Агата Мур

Белокурая кокетка

1

Расческа в последний раз пробежалась по светлым волосам. Молодая женщина критически оглядела себя в зеркале, но придраться было не к чему. Белокурые локоны обрамляли нежный овал лица, длинные пушистые ресницы еще больше оттеняли темно-синие глаза. Полные нежно-розовые губы. Но Элизабет Спенсер обладала не только изумительной красотой, но и хорошим вкусом. Синее шелковое платье в тон глазам, высокие каблуки, маленькая сумочка, капелька тончайших духов на запястья и за ушком — в таком виде не стыдно появиться и на приеме у королевы английской! Однако на сегодня у Элизабет планы поскромнее — небольшой ужин у Аткинсов, человек на тридцать, все старые знакомые, но она все равно должна выглядеть на все сто.

Послышался мелодичный звонок в дверь. Это Питер Аткинс приехал, чтобы отвезти ее в дом своих родителей. Элизабет недовольно наморщила хорошенький носик. Конечно, Питер очень мил, но в последнее время что-то слишком много слухов ходит об их с Элизабет возможной помолвке. Они так подходят друг другу, к тому же брак послужит процветанию обоих семейств, если компании объединятся!.. Молодую женщину уже тошнило от этих разговоров.

Она пока не собиралась выходить замуж. А если и собиралась, то не за Питера. Элизабет ни в чем не нуждалась, обожала независимость и свободу и вовсе не хотела в двадцать пять лет запереть себя в доме мужа.

Тем не менее, распахнув дверь, она встретила гостя лучезарной улыбкой. Сказывалась многолетняя школа светских салонов, где прекрасно учат скрывать истинные чувства и вести себя соответственно ситуации.

— Привет, дорогая. — Молодой человек легко, чтобы не смазать помаду, коснулся ее губ. — Отлично выглядишь. Поехали?

Он помог спутнице облачиться в белый свингер из тончайшего кашемира и, взяв под руку, повел по коридору к лифту. Элизабет тихонечко вздохнула — начинался еще один утомительный и суетный светский вечер.

Гостиную с высокими колоннами наполняли мерное гудение голосов, шелест длинных платьев по паркетному полу и журчание искусственного источника. Все гости уже приехали, но к столу еще не приглашали — вероятно, ждали кого-то опаздывающего.

— Вина, дорогая? — Вездесущий Питер настиг ее и здесь, в тайнике под прикрытием арки.

Элизабет на секунду укрылась тут от посторонних взглядов. Не потому что испугалась чего-то, а чтобы поправить прическу, однако ее кавалер уже был тут как тут!

Молодая женщина величественно выступила из тени. Раз уж она приехала на этот вечер, то непременно надо блистать, а не таиться по углам.

— Нет, спасибо. Подожду до ужина.

Но Питер не успокоился. По-хозяйски положив ладонь на тонкую талию Элизабет, он повел ее к кружку весело переговаривающихся гостей. Они прошествовали мимо четы Спенсер, сопровождаемые их одобрительными взглядами, затем миновали миссис и мистера Аткинс, также вызвав восторг. Похоже, все считают, что свадьба — дело решенное.

Но Элизабет придерживалась другого мнения. Претило, что в ее двадцать пять лет родители по-прежнему видят в ней маленькую дочурку и позволяют себе выбирать за нее. Отвратительнее всего то, что Питер, видимо, вполне разделяет точку зрения старших.

— Мама напрасно так сильно волнуется, — произнес молодой человек, наклоняясь к уху спутницы. — Джанни предупредил, что может задержаться.

— Джанни? — переспросила Элизабет, сразу же заинтересовавшись личностью, посмевшей опаздывать на прием к Аткинсам.

— Копполо, — пояснил Питер, несколько изумленный неосведомленностью подруги. — Итальянец-миллионер, генеральный директор крупнейшего банка. Филиалы по всему миру: Америка, Европа, Канада, даже Австралия. Штаб-квартира в Милане, оттуда он всем и управляет.

— А каким ветром его занесло в Лондон?

— Он собирается открыть отделения в Глазго и в Эдинбурге и для этого решил на время перебраться в Англию. Предпочитает сам вести переговоры.

