Предисловие к русскому изданию

Когда в 1994 году эта книга вышла в Италии, она произвела впечатление, а ее название привлекло особое внимание. Я узнал об этом от некоторых друзей, серьезных медиевистов. Прошло несколько лет. Начиная с 2000 года до кончины Иоанна Павла II, когда все СМИ следили за его понтификатом, третьим по длительности в истории, словосочетание «тело папы» стало общим местом. Иоанн Павел II был понтификом, тело которого пережило несколько фаз — от папы-атлета до папы-страдальца и усопшего папы. В Бенедикте XVI общественное мнение открыло для себя еще один аспект, волновавший меня в книге: интерес к церемониалу, облачениям и в особенности к красному цвету, моццетте, обуви. Еще одно новшество пришло с Франциском I, на сей раз новшество историческое: впервые за восемь веков, начиная с 1200 года, папа отказался облачаться в красное. Все папские одеяния теперь белые.

Эти события из жизни пап последних десятилетий напрямую связаны с историей тела папы, которую можно начинать в XI веке, там же, где Эрнст Канторович начал свою историю «двух тел короля». В отличие от короля, у папы лишь одно тело, потому что папство — не династия. Когда понтифик покидает нас, его «власть» временно возвращается в «институциональное тело», кардинальскую коллегию, призванную представлять Церковь во время вакансии Апостольского престола. Так происходит каждый раз. История «тела папы» корнями уходит в отношения между физической природой смертного человека на престоле и персоной папы, представляющей Церковь как институт.

К пониманию этих вопросов я пришел, изучая тексты XIII века, которые впервые в истории Средневековья давали рецепт омоложения, обещали отсрочить приход старости. Меня удивило, что «Отсрочка последствий старости» и теории Роджера Бэкона обращались к понтификам. Затем — но совсем не сразу, потому что целина была не поднятой — я осознал, что уже в середине XI века великий деятель Григорианской реформы, св. Петр Дамиани, написал небольшой трактат «О краткости жизни римских пап». Здесь-то, как я вдруг понял, и началась риторическая и ритуальная работа папства, продолжавшаяся до XX века, цель которой состояла в том, чтобы напоминать правящему понтифику о его физической бренности, то есть о том, что, оказавшись на вершине человеческой иерархии, он остается смертным. Я стал воссоздавать сложные отношения, зачастую конфликтные, между физической личностью папы и личностью институциональной, меня заинтересовали символы папской власти, и я заметил, что с первых десятилетий XIII века цвета папских облачений стали трактовать в христологическом ключе. Грубо говоря, понтифик стал ходить в красном и в белом, потому что это были цвета Христа: красный — цвет мученичества, белый — цвет невинности и Воскресения. Неслучайно, что первые свидетельства такого толкования относятся к тому же времени, когда, около 1200 года, Иннокентий III закрепил за собой старинный титул наместника Христа.

Папа смертен. Для выражения этой простой мысли был разработан такой риторический и ритуальный аппарат, которому не было равного на Западе. Потому что, будучи папой, этот смертный человек выходит за пределы своей физической оболочки. Потому что он представляет институт, который его переживает и в основании которого — Христос. В конечном счете, противоречие между бренностью папы и поиском долголетия в какой-то степени всего лишь видимое, ведь в те века в средневековой Европе пробивала себе дорогу простая мысль, что любой государь — папа, император, король — имеет право на особую заботу о теле, на исключительную cura corporis, ведь в его здоровье символически отражается благоденствие всего политического института, народа, страны.

Фрибур, апрель 2021 года

Агостино Паравичини Бальяни

Часть первая. Плоть как метафора

I. Бренность и недолговечность

Дни папы сочтены

Июнь 1064 года. Петр Дамиани (1007–1072), один из вдохновителей реформы церкви XI века, шлет папе Александру II (1061–1073) небольшое сочинение, чтобы обратить его внимание на одну, на первый взгляд, курьезную проблему: «отчего глава Апостольского престола никогда не живет долго и в скором времени наступает его последний час?» [Die Briefe des Petrus Damiani. Brief 108 / Ed. K. Reindel. Bd. III. München, 1989. S. 188–200. Вопрос «Почему папа живет недолго», Cur papa non diutius vivat, в большинстве рукописей совпадает с названием трактата. Фраза «отчего глава Апостольского престола никогда не живет долго и в скором времени наступает его последний час?» включена в текст. О датировке см.: Lucchesi G. Per una Vita di S. Pier Damiani. Componenti cronologiche e topografiche. Vol. 2. Cesena, 1972. Nr. 189; Id. Clavis S. Petri Damiani. Faenza, 1970. P. 83. Краткий анализ: Bultot R. La doctrine du mépris du monde. Vol. IV. Le XIe siècle. Louvain-Paris, 1963. P. 71–77; Cacciamani G. De brevitate vitae pontificum Romanorum, et divina providentia // Vita monastica. Vol. 26. 1972. P. 226–242; Colosio I. Riflessioni di S. Pier Damiani sulla morte dei papi // Rivista di ascetica e mistica. Vol. 3. 1978. P. 240–245; Schmidt T. Alexander II. (1061–1073) und die römische Reformgruppe seiner Zeit. Stuttgart, 1977. S. 181–182.]. Вопрос звучал непривычно и смело. Никто еще не рассуждал о краткости жизни понтификов. К тому же Дамиани писал папе, который к тому времени правил всего несколько лет. Мантуанский собор только что, в июне, признал его легитимность, положив конец расколу, начавшемуся двумя годами раньше, с избранием антипапы Гонория II [Бурное избрание Александра II, прошедшее в Риме 1 октября 1061 г. под влиянием Гильдебранда, будущего Григория VII (1073–1085), встретило сопротивление большой группы епископов, не довольных программой реформ, задуманных папством. Синод, собравшийся в Базеле, избрал другого папу — епископа Пармы Кадало, взявшего имя Гонория II (1061–1064).].

