Адель Эшворт

Мой нежный граф

Это художественное произведение. Имена, персонажи, события, места действия — плод воображения автора или использованы в художественных целях. Любое сходство с реальными событиями, местами действия, организациями или людьми (ныне живущими или покойными) совершенно случайно.

Всем замечательным читателям, которые держали кулаки, надеясь на новое издание…


Искреннее спасибо доктору философии Мэрилин Прайс-Ларсон за неофициальную критику и превосходное знание Англии и англичан.

Глава первая

Англия, 1815 г.


Кэролайн Грейсон осторожно, избегая шипов, срезала стебель с розового куста и поднесла бутон поближе к глазам, чтобы лучше его рассмотреть. Она взирала на него с беспристрастностью ученого, со знанием дипломированного ботаника, медленно поворачивая розу в руках и пристально изучая ее структуру и нежную окраску.

Цветок был великолепен — самое красивое и здоровое растение из всех, что до сих пор удавалось выводить Кэролайн. Чтобы найти достойное название, потребуется время. Это должно быть что-то уникальное для такой совершенной розы.

Внезапно раздавшийся шелест юбок заставил Кэролайн обернуться. Стефани, ее младшая сестра, бежала к ней по саду. Первые лучи утреннего солнца переливались в ее густых белокурых волосах и в складках голубого шелкового платья.

— Иди сюда, посмотри вот на это, Стефани, — позвала Кэролайн, с улыбкой возвращаясь взглядом к своей розе.

— Кэролайн, — задыхаясь, на бегу проговорила Стефани, — ни за что не догадаешься…

— Тише, тише, что за спешка? — укорила сестру Кэролайн, когда та схватила ее за рукав.

Стефани сделала два глубоких вдоха и смахнула упавшие пряди волос со щек, порозовевших от прохладного утреннего воздуха. Ее глаза были широко распахнуты и горели чудесной, как видно, новостью.

— Граф Уэймерт, — она жадно глотнула воздух, — здесь, и отец хочет, чтобы ты с ним познакомилась.

Кэролайн, однако, гораздо больше волновало ее прелестное творение, крепко зажатое в пальцах.

— Нравится?

Стефани опустила взгляд на цветок и радостно взвизгнула:

— Ах, вот это красота! Два оттенка пурпурного!

Кэролайн засияла от гордости, опуская розу на протянутую ладонь сестры.

— Скорее лиловый, переходящий в пурпурный. А теперь объяснись. Кто здесь?

В глазах Стефани заплясали веселые огоньки.

— Граф Уэймерт, — медленно проговорила она.

Кэролайн ответила сестре ничего не понимающим взглядом, заставив ту раздосадованно вздохнуть.

— Право же, Кэролайн! Брент Рейвенскрофт, граф Уэймерт. В обществе о нем уже не первый год сплетничают: кажется, какой-то семейный скандал, но ничего такого, что повредило бы его репутации. Какое-то время он ухаживал за Паулиной Синклер, дочкой Синклеров, тех, что из Харперс-Роу. Потом она послала его к чертям…

— Стефани!

— …а все решили, что он злой и жадный или безобразный и со скверным характером, и поэтому она ему отказала. — Стефани понизила голос до шепота. — Но я только что отлично его рассмотрела, и он вовсе не безобразный.

Кэролайн едва заметно улыбнулась, положила садовые ножницы на мягкую землю и вытерла рукавом вспотевший лоб. Стефани было семнадцать, но во многих отношениях она была сущим ребенком: ей всегда казалось, что мужчине можно простить любой недостаток, если только этот мужчина привлекателен. Судя по всему, лорд Уэймерт виделся ей безупречным.

— По-моему, не стоит выказывать такой интерес, Стеф, — пожурила Кэролайн, забирая из рук сестры лиловую розу и выходя на каменную дорожку, ведущую к дому. — Ты ведь помолвлена, не забыла?

Стефани зашагала следом.

— Я интересовалась им не для себя, Кэролайн, а для тебя.

— Глупости, — со смехом ответила Кэролайн.

Стефани тихо простонала.

