Это была сеть.

Магическая непрерывная сеть, не хаотичная, а структурированная, она оберегала этот дом и всё вокруг, пока я не понимала от чего или кого.

— О, вы тут? Я думала, на веранде меня ждёте, — голос Нанни резко выдернул меня из странного состояния некоего транса. Я моргнула, и картинка исчезла. Вернув салфетку на место, повернулась к эльфийке.

— Защита слабеет, едва светится, — вырвалось само.

— Увидели? — так же негромко ответила ключница.

— Да, это великолепно! Гениально!

Экономка воодушевлённо всплеснула руками:

— О, как точно вы заметили! Именно такой умницей была ваша бабушка. Пойдёмте в лес, покажу вам полянку и место захоронения.

Идти было недалеко. Кроме того, что лес рос слева от дороги, то есть напротив усадьбы, но и справа и там он был погуще и тянулся дальше. Вот к нему Нанни меня и повела.

Я шагала рядом с ней, и полной грудью вбирала чистейший воздух, пьянящий аромат цветущих полевых цветов кружил голову, под ногами шуршала зелёная высокая трава, слегка примятая, видать, именно здесь не так давно ходила эльфийка.

Оказавшись под густой сенью деревьев, сплетавшихся в вышине в изумрудный потолок, прижмурилась. Солнечные лучи разбились на мелкие капельки и сеточкой падали на землю. Боже, оказывается, как многого я сама себя лишала, закрывшись в четырёх стенах. Да, я придумывала миры, необычные сюжеты, но забросила свою жизнь, а годы ведь шли, и моложе я не становилась.

— Хозяйка очень любила этот лес. Она ходила сюда каждый раз, когда её одолевали сомнения, переживания, когда ей было плохо, — тихо поделилась со мной Нанни, ведя дальше вглубь, по неприметной тропке. Через четверть часа деревья поредели и мы вдруг вышли на небольшую округлую полянку, утопавшую в зелени. Порхали белоснежные бабочки, перепрыгивая с цветка на цветок, жужжали пчёлы, деловито собиравшие пыльцу. В центре возвышалась небольшая рукотворная насыпь.

— Вот тут, — указала на холмик мадмэ и отступила в сторону, давая мне дорогу.

Я медленно подошла к могилке. Села и прижала к тёплой земле раскрытую ладонь.

— Бабушка, — заговорила, решившись, — ещё сегодня утром я была сильно обижена, ведь ты буквально впихнула ненужный мне дар, чуть ли не силой. А сейчас… сейчас я чувствую тепло благодарности. Будет сложно, знаю, но я справлюсь, и не только потому, что пути назад нет, но и… — грустно улыбнувшись, мысленно договорила:

Ради мамы. Ради тебя и живущих на этой земле людей… Ради себя.

Вскинула глаза к ослепительно голубому небу и тут слёзы, будто того и ждали, побежали по щекам, капая на холмик.

Я прощалась с бабушкой и прошлой жизнью.

Глава 11

— Как так, леди Есения? — покачал головой отец Пилеппе. Как только закончилась служба, а затем и поминальный обед, он попросил меня ненадолго задержаться для беседы. Мы присели на скамью около церкви и мужчина заговорил о том, что его удивило. Площадь вскорости опустела, люди, споро прибравшись, разошлись каждый по своим делам. — Я ничего не понимаю.

— Как много вы в своей жизни встречали некромантов? — хитро прищурившись, уточнила я.

— Только госпожу Мишель, до того, как меня определили на эти земли, служил огневику.

— Так вот, я ведь живой человек, в моих венах течёт алая кровь. Тогда почему мне не должно быть хода в святое место?

— Хм-м, — растерянно нахмурился собеседник.

— Бабушка была не совсем живой, потому она не могла переступить порог церкви или иного освящённого места.

— Не живой? — выдохнул мужчина и быстро перекрестился, в конце заключив крест в круг.

— Так вышло, она не хотела передавать свой дар абы кому, потому ей пришлось продлить своё существование таким способом.

— Госпожа Мишель была личем? — не поверил отец Пилеппе.

— Именно. Я, пожалуй, пойду, — устало улыбнулась ему. — Ах да. Скажите, будьте добры, а школа есть на моей земле?

Вопрос отвлёк священника от сложных размышлений, и он, растерянно пожав плечами, ответил:

— Нет. А зачем?

— Затем, что с образованными людьми куда больше дел можно сделать.

— Например? — заинтересовался собеседник.

— Когда умеешь считать, сложнее обмануть?

— Безусловно.

— А если читать можешь, то правильно поймёшь написанное и смастеришь так, как сказано?

— Тоже да. Вы хотите сказать, что вам нужны люди, способные вам в чём-то помочь?

— Не только. Знания способствуют воспитанию чувства самоуважения и уверенности в себе, помогают реализовать свои способности. Расширяют границы воображения. Мир становится многограннее, такой человек лучше видит возможности и пути их реализации.