Если верить Дамиани, понтифик сам попросил его поразмышлять над странным совпадением: ни один из его предшественников не прожил в служении больше четырех-пяти лет [Die Briefe. S. 189: «Aliquando certe, si rite teneo, a me sollicite requisistis, quae michi causa videretur, cur apostolicae sedis antistes nunquam diutius vivat, sed intra breve temporis spacium diem claudat extremum, adeo ut post beatum Petrum apostolum, qui per quinque circiter annorum lustra presedit, nemo postmodum Romanorum pontificum hoc spacium praesulatus aequaverit, modernis immo temporibus vix quispiam in predictae sedis culmen evehitur, qui metam quattuor vel ut multum quinque transcendat annorum». Александр II и раньше обращался к Петру за разъяснениями по волновавшим его вопросам. См., например, пролог к «Житию св. Родульфа, епископа Губбио» (PL. T. 144. Col. 1009) и письмо I 12 (PL. T. 144. Col. 214). Schmidt T. Op. cit. S. 181). Дамиани написал Александру II целых девять писем. Еще будучи епископом Лукки, Ансельмо ди Баджо сопровождал Петра в важной поездке в Милан 1059 (ibid. S. 63). Вообще Дамиани, приор аббатства Фонте Авеллана, активно участвовал в римских делах со времен Григория V (1045–1046) и входил в узкий круг советников Льва IX (1048–1054). Стефан IX (1057–1058) сразу дал ему высокую должность кардинал-епископа Остии, тем самым поместив на вершину кардинальской иерархии.]. Пытаясь понять природу этого тревожного явления, автор послания охватил взглядом историю папства и обратился к своду папских жизнеописаний — «Папской книге» (Liber pontificalis). И тогда ему открылась еще более удивительная историческая закономерность: ни один понтификат не длился так долго, как служение св. Петра, то есть двадцать пять лет, согласно раннехристианскому преданию [Дамиани утверждает, что внимательно читал «Папскую книгу». Disceptatio Synodalis. MGH. Libelli de lite. Bd. I. S. 79: «Percurre mecum aecclesiasticae antiquitatis historias, Romanorum presulum catalogum studiose disquire». О св. Петре: Liber Pontificalis. Vol. I. P. 118 (далее: LP): «Petrus ingressus in urbe Roma, Nerone Cesare, ibique sedit cathedram episcopatus ann. XXV m. II d. III». См. также: Catalogo Liberiano // LP. Vol. I. P. 3: «Petrus ann. XXV mens. I d. VIII». Источники: DACL. Vol. 14/1. Paris, 1938. P. 844–845. Число 25 фигурирует во всех древних списках римских епископов. Klauser Th. Die Anfänge der römischen Bischofsliste // Bonner Zeitschrift für Theologie und Seelsorge. Bd. 8. 1931. S. 210–211. Наиболее правдоподобным считается тезис К. Шмидта: легенда о Симоне Маге помещает приезд Петра в Рим самое раннее на 42 год, а начало служения Лина епископские списки помещают на 67 или 68 год, поэтому возникла уверенность, что на деятельность Петра в Риме приходятся как раз 25 лет. Schmidt C. Studien zu den Pseudo-Clementinen. Leipzig, 1929. S. 359 ff. См. также Caspar E. Die älteste römische Bischofsliste. Kritische Studien zum Formproblem des eusebischen Kanons sowie zur Geschichte der ältesten Bischofslisten und ihrer Entstehung aus apostolischen Sukzessionsreihen. Berlin, 1926. S. 208.]. Хронология «Папской книги» предельно ясно указывала на то, что ни один папа не достиг «лет Петра» [Современная реконструкция хронологии LP подтверждает наблюдения Дамиани (первые восемь веков, до Адриана I, в таблицах LP. I. P. CCLX–CCLXII; период 795–1458 гг.: ibid. II. Р. LXXV–LXXVIII). Из девяноста понтификов от св. Петра Адриана I (795) лишь трое достигли 21 года: Сильвестр I (314–335), Лев I (440–461) и Адриан I (772–795). Чуть меньше четверти (23, 33 %) правили от 10 до 20 лет, три четверти (72, 22 %) — менее десяти, четырнадцать пап — меньше года, пятнадцать — год-два, шестнадцать — от трех до пяти. Период между Каролингами (Лев III, 795 г.) и предшественником Александра II Николаем II (1058–1061) дает цифры, еще лучше подтверждающие тезис Дамиани: 58 из 63 понтификатом (92 %) длились меньше 10 лет, только пять (8 %) — 11–20 лет. За три с половиной века 22 понтифика (37 %) прожили меньше года в служении. Ни один не перешел двадцатилетнюю черту. Между Сильвестром II (999–1003) и Николаем II (1058–1061) средний срок понтификата серьезно снизился. Почти половина из 17 законных с точки зрения «Папской книги» пап, правивших в 998–1061 гг., восемь (47 %) правили меньше года (антипапы списками не учитываются). Ни один понтификат не продлился больше 12 лет. Чем ближе к «сегодня», о котором пишет Дамиани, тем очевиднее проступает «краткосрочность» понтификатов. Из семи пап, возглавлявших кафедру Петра в 1045–1061 гг., только три прожили больше года, двое — больше двух лет, один — больше пяти. Иными словами, в 998–1044 гг. средний срок служения составил 77 месяцев, в следующем периоде (1045–1061 гг.) — не больше двадцати трех. Крайние точки — 24 дня (Дамас II) и пять лет, два месяца и семь дней (Лев IX).]. Это открытие, несомненно, впечатлило Дамиани, тем более что оставалось всего три года до тысячелетнего юбилея кончины апостола (1067) [Согласно «Папской книге», источнику Дамиани, св. Петр погиб в один день с св. Павлом через 38 лет после Страстей Христовых, то есть в 67 году (LP. I. 118; 119. N. 12).].