— В нашем большом прекрасном мире внимания заслуживают не только растения и… сэр Альфред Маркэм…

— Альберт Маркэм, — поправила старшая сестра.

Стефани молчала, пока они не приблизились к дому. Потом она самодовольно объявила:

— Я думаю, что отец тоже интересуется им ради тебя.

Не останавливаясь, Кэролайн открыла кухонную дверь, прошла в дом, положила розу на столешницу и решила вымыть руки. Мысль о том, чтобы выйти за кого-то замуж, была настолько дикой и невероятной, что ее даже не стоило обсуждать.

— Не пойму, откуда у тебя такие сведения…

— Из отцовских уст, — с сарказмом ответила Стефани. — Я слышала, как он говорил, что отдает тебя графу вместе с чем-то, что ему продает…

Кэролайн потянулась за полотенцем, задумчиво поглядывая на сестру. От нее не ускользнула лукавая улыбка, играющая на губах Стефани, и огонек в светло-голубых глазах. Это несколько смутило Кэролайн, ибо Стефани была единственной живой душой, которая знала о ее планах покинуть Англию, чтобы учиться ботанике в Новом Свете, и не раз высказывала желание, чтобы старшая сестра осталась где-то поближе к дому.

Сохраняя скептический настрой, Кэролайн смахнула упавшую на щеку прядь.

— Я поговорю с ним.

— Я бы сначала выкупалась, — мелодичным, озорным голоском прощебетала Стефани.

Пропустив это замечание мимо ушей, Кэролайн подобрала бутон розы и направилась в кабинет отца. Она уверенно подошла к закрытой двери, но не успела постучать, как услышала резкие мужские голоса. Позабыв о приличии, девушка машинально прильнула ухом к двери, чтобы услышать, о чем спорят по другую ее сторону.

— Я заплачу вам, сколько попросите, но отказываюсь жениться ради того, что по праву принадлежит мне, — услышала она незнакомый низкий голос с хрипотцой. — Мою собственность продали нечестным путем, противозаконно.

— Все было куплено по закону, Уэймерт, и я могу это доказать.

Голоса стихли. Какое-то время Кэролайн не могла разобрать ни слова, но потом мужчины заговорили громче, хотя на сей раз накал эмоций поутих — гость пытался урезонить ее отца.

— Это не имеет к вам никакого отношения, Сайзфорд, но если я решу жениться, то предпочту выбрать невесту сам, а не венчаться с вашей дочерью, которую никогда не видел.

— Кэролайн родит вам сообразительного, крепкого сына…

— Сейчас речь не об этом!

— Мужчина в вашем положении…

— Послушайте меня внимательно, — расслышала Кэролайн быстрый, угрожающе тихий ответ графа. — Я не хочу жениться на вашей дочери. Мне не важно, сколько достойных дворян просили ее руки. Мне не важно, что она прекраснейшее создание по эту сторону континента, что у нее волосы цвета солнечных лучей, а глаза цвета аметистов. Для меня важна только моя собственность, и, клянусь Богом, вы вернете ее мне, как и подобает. Наш разговор окончен.

Последовало долгое зловещее молчание, потом Кэролайн услышала глухой рев отца.

— Возможно, вам следует взглянуть на это…

Ровно пятнадцать секунд спустя граф завопил:

— О господи!

В стол тяжело врезался кулак.

Отец Кэролайн напыщенно проговорил:

— Это купчая. Настанет понедельник, и их заберут.

— Вы не можете этого сделать…

— Сделаю, если вы не женитесь на моей дочери.

Потом… ничего. Молчание.

У Кэролайн гулко стучало сердце. Несколько секунд она не могла дышать — происходящее обрушилось на нее, как кирпич на голову.

Это невозможно! Она планировала, она мечтала, она… думала, что отец понимает…

Испуганная и растерянная, Кэролайн ссутулила плечи и поплелась через холл в малую столовую. Солнечный свет струился сквозь фацетированное [Стекло, ограненное по периметру под определенным углом; огранка может быть двухсторонней. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)] стекло, создавая в комнате атмосферу умиротворения, но это не ослабило панику, нараставшую в груди Кэролайн. Она тяжело опустилась на диван и устремила взгляд в холодный камин, стараясь дышать как можно глубже.

