Откуда ему это известно?

— Но она моя подружка, — с раздражением бросил Питер.

— Элизабет, это правда? — Голос Джанни сделался бархатным.

Тяжелая рука Питера легла ей на плечо, словно ставя клеймо.

— Черт подери, скажи же ему!

— Здесь нечего говорить, — тихо возразила Элизабет и поморщилась, когда Питер сжал пальцы сильнее.

— Не стоит, друг мой, — с опасной мягкостью в голосе протянул Джанни, обращаясь к молодому человеку.

— Это не ваше дело!

— Вот тут вы ошибаетесь.

— Какое, черт подери, вы имеете право так говорить?

— А такое, что Элизабет со мной.

— Ничего подобного! — взвился Питер.

— Нужны доказательства? — все тем же мягким голосом спросил итальянец.

Элизабет не успела даже ойкнуть, как оказалась в объятиях Джанни и губы их соприкоснулись.

Поцелуй был долгий и страстный. Итальянец прижимал ее все крепче, будто стараясь предотвратить любые попытки сопротивления. Язык его проник в сладкие глубины ее рта, и женщина сходила с ума от его намеренно эротических движений.

В поцелуе итальянца было что-то завораживающее, дикое и бесстыдное — словно между ними больше не существовало тайн. Страсть рушила все барьеры, и оставалось только чистое желание, невыносимое, как голод или боль, и одновременно сладкое как мед.

Одной рукой Джанни придерживал женщину за затылок, зарываясь пальцами в великолепные волосы, другая легла на ягодицу. Одно движение — и Элизабет почувствовала, как напряжена его плоть.

Оба они теперь обладали этим знанием. Оба теперь понимали, что от прикосновений просыпается потребность продолжить ласки. Потребность, которую может удовлетворить только одно…

Этот мужчина слишком сильно волновал Элизабет, воздействуя на все органы чувств. Она видела его расширившееся зрачки, слышала прерывистое дыхание, ноздри щекотал легкий запах одеколона, неотделимый от запаха его тела. На вкус поцелуй его напоминал кофе с сахаром — сладкий и горьковатый одновременно, а кожа на ощупь казалась нежной как шелк.

Казалось, Элизабет готова была идти по пути страсти, куда бы он ни вел. Однако некое шестое чувство предупредило об опасности.

С испуганным возгласом она оторвалась от его рта. Прошло несколько секунд, прежде чем Элизабет осознала, где находится. До этого существовали только этот мужчина и ненасытный голод.

— Что вы, черт подери, делаете? — Возмущенный возглас Питера донесся до нее будто издалека.

— Вот прямо сейчас? Отвожу Элизабет домой, — невозмутимо отозвался Джанни. Он поднял темную бровь, обращаясь к спутнице: — Да, дорогая?

Что такое? Он дышит ровно и спокойно, как спящий младенец. А глядя на нее, любой решит, что она только что пробежала спринтерскую дистанцию.

— Если ты уйдешь сейчас с ним, — предупредил Питер, — то можешь считать, что между нами все кончено.

Элизабет очень не любила, когда ей угрожают, так что на сей раз молодой Аткинс забил гол в собственные ворота.

— Я никогда не была твоей.

Послышались голоса, и с противоположной стороны холла показала супружеская чета. Злость на лице Питера мгновенно сменилась выражением беспомощности.

— Пора убираться отсюда, — тихо произнес Джанни, крепче сжимая руку Элизабет.

Они спустились по широкой парадной лестнице и направились к стоянке. Все это время Элизабет безуспешно пыталась освободить руку из железных пальцев итальянца, пока наконец он не сказал:

— Не стоит. Вы только сделаете себе больно.

Они подошли к небольшой спортивной машине красного цвета. Джанни отключил сигнализацию, открыл дверцу и протянул женщине ключи.

— Можете сесть за руль, если это поможет вам не бояться меня.

По гравийной дорожке зашуршали чьи-то приближающиеся шаги, а она все стояла, не зная, как ей быть.

— Спокойной ночи, Элизабет. Всего доброго, Джанни.

Семейная пара, появившаяся в холле в тот момент, когда скандал грозил разгореться, села в машину, стоящую позади. Чтобы избежать выяснения отношений на глазах у невольных свидетелей, Элизабет вернула ключи итальянцу, а сама забралась на пассажирское сиденье.