— Да, впечатляет, — протянула Элизабет, рисуя мысленный образ банкира: небольшого роста, толстенький и лысеющий господин под ручку с молоденькой красавицей женой.

— Не то слово! Отец будет искать его поддержки, — доверительно сообщил Питер. — Он надеется получить ряд льгот…

Значит, сегодняшний ужин — это лишь часть большого и далеко идущего плана мистера Рэндалла Аткинса. Честно говоря, Элизабет уже до чертиков надоели все эти политические и коммерческие интриги, делающие из человека послушную марионетку. Ее творческая натура жаждала свободы.

— Ужин продлится часа два, еще часок на десерт, кофе и беседы ни о чем, а потом мы с тобой улизнем в клуб. Или еще куда-нибудь, — сообщил молодой человек, обдавая жарким дыханием щеку Элизабет.

Похоже, это не приглашение, а распорядок вечера. Питеру даже в голову не пришло, что у нее могут быть совсем другие планы. Элизабет уже хотела было возмутиться, но, повинуясь некоему шестому чувству, повернулась к двери. Увиденное заставило ее пульс забиться с удвоенной силой.

— Джанни, — произнес Питер, проследив за ее взглядом. Но слова доносились до Элизабет как сквозь вату, потому что все ее внимание было приковано к вошедшему.

С первого взгляда стало ясно, что у этого мужчины с безукоризненными светскими манерами суровое сердце воина. Костюм великолепно сидел на высокой, стройной фигуре, стильная прическа выдавала руку мастера, все аксессуары идеально подходили друг к другу. Но яркие черные глаза осматривали гостиную с пристальным вниманием, и весь он был похож на настороженного хищника.

Взгляд его на секунду задержался на молодой женщине, отмечая белокурые волосы, огромные глаза, притягательные женственные формы тела, обтянутые синим шелком.

Элизабет обожгло как огнем. Легкая дрожь пробежала по спине — на мгновение женщина почувствовала себя обнаженной и беззащитной.

Да, живой человек не имел ничего общего с придуманным образом. Рост явно превышал шесть футов. Темные волосы были густы, хотя в них уже начали проглядывать серебристые нити. На первый взгляд ему можно было дать лет тридцать пять.

Джанни Копполо по очереди представили всем присутствующим. Дамам он неизменно целовал ручку, а с мужчинами обменивался крепким рукопожатием. Он двигался с непринужденной грацией, присущей хорошим спортсменам, а белозубая улыбка растопила бы ледяное сердце Снежной королевы.

— Элизабет Спенсер, — певуче произнесла Вирджиния Аткинс, когда дошла очередь до молодой женщины. — Подруга Питера.

Джанни Копполо мягко взял ее руку и нагнулся для поцелуя. Элизабет вздрогнула, ощутив прикосновение теплых, чувственных губ. Он слегка сжал тонкие пальцы, от чего по ее венам словно заструился жидкий огонь.

Кажется, я покраснела, точно школьница, с ужасом подумала взволнованная женщина, ощущая, как кровь прилила к щекам.

— Элизабет… — повторил он, словно пробуя имя на вкус. В его речи присутствовал легкий, почти неразличимый акцент.

Кожа на ладони там, где не коснулись теплые губы, все еще горела, тело наполнялось странной истомой и словно бы уже не принадлежало хозяйке. Но Элизабет не привыкла пасовать перед опасностями, поэтому смело посмотрела в агатовые глаза итальянца.

— Вот мы снова и встретились.

Снова? Элизабет не сомневалась, что впервые видит этого человека. Ни одна нормальная женщина не смогла бы забыть Джанни Копполо! За себя, по крайней мере, она могла поручиться.

Слова гостя привлекли внимание хозяйки. Вирджиния Аткинс с любопытством посмотрела на сына, тот ответил ей настороженным, недоуменным взглядом. Похоже, Питер не пришел в восторг от повышенного интереса миллионера к его спутнице.

— Значит, вы уже встречались раньше? — решил прояснить ситуацию Питер.

— Да. Когда Элизабет проходила стажировку во Франции, — ответил Джанни, окидывая молодого человека оценивающим взглядом.

Он что, догадался? Нет, вряд ли, подумала Элизабет. Это невозможно. Тогда откуда ему известно о стажировке? Мисс Спенсер не настолько известна, чтобы о ней писать во всех газетах!