Кэролайн была потрясена. Взбешена. И одновременно испугана. Она шумно сглотнула, чтобы сдержать слезы. Как бы там ни было, нельзя терять способность здраво рассуждать, необходимо все продумать, пока отец не вышел из кабинета и не сообщил, что выбрал для нее мужа.

Эта мысль заставила девушку содрогнуться от отвращения. В глубине души Кэролайн знала, что отец искренне, всем сердцем любит ее, но в то же время понимала, что из пяти дочерей, которых он породил, она единственная была его разочарованием.

Будучи средним ребенком, она разительно отличалась от остальных детей. Ее сестер, всех до единой, судьба благословила высоким ростом, грациозной фигурой, белокурыми волосами, светло-голубыми глазами, похожими на материнские, и у всех были идеальные браки. Уже и Стефани недавно обручилась с виконтом Джеймсоном после первого же сезона в свете. К чести сестер Грейсон нужно сказать, что отец очень гордился ими, ибо они чудесно устроились в хорошем обществе.

Но Кэролайн унаследовала от отца маленький рост, темно-карие глаза и темно-каштановые волосы. «Серая и невзрачная», — так отзывались о ней некоторые. Однако с годами это стало иметь для Кэролайн все меньшее значение, потому что она нашла свое призвание и поняла, что по-настоящему важно в ее жизни.

Она была умной, чрезвычайно одаренной в математике и ботанике. В четыре года девочка могла подсчитывать числа, умножать их на два, три и даже четыре, не пользуясь ничем, кроме собственной головы, и сбивая всех с толку, больше потому, что была девочкой. Девочкам не положено было разбираться в математике, даже если им это дано от природы. По крайней мере, так ей часто говорили.

Тем не менее, Кэролайн, не получая формального образования, обладала недюжинными знаниями. К девяти годам она могла подсчитывать не только числа, но также возраст и рост каждого растения в мамином саду. Она часами просиживала с цветами, оценивая структуры роста, определяя возраст, отклонение от нормы цвета и размера с такой точностью, что, не успев отпраздновать свой двенадцатый день рождения, среди большинства людей, включая ее близких, уже считалась самой необычной девочкой в Англии.

В том возрасте Кэролайн было неважно, что думают остальные. Родные любили ее, несмотря на то что не понимали. Даже отец не мог угнаться за ее выкладками и объяснениями, а ведь он был мужчиной. Кэролайн приводил в ярость тот факт, что, родись она мальчиком, все называли бы ее талантливой и позволили бы учиться в самых лучших заведениях и у самых лучших преподавателей в мире. Будучи же девочкой, она получила ярлык странной и должна была оставаться в четырех стенах своего дома до тех пор, пока ее отец, Чарльз Грейсон, пятый барон Сайзфорд, не сможет для нее что-нибудь сделать. Последнее годами оставалось вопросом без ответа, ведь Кэролайн было уже почти двадцать шесть лет.

Сколько она себя помнила, ей всегда хотелось изучать ботанику у сэра Альберта Маркэма в Оксфордском университете, но попытки добиться признания в научной среде стали самым тяжким испытанием в ее жизни. Она с ранних лет знала, что женщине трудно пробиться, но никак не ожидала, что сэр Альберт, величайший человек из всех, чьи работы она изучала, откажется принимать ее в Оксфордское ботаническое общество исключительно потому, что она женщина. Всего два года назад она отправила ему исчерпывающее письмо, в котором подробно описала свою работу, сделала доскональный анализ методов скрещивания, которые применяла, чтобы получить драгоценную лиловую розу. И все-таки он отверг ее, намекнув в ответном снисходительном послании, что ей следует оставаться дома, выходить замуж и выращивать цветы на радость супругу и соседям.