Джанни уселся за руль, завел двигатель, и машина вскоре влилась в транспортный поток. Движение было напряженным, тут и там возникали пробки, приходилось искать обходные пути. Так что через десять минут Элизабет потеряла все ориентиры.

— Мы остановимся и выпьем по чашечке кофе в ближайшем кафе, — объявил Джанни, тормозя перед светофором. — Мне бы хотелось с вами кое-что обсудить.

— В чьей квартире, да? — усмехнулась Элизабет. — Забудьте об этом. Интрижка на одну ночь — это не мой стиль.

— Рад слышать.

Загорелся зеленый свет, и через пару минут автомобиль скользнул в подземный гараж, поплутал в поисках свободного места, а затем снизил скорость и остановился. Молодая женщина потянулась к дверной ручке, но слова благодарности застыли у нее на губах.

Гараж был хорош всем. Но это не был гараж дома Элизабет.

2

— Где мы?

— В доме, где я живу, — ответил Джанни. — И совсем недалеко от вашего.

Он открыл дверцу и вышел из машины. Элизабет ничего не оставалось, как только повторить его действия. Она бросила презрительный взгляд поверх крыши автомобиля, повернулась и пошла к выходу из гаража.

— Ворота открываются только специальным кодом, — предупредил Джанни и после небольшой паузы тем же мягким голосом добавил: — И лифт тоже.

Элизабет резко остановилась и, обернувшись, посмотрела ему в лицо. Синие глаза пылали от ярости.

— Похищение людей уголовно наказуемо. Если вы не хотите заработать себе проблемы, рекомендую выпустить меня отсюда. Немедленно! — добавила она твердо, хотя внутри похолодела от ужаса.

По-прежнему не двигаясь, Джанни внимательно смотрел на женщину. Почему она его совсем не боится? Неужели в совершенстве владеет приемами рукопашной боя? Даже если и так, то вряд ли достигла его уровня.

— Мне нужно всего лишь пятнадцать, максимум двадцать минут вашего времени.

Сердце Элизабет стучало как бешеное. Она оглянулась в поисках подмоги, но в ярко освещенном гараже не было ни души. Только машины стояли на специально отведенных им местах, отмеченных на полу ровными линиями, и холодно поблескивали фарами. Но, к счастью, итальянец припарковался у стены, где виднелась ярко-красная кнопка сигнала тревоги.

Молодая женщина медленно подошла и положила на нее ладонь. Джанни угадал ее намерения и спокойно произнес:

— Вам незачем меня бояться.

Его голос звучал ровно, даже слишком ровно. От Джанни Копполо исходило ощущение силы и власти, которое только дурак мог не почувствовать. А Элизабет всегда отличалась умом.

— Все это, — она обвела рукой помещение, — не кажется мне ни капли забавным. Тем более что вы, помнится, говорили о кафе.

— Мы можем продолжить разговор и в более приятной обстановке, чем кафе, — предложил итальянец.

К щекам ее прилила краска гнева, глаза потемнели, как море перед грозой.

— Простите, — с ледяным сарказмом сказала Элизабет, — что не спешу ответить согласием на ваше любезное приглашение.

Джанни интриговала ее неподдельная ярость. Черт подери, сама эта женщина интриговала его! Любая другая бросилась бы за ним, даже не спрашивая куда.

Он все еще помнил ощущение теплого тела в своих объятиях, чувствовал вкус губ. Элизабет Спенсер отвечала на ласку со страстью, которую нельзя изобразить.

— Если верить вашим словам, вы привезли меня сюда, чтобы поговорить, — сдерживая гнев, напомнила она.

Необходимо держать себя в руках и не позволять эмоциям выплескиваться через край. Бояться тоже нельзя.

Впрочем, похоже, Джанни Копполо не собирался причинить ей вреда, по крайней мере, физического. А что касается чувств… Почему-то ее привлекал этот мужчина, так смело преступающий общепринятые границы дозволенного.

— Так что предлагаю приступить прямо сейчас, — настойчиво продолжила Элизабет. — И постарайтесь уложиться минут в пять. — Молодая женщина снова опустила ладонь на красную кнопку. — Одно лишнее движение — и я вызываю охрану.