— Неужели? — удивленно спросила хозяйка дома.

Элизабет не отрывала глаз от Копполо, словно зачарованная глядя, как медленно изгибаются его губы в чувственной и самоуверенной улыбке.

— Как же я могла забыть! — Элизабет вовремя вспомнила правила хорошего тона. Она впервые видит перед собой этого мужчину, но нельзя же настаивать на этом и ставить всех в неловкое положение! Хотя, наверное, неплохо было бы обвинить наглого типа во лжи. — У вас прекрасная память.

Молодая женщина тут же пожалела, что в угоду светским условностям вступила в игру.

Неужели так сложно было ответить: «Я вас не знаю»? Что у этого человека на уме? А может быть, он не человек, а демон? Элизабет не знала, что и думать.

Взгляд Копполо ни на минуту не отрывался от синих глаз, и ей уже начало казаться, что он умеет читать в душах людей. Или, что еще хуже, внушает ей собственные порочные мысли. Никак иначе она не могла объяснить своего странного возбуждения.

В любом случае, ощущение не из приятных. А в том, что этот мужчина способен дарить более чем приятные ощущения, Элизабет не сомневалась. Сильные и в то же время тонкие руки, словно самой природой созданные, чтобы ласкать женщину, чувственные губы, исторгнувшие не один стон из нежной груди, легкий аромат мужского тела, смешанный с запахом дорогого одеколона, одурманивающий и пьянящий…

Элизабет ничего не знала о Джанни Копполо, но женская интуиция подсказывала: перед ней великолепный любовник. Страстный и нежный, бесконечно изобретательный и раскрепощенный, он будет требовать от партнерши полной отдачи…

От одних этих мыслей по спине Элизабет пробежали мурашки, и она тряхнула белокурой головой, чтобы прогнать наваждение. Впервые при виде незнакомого мужчины у нее пробудились сексуальные фантазии!

— Неужели… — протянул глубокий и чуть хриплый голос со странной интонацией, значения которой Элизабет даже не хотела понимать.

Вирджиния Аткинс мгновенно почувствовала возникшее напряжение и тут же постаралась сгладить ситуацию.

— Джанни, думаю, вам следует отдать должное новому французскому вину. Конечно, вы, итальянцы, не слишком уважаете собратьев-виноделов… — Королева такта и политеса взяла гостя под руку и увлекла подальше от опасности.

На мгновение Элизабет испугалась, что с него станется отказаться от предложения. Но гость вежливо склонил голову, улыбнулся и пошел с Вирджинией. Лишь почти незаметно подмигнул молодой женщине, отчего в черных глазах вспыхнули насмешливые огоньки.

Элизабет не сразу пришла в себя после странного происшествия и все еще пребывала в оцепенении, когда Питер сказал:

— Ты знаешь его.

Она хотела отрицательно покачать головой, но почему-то медлила.

— Подумай, чего мне стоило разыгрывать из себя джентльмена, — капризным тоном протянул Питер, окидывая ее с головы до ног беззастенчивым взглядом.

Темно-синие глаза стали почти черными. Любой, кто хорошо знал Элизабет, сразу углядел бы признаки зарождающейся ярости. Молодая женщина не выносила несправедливости ни по отношению к себе, ни к кому бы то ни было другому.

— Достаточно одного взгляда на Джанни, чтобы понять, какого рода отношения могут связывать его с женщиной.

— Разве? — тихим голосом осведомилась Элизабет, изгибая губы в сладкой улыбке. На самом деле ей хотелось ударить стоящего рядом Питера. — И ты осмеливаешься оскорблять меня на основании дурной репутации другого мужчины?

В этот момент раздался голос Вирджинии, зовущей гостей к столу, и неприятный разговор прервался.

— Но моя ревность извинительна, — попытался оправдаться Питер, ведя белокурую спутницу в столовую.

Элизабет, впрочем, не очень-то его слушала. Мысли ее занимал непредсказуемый итальянец. Джанни Копполо есть за что ответить, сердито думала она.

Невольно ее глаза следили за высокой фигурой: миллионер шел несколько в стороне, оживленно беседуя с каким-то мужчиной. Но вдруг резко обернулся, словно почувствовав чей-то взгляд.

