В сопровождении настойчивой медсестры я направляюсь на восьмой этаж. Да, я понимаю, она это делает из самых добрых побуждений и пытается помочь. Просто сейчас во мне маловато терпения. Я даже не задерживаюсь у входа в палату, а вхожу прямо внутрь.

Папа Матео не совсем такой, каким я представлял повзрослевшего Матео, но довольно на него похож. Он все еще крепко спит, не догадываясь, что, когда он очнется, сын не будет ждать его дома. Я даже не знаю, осталось ли что-то от их дома. Надеюсь, пожарным удалось потушить огонь до того, как он распространился.

— Здравствуйте, мистер Торрес, — говорю я и сажусь рядом с кроватью. На этом самом месте Матео пел ему песню сегодня утром. — Меня зовут Руфус, я Последний друг Матео. Мне удалось вытащить его из дома, не знаю, успел ли он вам об этом рассказать. Он был очень смелым парнем. — Я вынимаю телефон из кармана и с облегчением замечаю, что он еще не разрядился. — Уверен, вы им гордитесь и с самого начала знали, что смелость — это часть его природы. Я знал его всего один день и тоже горжусь им. Я наблюдал, как он превращается в человека, которым всегда хотел быть.

Я просматриваю фотографии, которые сделал за сегодняшний день, и перехожу сразу к цветным кадрам.

— Мы сегодня жили на полную катушку.

Перелистывая кадры, я отчитываюсь папе Матео о прошедшем дне: вот сделанный исподтишка кадр «Матео в Стране чудес», который я так ему и не показал; вот мы вдвоем, наряженные летчиками в «Жизни в моменте», где «прыгали с парашютом»; вот кладбище таксофонов, где мы обсуждали бренность жизни; вот Матео спит в поезде метро с домиком из «Лего» на коленях; вот Матео сидит внутри своей наполовину выкопанной могилы; вот витрина «Открытого книжного» за минуту до того, как в нем произошел взрыв, едва нас не убивший; вот тот паренек на велике, который я ему отдал, ведь Матео боялся, что именно из-за него мы погибнем, хотя после первой (и последней) нашей совместной поездки он так уже не думал; вот приключения в «Арене путешествий»; вот мы с Матео у входа в клуб «Кладбище Клинта», где пели, танцевали, целовались и откуда сломя голову убегали, спасая свои жизни; вот Матео прыгает по моей просьбе на кровати; и наше последнее фото, на котором я в очках Матео, а он щурится, но выглядит таким нереально счастливым.

Я тоже счастлив. Даже теперь, когда я полностью разбит, Матео снова помогает мне восстановиться.

Я проигрываю видео, которое мог бы бесконечно смотреть на повторе.

— Он поет мне «Your Song», которую вы, кажется, тоже любите. Матео изображал, что поет только потому, что хочет дать мне почувствовать себя особенным. Я, конечно, так себя и чувствовал, но знал при этом, что поет он и для себя тоже. Петь он любил, хотя делал это не очень здорово, хе-хе. Он любил петь, и вас, и Лидию, и Пенни, и меня — и всех на свете.

Кардиомонитор не реагирует ни на песню Матео, ни на мои истории. Никаких скачков. Ничего. Это разбивает мне сердце. Мистер Торрес жив, но застрял в больничной палате, и идти ему некуда. Может быть, это еще более серьезная оплеуха, чем умереть молодым. Но он ведь еще может очнуться. Спорю, что после потери сына он будет чувствовать себя единственным человеком на земле, хотя каждый день его будет окружать многотысячная толпа.

На тумбочке у койки мистера Торреса лежит фотография. На ней Матео лет семи, его папа и торт с героями из «Истории игрушек». Малыш Матео дико счастлив. Смотрю и жалею, что не был знаком с ним с детства.

Нам бы еще хоть неделю.

Лишний час.

Просто чуть больше времени.

На обратной стороне фотографии послание:

«Спасибо тебе за все, пап.

Я буду смелым, со мной все будет хорошо.

Люблю тебя от земли до неба.

Матео».

Я рассматриваю почерк Матео. Он написал эти слова сегодня и свое обещание выполнил.

Мне хочется, чтобы папа Матео знал, чем занимался его сын. Я роюсь в кармане и нахожу рисунок земного шара, который набросал, когда мы с Матео сидели сегодня утром в моей любимой закусочной. Он весь мятый и немного влажный, но сойдет. Я беру из тумбочки ручку и пишу вокруг Земли:

«Мистер Торрес,

Меня зовут Руфус Эметерио. Я был Последним другом Матео. В свой Последний день он вел себя реально смело.

Я весь день фотографировал и выкладывал фотки в инстаграм. Обязательно посмотрите, как он провел время. В инстаграме я @RufusonPluto. Я очень счастлив, что ваш сын написал мне в день, который мог бы стать худшим в моей жизни.

Соболезную вашей утрате,

Руфус (05.09.2017)».

Я сворачиваю записку и оставляю ее рядом с фотографией.

Дрожа, я выхожу из палаты. Решаю не смотреть на тело Матео. Он вряд ли захотел бы, чтобы я это делал в свои последние минуты на земле.

Я ухожу из больницы.

22:36

Песок в моих песочных часах почти иссяк. Мне становится страшно. Воображение рисует, как Смерть преследует меня, прячется за машинами и кустами, готовая взмахнуть своей проклятой косой.

Я жутко устал, не только физически. Я истощен эмоционально. Точно так же я чувствовал себя после того, как потерял родных. Горе, с которым невозможно справиться. Помочь может только время, которого, как мы знаем, у меня нет.

