Я промолчала, сосредоточившись на своих ощущениях.

— Ну, вроде как всё, — удовлетворённо сказала Нанни, отрывая свои ледяные руки от моих ступней, — вставайте.

Послушно поднялась.

Боже! Какое это счастье — ходить!

— Спасибо! — выдохнула счастливо, — и за отвар спасибо! Сегодня постараюсь так не морщиться.

— Ох, — рассмеялась экономка, — ещё как будете кривиться, точно вам говорю!

Пожав плечами, улыбнулась в ответ.

— Какой у нас план на сегодня? — деловито уточнила я, зарываясь в шкаф, в раздумьях, что надеть.

— Вам нужно в Рог. Оформить наследство, сменить фамилию, и познакомиться с наставником. По первому пункту я вам подскажу, со вторым дам направление.

— Хорошо, — кивнула я, подхватив единственное платье, которое взяла с собой.

— Только, — заметив, что именно я держу в руках, ключница покачала седой головой, — не стоит идти в этом наряде. Здесь свои нравы, свои порядки.

— Думаете, я испугаюсь злых языков? — вскинув бровь, напрямую уточнила я. — Уж лучше пусть считают меня эксцентричной, и держаться подальше, — вдруг решила я. И откуда взялось это бесшабашное настроение? Сама себя не узнаю. — К тому же платье вполне приличное, ниже колена, с неглубоким вырезом и рукавом три четверти. Думаю, и без того люди знают, что я прибыла издалека. А на моей Родине совсем другая мода.

Глава 13

Завтрак, как всегда, был с размахом, вкусный, такой, что я с трудом выкатилась из-за стола.

— Эдакими темпами, — улыбнулась я ключнице, составившей мне компанию, — я из стройной лани превращусь в настоящего колобка.

— Не переживайте, дар сжигает прорву энергии, поправиться вам не грозит, — улыбнулась она.

— Передайте Дороти моё искреннее восхищение её кулинарным мастерством. Булочки, как пух, тают во рту. Блинчики тонюсенькие, ажурные и хрустящие по краям, м-м, — я с сожалением оглянулась на стопку блинов, но желудок недвусмысленно намекнул, что полон под завязку и больше в него ничего не влезет.

— Вас ждут бумаги госпожи Мишель, — посерьёзнев, сказала ключница. — Пройдёмте?

— Да, давайте. А разве завещание не должен зачитать поверенный? — полюбопытствовала я. Мы вышли из коридора в гостиную, прошли к неприметной двери за лестницей, раньше я её не замечала, странно, но вроде тут ничего не было.

— В поверенном в вашем случае нет необходимости. Дар был передан вам, потому с завещанием вы ознакомитесь и выполните последнюю волю госпожи, как там указано.

Я не совсем поняла, о чём она, но уточнять не стала, разберусь.

Впервые я оказалась в кабинете бабушки. Всё выглядело так, будто она была тут совсем недавно и вот-вот может вернуться. Но я точно знала, что последний год женщина практически не вставала с постели, получается, Нанни поддерживала тут положенную чистоту.

Села за стол, прямо по центру лежала кожаная папка на завязках.

— Она оставила эти бумаги вам, там всё подписано, — пояснила экономка, — не буду вам мешать.

Женщина ушла, а я внимательнее огляделась.

Посмотрела на французское окно, такой вид остекления ещё называется панорамным, на зелёное, обитое бархатом, кресло, на столик напротив, в вазе стоял свежий букет благоухающих ромашек, на цветочные кадки, свисающие каскадом вдоль стены с выходом на террасу, на не горящий сейчас камин, на светло-бежевый дорогой ковёр. Мне тут понравилось, даже менять ничего не захотелось. Решено, пусть всё остаётся, как при жизни бабушки.

Развязав узелок, раскрыла папку и взяла в руки первый конверт — серо-жёлтой, неравномерной, из грубой бумаги. "Завещание" значилось на нём. Взломав сургучную печать, вынула сложённый вдвое документ. Вчиталась в мелкий, убористый, с забавными завитушками почерк Мишель Мглистой.

— Все владения между рекой Селюн до реки Оре, от малых холмов Сансье до топей Плане достаются моей единственной внучке Есении Горной, непременным условием является смена фамилии на дэ Брюмо, — зачитала я вслух. Ну, с тем фактом, что придётся поменять фамилию, я уже смирилась, деваться мне всё равно некуда. — Также фамильные драгоценности, припрятанные в сейфе в моей опочивальне, переходят Есении Горной. Ключ выдаст мадмэ Нанни. Побрякушки никому не дарить и ни за какие деньги не продавать, — на этой фразе я едва слышно рассмеялась — забавно сформулировано.