Глаза их встретились, и на мгновение для Элизабет весь мир перестал существовать. Она не слышала приглушенного говора, не видела остальных гостей, даже не ощущала локтя Питера — во всей вселенной существовал он один.

Губы его скривила легкая улыбка, но взгляд сохранял прежнюю невозмутимость, словно Джанни боялся выдать какую-то тайну. У нее перехватило дыхание, но тут пришло время рассаживаться по местам, и волшебство момента развеялось само собой.

Наверняка Джанни Копполо будет сидеть на другом конце стола, и я счастливо избегну его общества на время ужина, думала молодая женщина, расстилая на коленях белоснежную салфетку.

Элизабет подняла взгляд. О дьявол! Ее и итальянца разделяла только изящная ваза с маргаритками и анютиными глазками. Вот теперь вечер безнадежно испорчен, обреченно вздохнула молодая женщина, но улыбнулась своему визави.

— Салют! — Итальянец приподнял бокал с вином, и, хотя улыбка его предназначалась всем присутствующим, глаза смотрели только на Элизабет.

По знаку хозяйки дома внесли первую перемену, и все общество насладилось супом из раковых шеек. Затем подали разнообразные салаты и пикантные соусы, не говоря уже о прекрасных винах, способных удовлетворить самый взыскательный вкус. Но Элизабет не разделила радости гурманов — аппетит улетучился после первой же ложки. А что касается напитков, то сегодня молодая женщина предпочла ограничиться минеральной водой, чтобы сохранить ясную голову.

Беседа ни на минуту не смолкала. Уже успели — по старинному английскому обычаю — обсудить погоду, затем переключились на политические и экономические новости. Затронули тему налоговой реформы и ее возможных последствий.

— Элизабет, а что вы думаете об этом?

От звука низкого голоса с легким акцентом она снова вздрогнула. Рука, держащая салфетку, медленно опустилась на стол. Усилием воли заставив себя успокоиться, Элизабет посмотрела в глаза сидящему напротив мужчине и сдержанно ответила:

— Я думаю, новые законы не слишком сильно отразятся на общей экономической ситуации. Впрочем, я не специалист.

Питер жестом предложил Джанни наполнить его бокал и, получив такой же молчаливый отказ, налил до краев свой.

— Я всегда прислушиваюсь к мнению непрофессионалов, — вкрадчиво произнес Джанни.

Не в привычках Элизабет было отказываться от вызова. Вспомнив, что лучшая защита — это нападение, она решила продолжить игру.

— Насколько помню, вас никогда особенно не интересовало, что я думаю.

Он удерживал ее взгляд, словно желал прочитать скрытые мысли. Наконец губы Джанни изогнулись в усмешке, обнажившей белые зубы.

— По-моему, вы ошибаетесь, дорогая.

Элизабет поняла, что теряет голову. Может быть, этот человек — гипнотизер?

— А теперь настал черед жаркого, — послышался жизнерадостный голос Вирджинии.

Прислуга быстро поменяла тарелки и приборы. И вот в столовую внесли гвоздь программы — дичь с гарниром из тушеных овощей.

Рэндалл Аткинс, исполняя роль радушного хозяина, обносил гостей вином. Заметив, что бокал итальянского банкира пустует, он немедленно предложил исправить ситуацию.

— Нет, благодарю вас, Рэндалл. — Джанни многозначительно взглянул на Элизабет. — Мне не стоит еще больше горячить кровь.

Теперь уже он явно перегнул палку. К тому же слова его привлекли внимание присутствующих, и все больше и больше гостей стали с интересом прислушиваться к их беседе.

Элизабет едва прикоснулась к горячему, отдавая дань уважения мастерству повару. Ничего крепче минеральной воды она по-прежнему не могла себе позволить, постоянно чувствуя на себе пристальный взгляд агатовых глаз.

Наконец принесли десерт — сыры, фрукты, сладкое. И, конечно же, кофе. По подсчетам Элизабет ей оставалось проторчать тут еще как минимум полчаса, чтобы уйти, соблюдая приличия.