Опираясь на близкое знакомство с понтификом и на свой непререкаемый авторитет, он сразу делает первый вывод: жизнь коротка только у папы, а «необходимая краткость его дней не встречается ни в одной другой церкви на земле» и не затрагивает королей [Die Briefe. S. 189: «Quod considerantibus prodigialis, ut ita loquar, stupor oboritur, quoniam haec breviter vivendi necessitas, quantum ad nostram notitiam, in nulla alia totius orbis aecclesia reperitur».]. «Спаситель мира родился от Девы во время очень долгого правления Октавиана Августа (56 лет), а Давид, из корня которого Христос соблаговолил произойти, царствововал сорок лет». Выходит, что два самых важных с точки зрения автора царствования в истории намного длиннее любого понтификата, и даже самые краткие правления прочих государей не бывали столь краткими, как правления пап [Ibid. S. 190: «Sed quispiam fortassis obiciat, cur et regibus haec eadem vivendi brevitas non occurrat? Nam et Octavianus Augustus quo imperante salvator mundi de virgine nasci, et David rex, de cuius stirpe dignatus est propagari, alter quinquaginta sex, alter quadraginta annorum curriculis in regali fastigio floruerunt. Post quos et alii videlicet utriusque regni principes, etsi minuscule, non tamen ad instar Romanorum pontificum brevissima regnaverunt temporum quantitate».].

Итак, краткость — основной элемент, характеризующий жизнь папы, отличающий его от епископа или короля. Краткость жизни говорит о том, что папа отличается от любого другого государя. Это исключительная черта, приданная ему по воле Бога, «тайна, предпосланная Промыслом, чтобы в первейшем из них внушить роду людскому страх смертный, чтобы попрать славу временной жизни». Папа, «первейший из людей, призван умереть в скором времени, и страх перед этим всякого заставляет задуматься о собственном конце: видя, как легко рушится вершина кроны, древо людское всеми ветвями трепещет под ветром страха» [Ibid. S. 190: «Sed in quantum mortalibus divinae dispensationis revelatur archanum, videtur nobis, quia idcirco hoc iudicii caelestis ordo disponit, ut humano generi metum mortis incutiat, et quam despicienda sit temporalis vitae gloria, in ipso gloriae principatu evidenter ostendat. Quatinus dum praecipuus hominum tam angusti temporis compendio moritur, tremefactus quisque ad praestolandi sui obitus custodiam provocetur, et arbor humani generis, dum cacumen ac verticem suum tam facile corruisse considerat, flatu concussa formidinis in suis undique ramusculis contremiscat».]. Ужас, который наводит смерть папы, — совершенно особого рода, его ни с чем не спутаешь, потому что она — послание вселенского масштаба, все «до глубины души потрясены, ибо страшатся и собственного конца» [Ibid. S. 192: «Et sicut sol, quia solus lucet, si eclipsin forte sustineat, presto necesse est, ut tenebras totus ubique mundus incurrat, sic papa cum ex hac vita recedit, ilico quia unus in mundo est, longiqua regnorum spacia mortis eius fama percurrit. Et consequens est, ut quos tam sublimis singularisque personae casus obturbat, propriae quoque vocationis exitum tremefactis visceribus expavescant».]. Смерть папы всем и каждому торжественно напоминает о тщетности мирской славы, призывает приготовиться.