В завещании упоминались ещё двое людей: некая леди Жюльетта Бронни, которой положено было вручить ларь, лежащий в верхнем ящике стола, и лорд Пауль Шеро, для него предназначалась шкатулка во втором выдвижном ящике, последнего в скобочках обозвали склочным зловредным стариканом, но отменным учителем, способным помочь мне совладать с некромантским даром, и отдельная просьба для мадмэ Нанни: после смерти верной ключницы, предать тело некро огню и развеять её прах над рекой Селюн.

Затем шли накладные, долговые расписки. Бабушке были должны — это обстоятельство немного воодушевило. И копии таких расписок, где уже была должна сама Мишель — прочитав их, я недовольно поморщилась. Вторых бумажек оказалось не так много, самая большая сумма займа приходилась на графа Дорсета.

Некий барон Омпон взял у графини Мглистой нехилые такие деньги, прошло уже больше пяти лет, там даже набежали проценты, но он так и не вернул ни медяшки. Следует наведаться к барону, спросить, отчего так? Этих денег хватило бы, чтобы закрыть половину суммы Дорсету.

Также достала документы типа плана земель, которые следовало взять с собой, вынула ларь Бронни и шкатулку Шеро.

Что же, пора наведаться в ратушу Рога. Не успела я покинуть кабинет, держа в руках поклажу, как передо мной выросла эльфийка. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Марк уже заложил бричку, всё готово для выхода в город.

— Отлично. Тогда вперёд!

— Положите всё в эту корзину, думаю, вам так будет удобнее, — улыбнулась она, подавая мне тару.

Мы вышли на крыльцо, перед которым уже припарковался экипаж, запряжённый пегой лошадкой. Погода стояла чудесная, птицы заливались мелодичной трелью, шелестел ветерок, перебирая зелёные листочки на деревьях, поглаживая, с едва слышным шорохом высокую траву. Красота, да и только!

Вместе с эльфийкой устроились на жестковатом сиденье, Режина подала туесок со снедью и пожелала нам доброго пути.

— Вернёмся завтра, — сказала эльфийка ей на прощание.

Мы покатили со двора, я постаралась устроиться поудобнее, но точно знала: совсем скоро меня одолеет качка.

— Марк, будь добр, сильно не гони, — попросила я парня.

Он удивлённо на меня оглянулся, заметил, что я несколько бледна, и оторопело кивнул.

— Надеюсь, Кеску очень скоро выполнит мой заказ, — сказала я мадмэ, — от такой сильной болтанки, у меня желудок к горлу подступает.

Женщина сочувствующе покачала головой:

— Странно, почему вы так реагируете?

— У меня морская болезнь, — поморщилась я и прикрыла веки, подставляя лицо ветерку, — таблетки не взяла с собой, не думала, что пригодятся. И ещё, мадмэ Нанни, я бы хотела принять ванну, как это можно устроить?

— Давайте я вас свожу в баню в Роге? А дома вам стоило только сказать, мы бы мигом наполнили большой бочонок горячей водой. Что ж вы молчали?

— Да я как прибыла к вам, так и закружило меня, завертело, — усмехнулась я, — но после сегодняшней страшной ночи, чувствую острую необходимость помыться.

— Остановимся в гостях у леди Бронни, она была дружна с хозяйкой, потому точно пригласит вас пожить у неё. Не отказывайтесь. Она знает, каков расклад сейчас в Роге и окрестностях, кто, чем дышит, кто чего жаждет. Кто друг, а кто им лишь кажется.

— Хорошо, мадмэ Нанни, — кивнула я. — Расскажите о себе? Почему вы стали личем?

— Тогда меня звали Нанниэль Светлоокая… Эльфы ведь не бессмертные, — через минуту тишины заговорила спутница, — мою семью предали и бесчестно убили, я тоже умирала, надо мной надругались, но я хотела жить, чтобы воздать им всем по заслугам. В ту ночь я потеряла слишком много крови, сердце едва-едва билось, но разум и душа не желали мириться с несправедливостью. Леди дэ Брюмо нашла меня в канаве и спросила только одно: "Хочешь их покарать?". Я была согласна на всё, и она дала мне шанс. Псевдожизнь ничем не хуже вашей, с кровью и потом, — усмехнулась она, — а, возможно, даже лучше.

— Вы отомстили? — когда молчание затянулось, негромко напомнила я о себе.

— О да, — я увидела, как кожа обтянула череп Нанни в удовлетворённом оскале, и даже не вздрогнула. Привыкаю, что ли? — Они все получили сполна! А потом я осталась при госпоже Мишель, помогала ей во всём, служила верой и правдой. Лучшей хозяйки и представить сложно: строгая, справедливая, радеющая не за себя, за других.

Конец ознакомительного фрагмента