— Эк вы завернули… Хм-м, — святой отец задумчиво огладил свою и без того идеально уложенную бороду.

— И я бы хотела открыть школу при церкви и попросить вас стать учителем.

— Мне нужно подумать, — если не стал сразу отказываться, то есть шанс, что в итоге всё же согласится.

— Много времени это у вас не займёт: чтение, письмо, счёт, самое обыкновенное. А я со своей стороны, выделю на ремонт церковной крыши некоторые средства, найду возможность и освежу покраску внутри стен.

— Ох, как вы умеете убеждать! У вас талант! — улыбнулся отец Пилеппе, — я дам ответ завтра, если не возражаете. Это всё же очень большая ответственность, я никому никогда не был наставником.

— Я никуда не спешу, подожду. Святой отец, мне нужен Кеску Осьён. Подскажете, где его кузня? Или дом.

— Как выйдете из церкви, идите направо по улице до конца, дом старосты на окраине, у него самое большое жильё, — подсказал дорогу священник и я, поблагодарив его, встала со скамьи. Раскланявшись с церковником, не спеша побрела в указанную сторону.

Солнце светило ярко, в соседнем лесочке пели птицы, изумрудная листва радовала глаз, тут и там деловито сновали куры, к заборам были привязаны козочки, медленно жующие сочную траву, где-то слышалось ржание лошадей и похрюкивание поросят, благо свинки не бегали по дорогам, и вообще улочки явно кто-то подметал — ни одной навозной кучки так и не встретилось.

Люди и нелюди, встречавшиеся по пути, вежливо кланялись и несмело улыбались, кто-то говорил слова соболезнования, я останавливалась и непременно перекидывалась парой слов. А в голове не укладывалась мысль: отныне я помещица с крепостными. Ну вот, что это? Как себя с ними вести? Потому решила быть самой собой.

Дом старосты и кузнеца в одном лице внушал уважение: каменное строение выглядело громоздким и самым большим зданием из всех, что я видела в деревне.

Одна часть приходилась на жилую, где обитала семья Кеску, вторая являлась непосредственно кузницей, из её мощной трубы к синему небу вился тёмный дым.

Не успела я подойти к калитке, на порог дома вышла высокая орка, красный цвет лица нисколько не портил её природную, дикую красоту. Длинные тёмные волосы заплетены в тугую косу и убраны под светло-серую чистую косынку. Женщина уже успела переодеться после службы и поминальной трапезы в простое широкое платье до середины икр — наверняка ей в таком балахоне куда удобнее и ничто не сжимает внушительный живот. Лавви была на восьмом месяце беременности, ждала второго малыша.

— Хозяйка! — широко улыбнулась она, сверкнув небольшими белоснежными клыками, что торчали из её нижней челюсти. — Проходите! Вы к Кеску? Может, холодного медового взвара?

— Спасибо, не откажусь, — улыбнулась я.

— Заходите в дом, — она было открыла входную дверь, но я её остановила.

— Если не затруднит, можете принести в кузню?

— Конечно, вы тогда идите вот по этой дорожке, за угол дома свернёте, там и вход в кузницу. А я сейчас, быстро обернусь!

Благодарно ей улыбнувшись, шагнула на мощённую камнем тропинку. Подсказка Лавви была вовсе не нужна: гулкий грохот молота по наковальне и звон металла о металл недвусмысленно намекали, куда следует идти.

Дверь в святая святых Осьёна была широко распахнута, и, стоило мне приблизиться к проёму, как на меня дохнуло жаром раскалённой печи и запахи плавящегося железа вперемешку с ароматами жжёной древесины.

Я осторожно шагнула в тёмное нутро, где напротив меня, жарко пылая, стояла внушительных размеров печь — она примыкала к первой половине дома и наверняка обогревала большую часть здания в зимнее время, но каково же было им всем там, в летнюю жару, страшно представить! У широкой наковальни трудилось трое: два мощных орка и не менее крупный человек. Всех их я уже знала, память у меня была отменная и на лица, и на имена.

Поль — человек, заметил меня первым и, что-то сказав главному в их троице, ткнул в мою сторону увесистым ручником.

Староста быстро оглянулся, тут же заулыбался, отложил клещи и вышел во двор. Низко поклонился и спросил:

— Хозяйка, что-то случилось?

— Нет-нет. Хотя… как посмотреть… Кеску, как много у вас железа? Но меня больше интересует отменная сталь.

— Железа хватает, а вот добрую сталь сложно достать, она очень дорогая, и сюда не завозят. Надо ехать в графство Рог, там большой рынок, всего хватает, глаза разбегаются. А зачем вам?

Снова деньги, кто бы сомневался.

— Есть идея, и я хочу её воплотить как можно скорее. Но нужна сталь и очень много. Пока всё только на уровне планов. Мне не нравится карета бабушки, на такой далеко, а главное, быстро, не уедешь, развалится. Тогда сама по дороге застряну и людей не спасу. Сейчас всё тихо в окрестностях, но мне бы хотелось быть ко всему готовой.