Нельзя сейчас о таком думать, а то я в тыкву превращусь, когда увижу Сона. Выставлю себя полной дурой, а если он догадается, что нравится мне, все станет только хуже. Это будет совсем уже неловко.

Элис бросает взгляд на экран телефона в режиме полета. До начала приключения остается минут сорок.

Машина едет прямо к Ханнам-дону, элитному району в округе Йонсан-гу, в самом центре Сеула. Элис не нужно спрашивать, она и так знает: 7Х перебрались сюда в конце 2017-го. Как и другие поклонники, она годами следила за переездами группы, радуясь каждый раз, когда они меняли тесную квартиру на более комфортабельную.

Крохотная каморка, где в начале карьеры они ютились всемером, осталась далеко в прошлом. Теперь в 200-метровых апартаментах The Hill каждому из участников группы хватало личного пространства.

Элис откидывается на спинку заднего сиденья и разглядывает улицы Сеула, проплывающие за окном. Она старается запомнить все, что окружает ее в стране, о которой она столько мечтала. Вскоре автомобиль подъезжает к реке Хан. В этих кварталах дома стоят дальше друг от друга, выстроившись вдоль подножия одной из гор, окружающих Сеул, то полукругом, то отдельными группами. Поднявшись немного в гору, машина поворачивает к колоннам из белых камней. Два красно-белых шлагбаума опущены, преграждая вход.

Вот мы и на месте.

Элис садится ровно, чтобы лучше разглядеть, что там впереди, за креслом водителя. Никто ее не встречает, как и в аэропорту, где стоял только шофер с ее именем на табличке. Молчаливый мужчина в ужасающе невыразительном костюме, идеально подходящий для своей роли. Один из охранников выходит из центрального поста и приближается к машине. Водитель опускает стекло. Элис сосредотачивается, стараясь уловить суть разговора. Обменявшись несколькими репликами с шофером, охранник возвращается на пост, и один из шлагбаумов поднимается. Машина трогается, проезжает мимо сдержанной, красивой вывески «Аннам. The Hill» Место, где живут 7Х.

На мгновение все обстоятельства сделки вылетают у Элис из головы, уступая место радостному волнению. Но потом тревога вновь охватывает ее. Продюсер не выходил на связь с того самого разговора по телефону на прошлой неделе. Билеты она получила без каких-либо комментариев. Времени оставалось совсем мало. Последние дни перед отлетом из Франции пролетели очень быстро. Элис едва успела собрать чемодан, попрощаться с подругами и предупредить тетю.

Мама Зоэ в который раз попыталась убедить племянницу, что та ей ничего не должна, что она с удовольствием оплатит ее учебу, что это совершенно нормально, но Элис и слышать об этом не желала. После смерти родителей она приняла решение и не собиралась его менять.

У Элис в сумке лежит любимое семейное фото: все собрались вместе в маленьком бретонском домике с видом на дюны и океан. Родной уголок, который она не должна была покидать. Место из ее лучших воспоминаний.

Каждый раз, вспоминая о нем, она чувствует, как сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Элис мотает головой. Сейчас для этого явно не лучший момент. Она в сотый раз проверяет телефон: от Зоэ ни слова. Она так и не ответила на сообщение в WhatsApp. Хотя неудивительно, во Франции же сейчас… 4 утра.

Водитель прерывает ее размышления, останавливая машину около парка, и выходит, чтобы открыть ей дверцу.

— Я провожу вас, мадемуазель, — произносит он, автоматически подхватывая оба ее чемодана. Молодой человек снова безупречен в своей роли: ненавязчив, незаметен, но всегда рядом, когда это нужно. Стройный, бледный. Элис кивает ему в знак благодарности и послушно идет следом к дому, который кажется совсем невысоким на фоне некоторых башен вокруг. Ко входу ведет элегантная дорожка, пролегающая над водной гладью, усеянной маленькими островками в сияющей стальной оправе, на которых растут идеально подстриженные деревья. Весь ансамбль излучает спокойствие и свежесть роскоши.

Вокруг очень красиво, но зима уже близко, а в Корее она нешуточная. Свинцово-серое небо не слишком радует взгляд. Поежившись, Элис спешит зайти внутрь. Застекленные двери распахиваются, и ее тут же окутывает приветливое тепло.

Холл поражает Элис до глубины души. Конечно, она видела его на фото, но высота и глубина этого пространства лишают ее дара речи. Зал просто огромен. Пол из белого мрамора со светло-серыми прожилками отражает мягкий свет множества маленьких лампочек, льющийся с потолка. Огромная фреска, украшенная разноцветными орхидеями, оживляет интерьер. Та самая картина, которую Элис хотела изобразить на стене своей комнаты, когда переехала к Зоэ в прошлом сентябре. Следом за водителем она подходит к стойке регистрации, где за компьютерами сидят две безупречные консьержки. Шофер предъявляет им пропуск, и девушки вежливо отвечают, что их предупреждали о прибытии мадмуазель Шастен. Их речь и поведение предельно профессиональны, но Элис замечает, что, заполняя документы, девушки то и дело поглядывают на нее, рассматривая с головы до ног. Такое непрошенное внимание снова заставляет Элис задуматься, правильно ли она поступила, приняв предложение Кима. Она чувствует давление, легкое, но все же вполне ощутимое. А дальше наверняка будет только хуже. Сможет ли она это выдержать?

Водитель снова подходит к ней и коротко кивает.

— Вынужден c вами проститься, мадмуазель. Чемоданы скоро доставят. Эта юная леди (он указывает на одну из консьержек) проводит вас до квартиры.

— Спасибо за все, — торопливо выдыхает Элис.

До этого она перекинулась всего парой слов с шофером, но тут вдруг чувствует, будто без него лишится надежной опоры и с головой окунется в неизвестность. Провожая его взглядом, Элис вслед за консьержкой подходит к одному из лифтов. Девушка нажимает на кнопку последнего этажа, и двери закрываются. Пока они едут, консьержка пристально рассматривает Элис: видимо, в присутствии водителя еще сдерживалась, а теперь не сводит с нее хмурого взгляда, вопросительного и завистливого одновременно. Напряжение нарастает.

Почему эта незнакомая женщина позволяет себе ставить ее в такое неловкое положение? Почему она забывает о приличиях? Неужели Элис больше не заслуживает нормального отношения?

Из-за усталости ей не хочется говорить. К счастью для консьержки, ведь иначе Элис с удовольствием высказала бы все, что думает о ее бесцеремонности.

Конец ознакомительного фрагмента