— Никогда. Она длится испокон веков. — Ферга быстро слизала стекающий по губам жир. — Счастливого воссоединения не получится. Если только Каракурты не признают единственное божество и не отрекутся от своего. Но даже это им не поможет. Мужские особи не примут участи быть принесенными в жертву богине.

— Все равно не понимаю. У вас же один и тот же бог, разница только в имени! — Деос оставил мучительные попытки найти нужный прибор, когда понял, что здесь никто не заметит отсутствия или наличия лишнего зубца на вилке.

— Он точно нарывается! Могу я подправить его смазливую мордашку… булавой?

— К сожалению или к счастью, но его целое лицо нам еще пригодится, — придержала пыл Черной вдовы Неамара.

— О лучшей защите я и мечтать не мог! — воскликнул благодарный ей Деос.

— Дело не столько в имени, сколько в половой принадлежности. Ай, да что объяснять черту! — паучиха махнула рукой. Потом, взяв за хвост небольшую обезглавленную тушку рыбы, закинула ее себе в рот, не церемонясь с костями. — А так, я хотела сказать… — Тут Ферга позволила внутреннему обжорливому демону выразить свое одобрение в скверной манере. — За меня уже все сказал мой желудок. Яства знатные!

Неудобно стало лишь побагровевшему Америусу, который каждый раз брал стыд за поведение других на себя.

— Черт, я так испугался, что машинально схватился за отсутствующий на спине лук, — закачал головой заметно повеселевший Деос. — Такой рык, конечно, — сущее осквернение этих стен.

— А в погребе есть что-нибудь крепкое? — не унималась Черная вдова. — Сдобрить бы это все самогоном! Можно что-то недорогое. Все равно выпью залпом и ничего не почувствую.

— Быть такого не может! Устойчивей меня к спиртному нет, — заявил Кимар.

— Тебе ничего не говорят эти лапы за моей спиной? Я — Чревоугодие.

— Это не сильный аргумент. Давай заключим пари. Будем пить, пока кто-то из нас не отключится, — предложил минотавр.

— Так, прошу за пределами моего дома, — всполошилась Неамара. — Не хватало мне тут пьяных потасовок!

— Тогда при удобном случае, бык! — в паучихе пробудился дух соперничества.

— Хелин, а ты чем занималась до нашей встречи? — успокоившись, спросила демонесса.

Представительница Уныния задумчиво смотрела на камин.

— Хелин!

Девушка вздрогнула. Пустые глаза вернулись к жизни:

— Извините, отвлеклась… Какой был вопрос?

— Чем ты занималась до нашей встречи?

— Поиском себя… своего предназначения. Видимо, как и во время смертной жизни, мне это не очень удается, — печально произнесла заклинательница.

— Хорошее дело, — поддержал девушку Кимар. — Когда же еще его искать, если не сейчас?

— А помимо поисков что-то еще было в твоей жизни? — пыталась узнать баронесса.

— Я художница.

— И в каком стиле ты пишешь? — Неамара задала уточняющий вопрос, так как немного понимала в искусстве и покупала работы известных мастеров.

— Гротескный символизм.

— Чего? Что только от уныния и безделья не придумаешь, — отвлеклась Ферга от двух надкусанных сарделек, которые она держала одновременно в разных руках.

— Знаешь, со мной даже к гротеску прибегать не придется, — заметил Деос. — Все от природы увеличено, где надо. Вот, к примеру, изобразить меня богом наслаждений ты можешь? — он сделал величественное выражение лица.

Конец ознакомительного фрагмента