Впрочем, этот сокрушительный удар послужил для Кэролайн важным жизненным уроком: если ты женщина, в мире науки тебя ничего не ждет, но если ты мужчина, у тебя есть шанс. И все-таки она станет учиться в Колумбийском университете города Нью-Йорка, потому что ее принял туда один из лучших ученых, профессор Уолтер Дженсон. Кэролайн не отказали, потому что на этот раз, посылая научные данные, выкладки и информацию о себе и своем опыте ботаника-самоучки, она предусмотрительно представилась мужчиной, мистером К. С. Грейсоном. Принадлежность к женскому полу больше ее не остановит.

По крайней мере, так ей казалось до сих пор.

Никто уже не сомневался в том, что она умрет старой девой, и это целиком и полностью совпадало с ее желаниями. У нее нет времени на мужа. У нее есть работа, растения и цветы, а также желание учиться. Теперь же, как видно, все это сметется одним взмахом, потому что отец внезапно, без предупреждения нашел ей мужа в лице графа Уэймерта. Мужа, заботам которого он с радостью передаст самую необычную из своих дочерей.

Кэролайн встала и на негнущихся ногах подошла к окну. Скрестив на груди руки, она смотрела на сад своей мечты, где цветы распускались капельками красок и переливались всеми оттенками в лучах солнца в это прохладное, ясное утро. Всего пятнадцать минут назад ее мир был наполнен радостью и красотой. Теперь все померкло, а ее надежды испарялись, точно воск горящей свечи.

Ее планы отправиться в Америку приобрели к этому дню вполне четкие очертания, хотя ей еще предстояло посвятить в них отца, к чему Кэролайн не была готова. Оставалось также привести в порядок и обновить записи и документы и продать изумруды, чтобы выручить деньги на билеты. До сегодняшнего дня ее двумя главными проблемами было найти жилье по приезду в Нью-Йорк и уговорить профессора Дженсона, чтобы тот позволил ей учиться, когда выяснится, что она — женщина. Эти и другие заботы не оставляли Кэролайн ни времени, ни сил для разговора с отцом. А теперь придется говорить с ним о браке…

Кэролайн понимала, что времени на долгие размышления нет. Сейчас ей как никогда необходимо призвать на помощь всю свою изобретательность, если она надеется выпутаться из этой передряги. Если тщательно продумать свои действия, возможно, она сумеет повернуть ситуацию себе на пользу.

Прежде всего, лорд Уэймерт джентльмен. Можно предположить, что он поймет ее логику, поскольку, кажется, тоже не хочет жениться — он сказал об этом прямым текстом.

Во-вторых, уже июль, а она еще не готова собирать чемоданы — ей по-прежнему недостает смелости поговорить с отцом, так как понимает, что запятнает его безупречную репутацию, сбежав из дома незамужней и без компаньонки, чтобы изучать мужскую науку в чужой стране. Только на прошлой неделе девушка написала профессору Дженсону, что приедет не раньше января, поэтому у нее было в запасе несколько месяцев, чтобы все спланировать, обдумать и решить, как вести себя в такой щекотливой ситуации.

Кэролайн взглянула на изысканную розу, по-прежнему зажатую в руке, и медленно покрутила ее между большим и указательным пальцами. Та была утонченной, сказочно красивой, нежной и шелковистой на ощупь. Как чудесно было бы создавать такие цветы и получать признание своего таланта, своего мастерства!

Кэролайн снова посмотрела в окно, вздохнула и прижалась лбом к стеклу.

Опасность навлечь позор на отца — вот что по-настоящему изводило ее. Кэролайн очень любила его за сердечную заботу, которой он окружил ее и сестер. Любой другой отец умыл бы руки и передал своих девочек заботам слуг и гувернанток, но барон Сайзфорд всегда был рядом — выслушивал, беспокоился, советовал и удовлетворял потребности каждой с большой любовью. Он баловал и лелеял их, особенно с тех пор как они остались без матери, которая умерла от лихорадки неполных двенадцать лет назад.

Но такой поворот событий не укладывался у Кэролайн в голове. Барон Сайзфорд был непрост и, прежде чем действовать, обычно все тщательно планировал и обдумывал. Эта неожиданная идея с браком казалась поспешной, а, насколько знала Кэролайн, ее отец никогда в жизни не спешил.