Итальянец прислонился бедром к крылу машины, сложил руки на груди и пристально посмотрел на собеседницу.

— Я хочу, чтобы вы сопровождали меня на светские мероприятия в течение нескольких недель, — произнес он безо всяких вступлений.

Элизабет замерла от неожиданности. Она ждала чего угодно, но только не подобного предложения. Этому мужчине достаточно кивнуть, и толпы женщин упадут к его ногам.

— Вы шутите?

— Нет, говорю совершенно серьезно.

— Зачем вам это нужно?

— Думаю, это нужно не только мне, но и вам. Элизабет в который раз потрясла наглая самоуверенность итальянского банкира.

— Что же заставляет вас так думать?

— Язык тел, — усмехнулся Джанни.

— О, так вот вы о чем… Я сама могу справиться с Питером. — В синих глазах Элизабет снова полыхнула ярость.

— Не сомневаюсь. Вот только захотите ли?

— Я не люблю, когда мои проблемы решают за меня, — сухо произнесла она. — Так почему бы вам не поискать более подходящую кандидатуру?

— Я уже нашел то, что меня устраивает.

— Хотите, чтобы я поверила, будто существует женщина, от которой вы не можете отделаться? — Эта мысль показалась Элизабет просто смешной.

— Тем не менее, все именно так. Вдова одного моего близкого друга, — спокойно ответил Джанни. — Ее муж погиб на скачках несколько месяцев назад.

— И это психически неуравновешенная особа, которая путает дружеские чувства с другими? — насмешливо предположила Элизабет. — Или она решила найти себе очередного богатого мужа?

Лицо Джанни заметно напряглось.

— Вы слишком много себе позволяете. Ого, она попала в точку, хотя он так и не ответил на ее вопрос!

— И вы считаете своим долгом ограждать… — продолжила Элизабет и замялась.

— Лауру.

— Лауру от любых треволнений во время ее траура.

— Да, — просто ответил итальянец.

— Понятно, — задумчиво протянула молодая женщина. — И после первой — и, смею заметить, единственной — нашей встречи на основании «языка тел» вы меня похищаете, предполагая, что мне нечем больше заняться, кроме как способствовать вашей… благотворительности.

— В этом есть и положительные стороны.

— Назовите хотя бы одну. — Голос ее звучал ровно, но в глубине синих глаз поблескивали ледяные искорки.

— Масса удовольствия и никаких ограничений.

— А что в качестве главного приза, если я соглашусь? — Слова эти слетели с губ Элизабет помимо ее воли, вызвав у Джанни легкую усмешку.

— Уверен, мы сможем договориться.

Похоже, сегодня весь мир сошел с ума. Вечеринка у Аткинсов превратилась в фарс, включая и поведение Питера. А что касается Джанни Копполо, то для него вообще трудно подобрать соответствующее определение.

— Да кем вы себя считаете? — яростно выпалила она.

Черты его лица по-прежнему оставались неподвижными, но в черных глазах появилось опасное выражение.

— Мужчиной, который не боится воспользоваться шансом.

Элизабет словно снова почувствовала вкус его губ, тепло его тела… и собственные ощущения, рождаемые искусными прикосновениями рук и рта Джанни.

Однако его самоуверенность потрясала. Элизабет не сомневалась, что, если ей вздумается повернуться и уйти, он, ничуть не смущаясь, догонит и остановит ее.

— Ищите себе другую женщину, — твердо сказала она. — Я не хочу участвовать в вашей игре.

Агатовые глаза сверкнули, веко едва дернулось, выдавая недовольство. Элизабет ощутила минутное удовлетворение оттого, что не позволила собой управлять.

— И мне никак не удастся переубедить вас?

— Никак.

Джанни пристально вглядывался в ее лицо, но не смог угадать ни единой мысли.

— Раз так, то позвольте проводить вас до дому. Она открыла рот, собираясь возмутиться.

Но вздохнула и промолчала.

— Мудро, — прокомментировал Джанни, едва не вызвав гневную реплику со стороны Элизабет.

