— Чтобы ноги вашей не было в моём доме! Не потерплю семейку с таким непомерно большим пятном на репутации! Слухи уже докатились аж до императорской загородной резиденции, почему думаете, я вернулся так рано? Мэделин, твой муж мудень! Был бы тут, лично свернул ему шею! — я всмотрелась в орущего человека. Высокий, точно выше среднего роста, волосы растрёпаны, явно спешил добраться до дома как можно быстрее. Брюнет, в отличие от матери, с внушительными бакенбардами на моложавом строгом лице. Тёмные глаза сверкают праведным гневом, щёки горят от переполняющих его эмоций.

— Мама, — Роберт, а это был он, повернулся к старушке, и заговорил гораздо спокойнее, — что бы ты сейчас не сказала в защиту — всё будет мимо! Сама понимаешь. Мы близки к императору, и теперь можем растерять всё расположение Его Величества. Удалим неугодную часть нашей семьи подальше и со временем об этом скандале забудут, при условии, Мэделин, что вы сюда больше не вернётесь.

— Откуда в тебе столько злости? — негромко, но чётко спросила мама. Спина графини была прямой, с гордо расправленными плечами.

От прозвучавшего вопроса мужчина опешил.

— Сказать честно? — прищурился он. — Моя родная мать уделяла тебе больше внимания, чем мне, собственному сыну!

— Ах! — тётушка Мэй схватилась за горло. — Сынок, да когда ж такое было? У Мэдди рано ушли из жизни и отец, и мать, ей просто необходима была моя поддержка.

— Я всё сказал. Пришло время платить по счетам, Мэдди, — передразнил он тон родительницы, когда она сокращала имя Мэделин.

У-у, как всё запущено в этих семействах! Какие-то надуманные обиды правят балом. Что Джон Лерой, что Роберт Нокстед, оба одного поля ягоды. Уж поведение и того и другого невероятно схожи.

— Всё, — выдохнул мужчина, — я полночи мчался сюда, чтобы поскорее решить вопрос с вами. Сегодня, так уж и быть, соберёте свои вещи, а завтра с утра покинете этот дом. — Договорив, резко развернулся и, чеканя шаг, направился к лестнице. Я хотела было метнуться назад, но подумала, что далеко всё равно не убегу и просто осталась стоять на месте. Конечно же, мужчина меня увидел, стоило ему подняться на второй этаж.

Холодно посмотрев мне в глаза, поджал и без того тонкие губы, замер на секунду, явно размышляя: сказать что-нибудь, али нет? Но в итоге промолчал и прошёл мимо. Я же, облегчённо выдохнув, принялась спускаться по лестнице к тихо беседующим женщинам.

— Доброе утро, мама, бабушка Мэй, — поздоровалась я с ними. — Как вы?

— Так, девочки, — взяла ситуацию в свои руки старушка, — следуйте за мной, есть предложение.

Глава 9

Сделав пару шагов, леди Мэй остановилась и, звонко стукнув тростью о мраморный белоснежный пол, недовольно фыркнула:

— А вы все, чего тут столпились?

Свидетели безобразной сцены под названием "истерика лорда Нокстэда", одновременно вздрогнули, стыдливо опустили глаза и, помешкав пару секунд, ретировались, разбежавшись, как крысы, в разные стороны. Всех этих людей я видела впервые, но по одинаковому цвету одежды и крою можно было с уверенностью сказать, что это слуги Роберта.

— Ты почему встала? — негромко возмущённо спросила мама, — тебе лежать надо, отдыхать, выздоравливать! — женщина нахмурила тонкие брови. В уголках рта Мэделин проявились усталые морщинки, было заметно, что она очень сильно вымотана, и, скорее всего, не спала полночи, переживая за наше с ней будущее.

— Всё в порядке, — я постаралась как можно более непринуждённое растянуть губы в улыбке, хотя на самом деле коленки дрожали, рёбра ныли, и саднила рана на затылке. Но намеревалась выслушать всё, что скажет бабушка. Поэтому терпела, взяв всю свою волю в кулак.

— Грейси, твоя мама права, тебе нужно беречь себя, — покивала тётушка, но, встретившись со мной глазами, вздохнула и добавила, — Мэдди, позволь дочери присутствовать, уж больно решительно наша девочка настроена.

В проницательности старой леди не откажешь.

Мама решила не спорить и, подхватив меня под руку, так, чтобы стать мне опорой, шагнула за леди Нокстэд. Мы прошли в коридор, что располагался справа от холла и через некоторое время подошли к массивной дубовой двери с живописными горизонтальными панно-десюдепортами и тяжёлой бронзовой ручкой изогнутой формы. Леди Мэй достала не менее внушительный ключ и просунула его в скважину.

Я же, пока шли, внимательно рассматривала интерьер особняка, начиная от холла, заканчивая вот этим интересным коридором с алой ковровой дорожкой под ногами, нишами в стене, где стояли высокие расписные вазы, и висели картины с пасторальными пейзажами. В одном, самом крупном алькове, стояла узкая софа, обитая тёмно-синим бархатом, так и манящая присесть и передохнуть.