Так что же ей теперь делать? Выйти за Уэймерта? И почему из всех холостых джентльменов общества выбор пал именно на него?

У Кэролайн заныло сердце от тоски, мечты теперь казались как никогда далекими от исполнения. Проклятье! Мужчины отвратительны до невозможности, когда прибегают к помощи своих больших мышц и крошечных, ограниченных умов, чтобы контролировать слабый пол. Кэролайн больше всего на свете хотелось сломать этот обычай. Возможно, эта мысль тщетна и глупа, как время от времени говорили ей сестры. Женщины созданы, чтобы выходить замуж и предоставлять свое тело в щедрое пользование мужу с единственной целью производить на свет наследников и безоговорочно удовлетворять мужские сексуальные потребности. В эту минуту Кэролайн презирала их всех.

Она смотрела из окна на свою огромную клумбу роз, на душистые нарциссы, тюльпаны, которые ценила, потому что их было трудно выращивать и еще труднее скрещивать. Боже правый, что же ей теперь делать? Все казалось таким унылым, таким безнадежным…

Потом внезапно, как всегда бывает с острыми умами, маленькая, совершенно крохотная мысль начала появляться из глубочайших закоулков сознания. Она медленно росла, приобретала форму и в конце концов сделалась такой огромной, что даже цветы перед Кэролайн поблекли от ее ослепительного сияния.

Если она выйдет за него…

Кэролайн улыбнулась, отскочила от окна и взглянула на свои руки, задрожавшие от внезапного всплеска энергии. Что, если она выйдет за него? Ей не нужен муж, ну и пусть! Если она выйдет замуж за графа, то исполнит желание отца, а потом, спустя какое-то время, можно будет применить во благо все свои таланты и ум, найдя способ оставить супруга и заняться наукой. Уэймерт не станет за нее цепляться, ведь его тоже принуждают к браку с ней, да и жена из нее будет явно не образцовая. Она невзрачная, неуживчивая старая дева…

Но если граф умен (а Кэролайн молилась Господу, чтобы это было так), возможно, она сумеет заключить с ним сделку и они пойдут каждый своим путем, как поступали многие супружеские пары. Если брак аннулируют, скажем… месяца через четыре, она оставит мужа жить своей жизнью, сядет на корабль до Нью-Йорка и, свободная от тягостных, раздражающих обычаев общества, будет поступать, как ей хочется, вернее, как ей необходимо.

Это выход. И он падает прямо в руки.

Кэролайн буквально закружилась на месте, радуясь такому гениальному решению. Потом вдруг из кабинета снова послышались крики, шум борьбы, грохот упавшего стула, затем опять крики.

Кэролайн закатила глаза. Глупые мужчины.

— Кэролайн! — взревел несколько секунд спустя отец.

Она постаралась спрятать ликующую улыбку и спокойно ответила:

— Я здесь, отец.

Барон Сайзфорд энергичным шагом вошел в малую столовую. Он как будто удивился, что Кэролайн находилась по другую сторону холла, затем, когда окинул дочь взглядом, его глаза налились гневом.

— Ты хоть когда-нибудь бываешь чистой, девочка?

Кэролайн со вздохом отметила завернувшийся воротник и складки на обычно тщательно отутюженной белоснежной рубашке отца, его взъерошенные волосы, конвульсивное подергивание щеки, придававшее оригинальный вид его серо-бурым бакенбардам. Очевидно, они с графом обменялись не только словами.

Мужчины. Напыщенные глупцы.

Подняв бутон розы, чтобы отцу было лучше его видно, Кэролайн беспечно ответила:

— Я скрещивала африканские лилии и подрезала розы…

— Да-да, — нетерпеливо перебил он. — Граф Уэймерт…

Вдруг барон как будто растерялся. Глубоко вздохнув, то ли от волнения, то ли чтобы выиграть время, он закончил предложение, добавив просто:

— Граф хочет с тобой переговорить.

Кэролайн уперла руки в боки и сердито взглянула на отца.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж, не так ли?