Они вошли в небольшой лифт. И когда кабина тронулась, Элизабет ощутила странное головокружение, то ли вызванное перегрузками, то ли близостью итальянца.

Через секунды оба оказались в просторном холле, миновали охранника и вышли на свежий воздух, приятно холодивший лицо после, душного лифта. Из-за высокой влажности локоны Элизабет завились еще сильнее.

В сотне метров от подъезда расположились несколько модных ресторанов и ночных клубов, освещенных яркими гирляндами разноцветных огней. В просветах между облаками виднелись звезды.

По «зебре» они перешли на другую сторону улицы, где находился дом Элизабет, и остановились перед входом. Молодая женщина повернулась к спутнику, чтобы поблагодарить его вежливой улыбкой. Конечно, благодарности он не заслуживал, но хорошие манеры прежде всего.

— Вы кое-что забыли.

Она успела заметить опасный блеск в черных глазах, прежде чем сильные ладони приподняли ее лицо. Джанни наклонился и поцеловал ее. Губы и язык действовали уверенно, с безжалостной нежностью и страстью, даря сладкие и желанные ощущения.

Для него обольщение женщины — это искусство, невольно подумала Элизабет, прислушиваясь к ранее неведомому состоянию своего тела. Казалось, оно вот-вот станет легким, как пух и оторвется от земли. Рука Джанни переместилась на округлые ягодицы и притянула ее ближе, так чтобы женщина почувствовала напряжение его плоти.

По венам Элизабет будто заструилось жидкое пламя, от которого, казалось, плавились даже кости. Жар дошел до груди, и та налилась тяжестью возбуждения, соски напряглись под тонким шелком платья.

Это какое-то безумие! Сумасшедшее желание, проснувшееся совершенно неожиданно! К тому же она едва знает этого человека…

Уловив перемену в состоянии женщины, Джанни прервал поцелуй, медленно поднял голову и убрал ладони с зарумянившегося лица Элизабет.

— Приятных снов, дорогая, — нежно произнес он.

Черные глаза светились, в них горела теплота и насмешка. Не в силах вымолвить ни слова, Элизабет кивнула и опрометью бросилась в подъезд, словно спасаясь от злоумышленника.

Черт бы его побрал! Это самый наглый мужчина, из всех когда-либо встреченных ею. И к тому же крайне опасный, мысленно добавила она, вызывая лифт. Элизабет вошла в кабинку и бессильно прислонилась к стене. Из зеркала на противоположной стороне на нее смотрела молодая красивая блондинка, с припухшими полными губами и с потемневшими от возбуждения глазами. Белокурые локоны растрепались, от изящной прически не осталось и следа. Элизабет с отвращением отвернулась.

Надеюсь, я больше никогда его не увижу, подумала молодая женщина, скрестив пальцы, и вышла из лифта. Пройдя по освещенному коридору, она открыла дверь своей квартиры, зажгла свет и, не раздеваясь, направилась в кухню.

Недавно выпитый кофе еще долго не даст ей уснуть, к тому же Элизабет не могла прийти в себя после нервных встрясок сегодняшнего вечера. Выпив минеральной воды, она села на стул и стала массировать лоб и виски, пытаясь успокоить головную боль.

Было уже заполночь, когда Элизабет не спеша разделась и пошла в ванную. Приняв теплый душ, молодая женщина надела шелковую ночную рубашку и вернулась в спальню. Вытянувшись на белоснежных простынях, она попыталась заснуть. Но тщетно.

В голове, как в калейдоскопе, менялись будоражащие воображение сценки. Вот темноволосый итальянец следит за ней внимательным глазом охотника. Вот он склоняется над ней, и губы опаляет его горячее дыхание. Элизабет снова и снова чувствовала тепло и нежность его рук, слышала хрипловатый голос, произносящий с легким акцентом такие соблазнительные слова, вспоминала вкус губ, искушающих и пробуждающих самые глубинные ощущения.

Черт подери! Она мысленно выругалась и резко повернулась на другой бок. Кажется, даже простыни хранят его запах — такой пряный и дразнящий!