Смерть короля касается лишь управления его королевства, смерть папы лишает мир отца. Есть тому доказательство от противного, настаивает Дамиани: что Африка знает об азиатских владыках, а Эфиопия — о князьях гесперийских? Им нет дела друг до друга, ни живым, ни мертвым, потому что они — далеко. Земные правители пребывают в своих землях, известие об их смерти не достигает других стран. О кончине папы узнаю́т везде, потому что он — единственный «вселенский епископ», episcopus universalis, всех церквей [Ibid. S. 190–191: «Ad quod facile respondetur, quia cum unus omni mundo papa praesideat, reges autem plurimos in orbe terrarum sua cuiusque regni meta concludat, quia quilibet imperator ad papae vestigia corruit, tanquam rex regum et princeps imperatorum cunctos in carne viventes honore ac dignitate praecellit. Unde quolibet rege defuncto aministratione eius regnum tantummodo, cui praeerat, destituitur, cum vero sedis apostolicae pontifex moritur, universus tamquam communi patre mundus orbatur. Quid enim Africa de regibus Asiae, aut quid Ethiopia de principibus sentit Hesperiae? Nam, sive moriantur, sive vivant, quia procul a se remoti sunt, utrumque indifferenter ignorant». Ibid. S. 191–192: «Porro quia terreni principes regni sui quisque, ut dictum est, limitibus includuntur, causa non est, cur per alienas mundi provincias eorum obitus diffundatur; papa vero, quia solus est omnium aecclesiarum universalis episcopus, cum luce privatur, mors eius per ampla terrarum regna diffunditur».]. И еще: смерть короля не вызывает такого ужаса, потому что светские правители вообще часто погибают от меча или «иной смертью». Жизнь папы завершается по чину естества, известие о его смерти не может не вызвать великого страха [Ibid. S. 190–191: «Seculares ergo principes quia diversae mortis casibus exponuntur, cor audientium eorum exitu non terretur; papae vero vita, quia sola naturalis obitus lege concluditur, eius ex hac vita transitus sine gravi formidine non auditur».].

Дальше идет подробное разыскание на тему того, что все творение — небо, земля, воздух, вода и все, что в них, приведено в гармонию с мудростью и добротой исключительно для счастья и на пользу человека. Вода и земля согласно дарят ему травы и деревья. Травы превращаются в животных, те тучнеют и становятся сладкой пищей. Всякая тварь на небе, на земле и в воде служит человеку и подчиняется его власти. Стихии сотрудничают, чтобы предоставить ему удивительное разнообразие плодов [Ibid. S. 192–199.].

Этот гимн вселенной занимает половину послания и представляет собой почти что самостоятельный трактат. Неслучайно в восьми рукописях название отсылает к двум поднятым здесь вопросам: «Почему папа живет недолго и почему творение служит человеку?» [Ibid. S. 188: «Cur papa non diutius vivat et quod hominum usibus quaeque creatura deserviat». См. там же список рукописей.] Уход от темы — лишь видимость. Наоборот, именно здесь разговор о самосмирении становится максимально ясным и чеканным. Сначала нам предлагают взглянуть на все человечество. Человек может распоряжаться творением, но человек он только в той мере, в какой признает «творца людей», Бога. Нарушая заповеди, он перестает быть самим собой. Согласно Иову, «и звезды нечисты пред очами Его», тем паче человек, предназначенный к «разложению». Самоуничижение, по сути, касается и понтифика, ведь даже Аврааму, возвысившемуся до «собеседования с Богом и стяжавшему милость приблизиться к Нему», пришлось вспомнить о своем низком происхождении, и он воскликнул: «вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел» [Ibid. S. 199: «Quid autem sine his sit homo, perspicue diffinit scriptura, cum dicit: Stelle non sunt mundae in conspectu eius, quanto magis homo putredo et filius hominis vermis?» Ср.: Иов 25: 5. «Unde et Abraham cum ad summae collocutionis culmen attollitur, cum divinae familiaritatis gratiam peculiariter promeretur, huius humilitatis recordatione deprimitur, cum dicit: Loquar ad Dominum meum, cum sim pulvis et cinis?» Ср.: Быт 18: 27.].