Пол вестибюля и всего первого этажа, впрочем, как и второго вместе с парадной лестницей, был облицован мраморной плиткой белого цвета с серо-чёрными прожилками и начищен до глянцевого блеска. Стены обтянуты светло-голубым шёлком, загадочно мерцающим в свете восходящего солнца. Лучи проникали сквозь высокие стрельчатые окна, пронзая самое настоящее стекло, вставленное в оконные проёмы. В моей комнате стекла не было, только резные ставни, но, подозреваю, что в эту эпоху сей материал был чрезвычайно дорог даже для знатного графа и застеклить весь этот огромный особняк вышло бы в кругленькую сумму.

Ярким пятном сиял расписной плафон потолка. Две белоснежные колонны с лепнинами понизу и поверху в виде листьев и вензелей по бокам от лестницы и две такие же у двустворчатой входной двери. Пафосно, дорого-богато.

— Грейс, чего застыла? — тем временем бабушка вошла в роскошно обставленный кабинет. Её слова заставили меня вернуться в реальность. Я вздохнула, прогоняя не к месту налетевшие мысли, и вошла внутрь помещения. Мэделин тут же плотно прикрыла дверь и сопроводила меня к резному дивану. Комната была обставлена тяжёлой дубовой мебелью. Всё убранство буквально кричало о достатке хозяина: от стульев с тонкими резными ножками до внушительного стола в центре. Тяжёлые тёмно-шоколадного цвета портьеры добавляли ещё большей солидности и в данный момент были распахнуты, чтобы пропустить внутрь как можно больше дневного света и летнего тепла.

— Садитесь. Обе, — вздохнула старая леди, застывшая у распахнутого окна. — Твой отец, Мэдди, всегда относился ко мне по-отечески. Защищал, оберегал. И когда его не стало, так же, как и твоей матери, моё сердце наполовину опустело. Я не могла оставить тебя без пригляда. Вильям так и не узнал, насколько мне не повезло с мужем. Да, Эмиль был богат, знатен, близок к Его Величеству, но оказался, при ближайшем рассмотрении, человеком с гнильцой. Я никому никогда об этом не говорила. Мои личные переживания не должны были омрачать радость жизни близких. Увы, Роберт большую часть времени, как только стал говорить и самостоятельно ходить, проводил с Эмилем. И из него выросло то, что выросло. Вы и сами всё видите и понимаете, — плечи тётушки Мэй были напряжены до предела, спина прямая, голова гордо вскинута; я смотрела на эту маленькую и такую хрупкую физически женщину и восхищалась её внутренней силой, благородством.

— Дамы нашего общества почти бесправны, только под защитой мужчины — отца ли, супруга или брата, могут чувствовать себя в безопасности. К счастью, с каждым годом отношение к слабому полу чуточку меняется. Сейчас всё не так, как было в мою молодость. Лучше.

— Но не легче, — криво улыбнулась мама, сцепив пальцы рук на коленях в крепкий замок.

— Легче, милая. Всё познаётся в сравнении, поверь мне. Итак, на новом месте нравы другие…

— Каком новом? — невольно вырвалось у меня. Любопытно стало — жуть как!

— Сейчас всё расскажу, — едва заметно улыбнулась бабушка и продолжила: — Путешествие, которое вам предстоит, — отвернувшись от окна, она спокойно посмотрела на меня и маму своими невероятно голубыми глазами, — очень долгое, но безопасное. Семья Ридверсов, владеющая компанией "Пассажирские и почтовые перевозки Ридверсов" при поддержке императора, весьма печётся о своей репутации и охраняет дилижансы, наверное, пуще своего золота в банке. Но сейчас отправляться в путь никак нельзя, из-за твоих ран, Грейс. Нужно поправить здоровье и только тогда покупать билет в Ирлэнд, доминион империи Бриттов.

Моя челюсть едва удержалась на месте.

— Мы отправимся на остров?

Обе женщины воззрились на меня в немом недоумении.

— Ирлэнд не остров, милая, — сочувствующее покачала головой леди Мэй, явно подозревая мою амнезию в подобном высказывании. — Полуостров. Там живёт мой брат, Эдвард Батлер, твой двоюродный дедушка. После смерти жены, леди Минервы, он замкнулся в себе и ни с кем не желает общаться, занимаясь лишь своими любимыми породистыми скакунами. Пишет мне раз в два месяца, что жив-здоров, но и только. Вы поедете к нему. Он приютит единственную дочь Вильяма, никуда не денется. Я составлю письмо для него, пусть прочтёт.

— Дядя Эдвард? Но я его видела всего пару раз в жизни, — ахнула мама, — правда, он очень хорошо отнёсся к Грейс, — она посмотрела на меня и ласково улыбнулась, — но и только. Для меня это совершенно чужой человек! Как я смогу ему доверять?