В ее жизни было много мужчин. Одними она увлекалась, к другим даже привязывалась, но не любила ни одного. Ни к кому не испытывала головокружительной страсти, не таяла в объятиях. И лишь сегодня вечером Элизабет познала всепоглощающий чувственный голод. На несколько минут исчезло ощущение времени и пространства, был только этот мужчина и его жаркий поцелуй.

Тела их будто слились в пульсирующем единстве, губы, казалось, были созданы друг для друга. Поцелуй его стал своего рода обещанием, шагом к первозданной естественности и удовлетворению обоюдного желания.

Элизабет должна' была бы испугаться. Но нет, в течение тех нескольких минут она чувствовала себя по-настоящему живой — впервые за долгое время. Тело ее пылало и трепетало, не подчиняясь воле рассудка…

Боже мой, если он одним только поцелуем привел ее в такое возбуждение, то каким же любовником окажется в постели? Страстным, чувственным, горячим и абсолютно бесстыдным. В этом Элизабет была почему-то уверена.

О чем я думаю? — ужаснулась молодая женщина. Джанни Копполо — последний мужчина на земле, с которым стоит иметь дело.

Элизабет снова перевернулась, яростно взбила подушку и завернулась в одеяло. Но эротические фантазии преследовали ее всю ночь, и только на рассвете она забылась неглубоким сном.

3

Резкий телефонный звонок разбудил Элизабет, и она, не открывая глаз, протянула руку к трубке, одновременно роняя сам аппарат на пол.

Прекрасное начало нового дня!

Она откинулась на подушку и сонно пробормотала:

— Элизабет Спенсер.

Из трубки раздались звуки жизнерадостного женского голоса, от которого по спине Элизабет пробежали мурашки, и она мысленно выругалась. Именно этого ей и не хватало!

— Мама.

— Ты еще в постели, милая? — прощебетала Сара Спенсер и, не дождавшись ответа, бодро спросила: — Знаешь, который час?

Семь или восемь, лениво подумала Элизабет, бросая взгляд на будильник. Половина десятого! Она подавила еще одно проклятие.

— Ты одна?

— Нет, два любовника услаждали меня всю ночь и теперь вкушают рядом заслуженный отдых, — раздраженно произнесла Элизабет, закрывая глаза.

— Твоя язвительность ни к чему, — обиженно протянула Сара, и дочь ее вздохнула.

— Прости, я просто не выспалась.

— Я думаю, мы могли бы встретиться во время ланча, — сказала миссис Спенсер, называя один из лучших ресторанчиков в Сохо. — В двенадцать. — И она положила трубку, не дожидаясь возможных возражений.

Элизабет выразила свое недовольство очередным тяжелым вздохом. Конечно, можно было бы перезвонить матери и перенести встречу, но она знала наизусть все упреки, которые придется выслушать при этом.

Подняв телефон с пола, Элизабет положила трубку на рычажок и снова бессильно опустилась на постель. Ланч с матерью означал салат из свежих овощей, бокал белого вина и два стакана минеральной воды, а затем поход по модным магазинам, визит к шляпных дел мастеру, возможно, посещение парикмахерской или солярия.

Элизабет поморщилась: ей уже до смерти надоело подобное бессмысленное времяпрепровождение. Ее ждала интересная и срочная работа, и жалко было тратить часы на всякую ерунду.

Но мама есть мама. К тому же сегодня непременно состоится допрос с пристрастием о том, какие отношения связывают Элизабет с Джанни Копполо, так что незачем откладывать неприятный разговор. А посему лучше всего встать, принять душ и радостно встретить новый день.

К тому же надо еще пополнить холодильник, а то запасы продуктов совсем истощились, прибраться в квартире, положить грязное белье в стиральную машину… И тут настанет время ехать на встречу с матерью.

Как и предполагалось, Сара Спенсер заказала любимый салат и минеральную воду. Элизабет же предпочла нечто более основательное — бифштекс с кровью и тушеные овощи.

— Вирджиния и Рэндалл приглашают нас завтра на ланч.

Темные очки скрывали выражение глаз матери, но молодая женщина прекрасно знала, что в данный момент в них отражается. Миссис Спенсер в совершенстве владела искусством светской беседы. Она начинала разговор с ничего не значащих реплик, затем рассказывала парочку популярных анекдотов и как бы между прочим переходила к главной — и единственной — цели встречи.