Я снова иду в парк Алтеа, чтобы переждать эту ночь. Я проделывал этот путь тысячу раз, но сейчас не могу унять дрожь, потому что, как бы насторожен я ни был, моя собранность не изменит того, что вскоре произойдет. Еще я скучаю по моей семье и по Матео. И, блин, надеюсь, загробная жизнь существует и Матео можно будет без труда там найти, как он и обещал. Интересно, нашел ли он свою маму. Рассказал ли обо мне. Если я найду своих родителей и сестру, мы сначала обнимемся, а потом я подключу их к поискам Матео. И потом… Кто знает, что будет потом.

Я вставляю наушники и просматриваю видео, на котором Матео поет мне песню.

Вдалеке я вижу парк Алтеа — место, где со мной всегда происходят перемены.

Потом перевожу внимание на видео. Голос Матео звучит прямо у меня в ушах.

Я перехожу дорогу, и больше некому меня предостеречь.

Благодарности

Я написал еще одну книгу и выжил! И, разумеется, сделал это далеко не один.

Как всегда, огромная благодарность моему агенту Бруксу Шерману за то, что он дает зеленый свет всем моим эмоциональным порывам и находит идеальный дом созданным мной предметам в форме книжек. Никогда не забуду, как он обрадовался, когда узнал, что я пишу книгу под названием «В конце они оба умрут», и как написал мне сообщение в шесть утра после того, как я отправил ему первый черновик. Мой редактор Эндрю Харвелл заслуживает десяти тысяч прибавок к зарплате за то, что помог мне превратить этот предмет в форме книги в «мрачную игру Дженга» [Настольная игра, в которой игроки по очереди достают деревянные блоки из основания башни и перекладывают их наверх.]. Это его гениальное описание, не мое. Переписывать книгу сто раз оказалось, конечно, непросто, и эта работа была бы просто невозможна без внимательного взгляда Эндрю и его чуткого сердца/ума.

Огромная благодарность всей команде издательства HarperCollins за то, что оценили меня по достоинству. Розмари Броснан — человеку, дарящему всем живущим во вселенной острое чувство радости. Эрин Фитцсиммонс вместе с художником Саймоном Прейдзом, которые создали бесспорно потрясающую и умную обложку. Это реально была любовь с первого взгляда. Марго Вуд, работа с которой всегда означает волшебство и магию. Спасибо Лоре Каплан за пиар книги, Одри Дистелькамп — за маркетинг, Пэтти Росати — за программу «Школы и библиотеки». Спасибо Джанет Флетчер и Бетани Райс, они помогли мне казаться умнее. Кейт Джексон — за то, что болела за эту книгу еще до того, как познакомилась со мной. А также спасибо всем остальным сотрудникам, чьи отпечатки пальцев остались на моей книжке, — я с нетерпением жду того дня, когда мы познакомимся, и я узнаю ваши имена.

Спасибо агентству The Bent Agency и особенно Дженни Бент — за поддержку моих книг.

Моему помощнику Майклу Д’Анжело за то, что постоянно отдает мне команды. А еще за слезливые селфи.

У меня стало больше друзей благодаря словам, которые мы написали, и это потрясающе. Моя сестра/жена по литературному труду, Бекки Алберталли, и мой брат/ фиктивный муж, Дэвид Арнольд-Сильвера, спасибо вам за групповые чаты и групповые объятья. Спасибо Кори Уэйли, первому человеку, к кому я обратился, когда в декабре 2012 года мне в голову пришла идея этой книги. Среди моих прочих дорогих и невероятных друзей я с гордостью могу назвать следующих: Жасмин Варга, Саба Тахир, Никола Юн, Энджи Томас, Виктория Авеярд, Дониэлль Клейтон, Сона Чараипотра, Джефф Зентнер, Арвин Ахмади, Ланс Рубин, Кэтрин Холмс и Амери. А также я благодарен тем из моих друзей, кто был со мной задолго до того, как я написал свой первый роман, а именно Аманде Диас и Майклу Диасу, которые терпят меня с самого раннего детства, и Луису Ривере, который в буквальном смысле спас мне жизнь. Спасибо вам всем за то, что вы всегда знаете, когда оттащить меня от ноутбука, но в конечном счете вдохновляете на возвращение к каждой моей истории.

Спасибо Лорен Оливер, Лексе Хиллйер и всей компании Glasstown. Я никогда еще не имел чести писать книгу в сотрудничестве с целой организацией, но я узнал много нового об искусстве рассказывать истории, работая с этими нереально талантливыми женщинами.

Я благодарен за каждый отзыв Ханне Фергесен, Далии Адлер, Тристине Райт и многим другим.

Спасибо моей маме, Перси Розе, и моей сестренке-Близнецу по знаку зодиака, Сесилии Ренн: вы мой пример для подражания и моя группа поддержки; вы всегда подбадривали меня в погоне за каждой мечтой (и за каждым парнем).

Спасибо Кигану Страусу, который доказал, что можно изменить свое отношение к кому-то всего за двадцать четыре часа.

Спасибо каждому читателю, книготорговцу, библиотекарю, учителю и герою из издательского бизнеса, которые кладут свою жизнь на то, чтобы книги продолжали жить. Благодаря вам эта вселенная не такое уж и паршивое местечко.

И, наконец, спасибо всем незнакомцам, которые не вызвали полицию, когда я задавал им вопрос: «Что бы вы сделали, если бы узнали, что вот-вот умрете?» В этой книжке ровным счетом ничего не вдохновлено вашими ответами, но разве не прикольно, когда незнакомец заставляет вас задуматься о вашей смертности?