попросту неоткуда было узнать, каково на самом деле приходится врачам. Вместо того чтобы пожать плечами и продолжать уничтожать улики, я решил сделать что-то, чтобы исправить эту несправедливость.
Так что вот они перед вами — дневники, которые я вел, работая в НСЗ, бородавки и все остальное. Здесь рассказывается, каково приходится рядовым работникам здравоохранения, о том, как эта работа отразилась на моей жизни, а также про то, как в один прекрасный день я уже был попросту не в состоянии это больше выносить (простите за спойлер, но ведь вы же смотрели «Титаник», заранее зная, чем все закончится).
По ходу книги я буду помогать вам разбираться в медицинской терминологии и вкратце объяснять свои обязанности на каждой должности. Вам в этом плане повезло куда больше, чем младшим врачам, — я не стану бросать вас прямо с берега в омут, рассчитывая, что вы сами прекрасно со всем разберетесь.
1. Интерн
Решение стать врачом чем-то напоминает полученное в начале октября письмо по электронной почте, в котором предлагается выбрать из предложенных вариантов меню для новогоднего корпоратива. Конечно же, вы выберете курицу, чтобы подстраховаться, и практически наверняка все будет в порядке. Но что, если прямо накануне мероприятия кто-то в «Фейсбуке» поделится с вами наводящим страх видео с птицефабрики и вы станете невольным свидетелем того, как несчастным курицам массово обрубают клювы? Что, если в ноябре умрет Моррисси (Британский музыкант, ярый защитник животных. — Примеч. перев.), и вы, в дань уважения к нему, откажетесь от своей прежней жизни, практически полностью посвященной поглощению мяса? Что, если у вас разовьется смертельно опасная аллергия на эскалоп? В конце концов, никто не может знать наверняка, чего именно ему захочется на ужин шестьдесят ужинов спустя.
Каждый врач выбирает свою будущую профессию в 16 лет — за два года до того, как ему будет разрешено законом рассылать фотографии своих половых органов по телефону. Выбирая, по каким предметам сдавать выпускные экзамены повышенной сложности, он задает траекторию, по которой будет идти его жизнь до самой смерти или выхода на пенсию, и, в отличие от новогоднего корпоратива, Джанет из отдела закупок не станет менять его курицу на свои канапе с козьим сыром — отвертеться уже никак не получится.
Когда тебе 16, твоя мотивация заняться медициной обычно ограничивается фразами вроде «Мои родители были врачами», «Мне нравится Доктор Хаус» или «Я хочу излечить рак». Первые две причины крайне нелепые, а третья была бы совершенно уместной, будь она более искренней, — только вот этим занимаются ученые-исследователи, а не врачи. Кроме того, как по мне, так заставлять держать слово человека в столь юном возрасте немного несправедливо — все равно что придать сделанному в пять лет рисунку под названием «хочу быть космонавтом» юридическую силу.
Что касается меня, то я особо не припомню, чтобы осознанно выбирал для себя профессию врача — скорее, таковы были настройки моей жизни по умолчанию, сродни стандартному рингтону на телефон или обоев с горным хребтом для рабочего стола компьютера. Я вырос в еврейской семье, ходил в школу, которая, как на конвейере, штамповала врачей, адвокатов и членов правительства, и мой папа был врачом. Это было предначертано.
Так как конкурс в мединституты превышает 10 человек на место, то с каждым абитуриентом проводили собеседование и зачисляли только тех, кто лучше всего проявлял себя на этом допросе. Предполагалось, что у всех кандидатов круглые пятерки по экзаменам, так что окончательное решение принималось не на основании успеваемости. Это, разумеется, вполне логично: будущий врач должен быть психологически устойчивым — уметь принимать взвешенные решения в невероятно стрессовых ситуациях, быть в состоянии сообщать плохие новости томящимся родственникам и ежедневно иметь дело со смертью.