Питер положил руку на спинку ее стула и, наклонившись, пробормотал ей на ухо:

— Признайся, дорогая, он ведь невероятно хорош в постели, да?

Молодая женщина не соблаговолила ответить, сделав вид, что полностью поглощена разговором с другим соседом. Но на Джанни она больше не рисковала смотреть.

— Не перейти ли нам на террасу? — предложила Вирджиния, поднимаясь из-за стола. — Пусть кофе принесут туда.

Слова эти прозвучали для Элизабет сладчайшей музыкой, но пришлось сдержать свою радость, чтобы не вызвать нареканий родителей. Втроем Спенсеры прошли на застекленную террасу, откуда открывался изумительный вид на парк.

— Я и не подозревала, что ты знакома с Джанни Копполо, — произнесла Сара Спенсер, задумчиво глядя на дочь.

Деньги и вес в обществе — вот что важно в человеке. У семейства Аткинс было и то и другое. Но влиятельного итальянца тоже никак нельзя было сбрасывать со счетов. Элизабет почти угадала ход мыслей своей матери: та мечтала повыгоднее выдать дочь замуж.

— Я думаю скоро уехать, — ответила она, не желая углубляться в неприятную тему.

— Вместе с Питером?

— Нет.

— Понятно, — кивнула Сара Спенсер. — Мы поговорим завтра утром.

— Поверь мне, мама, говорить совершенно не о чем, — несколько насмешливо произнесла Элизабет и тихо повторила: — Не о чем.

Честное слово, существуют более приятные способы встречать новый день, чем отвечать на множество бестолковых вопросов!

— Мы можем подбросить тебя до дому, если ты подождешь немного.

Вот теперь Элизабет пожалела, что оставила собственную машину в гараже. Пожалуй, приезжать на машине Питера было не самым лучшим решением.

Головная боль, под предлогом которой она хотела удалиться, напоминала о себе все сильнее, а обращаться к своему кавалеру совершенно не хотелось. Будь сейчас день, Элизабет с удовольствием прошлась бы до дому пешком. Но идти по ночным улицам в одиночку — нет уж, увольте! Тем более на высоких каблуках и в вечернем платье.

— Я вызову такси.

Вирджиния предложила гостям на выбор изумительное разнообразие сортов кофе и, конечно, сладости. Элизабет выпила свою чашку с максимальной скоростью, какую только позволяли правила этикета, и направилась поблагодарить радушных хозяев за прекрасный вечер.

Нервы ее напряглись, когда она увидела, что Рэндалл и Вирджиния Аткинс в данный момент разговаривают с Джанни Копполо. От меня требуется только улыбка, пара вежливых фраз, и можно будет спокойно уйти, твердила она себе. Две-три минуты, и я свободна.

Итальянец как будто почувствовал приближение Элизабет и обернулся. На плечо молодой женщины тут же легла рука — это Питер Аткинс догнал ее и теперь явно собирался изъявить желание проводить до дому. Он вознамерился убрать прядь белокурых волос с ее плеча, но Элизабет, желая избежать ненужной фамильярности, отстранилась.

— Закончила обязательный разговор с родителями?

— Я не расцениваю общение с мамой и папой как обязанность, — сдержанно ответила она, стараясь не обращать внимания на развязный тон Питера.

Ты явно не страдаешьот переизбытка родительского внимания, — заметил он, цинично улыбаясь.

— Нет, не страдаю, — спокойно согласилась она.

— Уже уезжаете? — мягко спросил Джанни, как только Элизабет попрощалась с четой Аткинс. — Если позволите, я вас тоже оставлю, — обратился он к супругам. — Нам с мисс Спенсер необходимо поговорить.

Он взял ее под руку, кивнул Питеру и направился к выходу с террасы.

— Что вы себе позволяете? — прошипела молодая женщина, безвольно следуя за «похитителем».

— Всего лишь предлагаю подвезти вас до дому.

— Бет, — позвал Питер, догоняя их в пустом холле, — я отвезу тебя.

Сейчас она ненавидела обоих. Одного — за ревность и собственнические ухватки. Другого — за невероятную наглость.

— Не стоит оставлять гостей на ваших родителей, — вежливо заметил итальянец, помогая даме надеть свингер. — К тому же дом Элизабет находится как раз напротив моего.