— Потому что не всё сразу, — тут же ответила собеседница, — всё у вас есть и проявится, когда наступит необходимый момент. Сейчас тело перестраивается, готовьтесь к боли. Буду каждый вечер приносить к вам в комнату чашечку обезболивающего отвара.

— Ох, — от этой новости мне поплохело. Хотя, куда уж больше?

Мы помолчали немного, я чуток переварила услышанное и заговорила вновь:

— Мне сказали, что у каждого некромага есть некая территория за ним закреплённая? Поясните, пожалуйста, что это значит?

— Если где-то в соседних, граничащих с вашей территорией, землях, объявится нежить, ваша задача немедленно туда отправиться и нейтрализовать опасное существо.

— Я так и знала! — простонала я. — Подстава. У вас есть огнестрельное оружие?

— Что, простите? — брови старушки подскочили высоко вверх.

— Ясно, — у меня закололо в висках. — А как далеко соседи?

— До северных и южных почти сутки пути. До тех, кто на западе два дня, на востоке, три часа. Верхом.

— Это неблизко. Пока доберусь, половину деревни могут вырезать.

— Могут. Но что вы можете сделать? Так все живут, летать, как птицы, никто пока не научился, — грустно улыбнулась Нанни. — Либо на своих двоих, либо верхом, или на карете. Каждый день кто-то умирает, такова жизнь. Поспеть везде невозможно. Бывает, что сразу в нескольких местах восстают, вам придётся делать непростой выбор — к кому отправиться в первую очередь, потому как разорваться на несколько Есений не выйдет.

— Ладно, пусть пока так, — кивнула я, откинувшись на высокую мягкую спинку кресла, поглядела в потолок. — Мадмэ Нанни, расскажите сами, что посчитаете нужным. Я всё ещё не могу прийти в себя после вчерашнего. Вдобавок вся эта информация. Переварить бы, но, кажется, несварение заработаю.

Женщина раздумывала недолго, а потом, как выстрелит, и каждое слово — наповал!

— Вам подвластно допросить мертвеца. Запомните: покойники не лгут. Никогда. Но хозяйка всегда считала, что грешно мучить усопших после смерти. Потом сны плохие снится будут, если маг слаб духом, то сойдёт с ума. А умалишённый некромаг — большая беда для всех вокруг. Сладить с таким можно будет лишь силами тринадцати одарённых, — женщина ненадолго смолкла, видать, чтобы собраться с мыслями. — Вы сможете, кроме призыва духов, например, кидаться во врага потусторонним огнём, землю разверзать, варить яды. Наделять неживое живыми чертами, настолько, что даже от живого не отличить будет.

— Этим будут заполнены мои будни? — вырвалось против воли. Да с таким режимом я не уверена, что долго выдержу.

— Нет. Почему же? Последние лет пять тихо всё вокруг. У вас иных, кроме нежити, проблем хватает. В прошлом году была засуха, пшеница не уродилась, вместо неё садили овощи, потому и справились, никто не помер. В этом году хозяйка взяла в долг у графа Дорсета и мы закупили зерно для посадки. Госпожа Мишель обещалась долг закрыть аккурат к концу лета.

Оп-па!

— Какие производства есть на моей земле? — как сложно мне далась эта фраза "моей земле". Не чувствовала я себя хозяйкой, вот ни капельки!

— Никаких, госпожа. Разве что бабы после сбора урожая, вяжут салфетки на продажу, циновки плетут. Ну а остальное и у других есть: кузнецы, плотники, рыбаки. Живём в основном, что земля даровала.

Я кивнула, глубоко задумавшись. Мне достались, кроме обширной территории, долги. Наверняка внушительные. А ещё теперь у меня на руках старики и дети, и всех их надо обеспечить самым необходимым. Сдюжу ли?

Глава 10

После рассказа экономки мы обе погрузились каждая в свои мысли.

— Мадмэ Нанни, — нарушила я тягостное молчание, — а скажите, нестись на помощь в соседние земли, я обязана на безвозмездной основе?

— Хм-м, — нахмурила женщина, переваривая вопрос. — Как бы это подразумевается само собой. Там же люди, дети. Невинные души, чистые.

— Это-то ясно, я, конечно, как войду в силу, непременно стану помогать, но ведь у тех земель есть хозяева, так? Бароны, графы и иже с ними.

— Да, как же без них, землица не бесхозная.

— Ага-ага, — покивала я. — Мадмэ Нанни, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

— Какую? — подозрительно прищурилась она, глядя, как я, порывисто встав, вышагиваю перед камином туда-сюда.

— Составьте список нежити и рядом припишите разумную, на ваш взгляд, цену за уничтожение той или иной пакости. Затем грамоту разошлите всем соседям, пусть ознакомятся и подпишут.

— А если они не согласятся платить? Вы оставите людей в беде?

— Нет, я всё равно помогу.

— Тогда в чём смысл? — всё ещё не понимала ключница.

— Я рискую своим здоровьем, меня могу сорвать в любое время суток, и оставить всё это в том состоянии, как сейчас, я не намерена. Непременно внесите в грамоту предупреждение: если беда придёт на порог их замка, я спасу всех членов семьи, кроме хозяина земель. Вот так и поступлю.

— Есть барон Гастон, добрейшей души человек, но у него нет денег с вами рассчитаться, как быть с подобными ему?

— Кроме денег, будем брать натуральными товарами. Всё, что нам будет не лишнее, пшеница, куры, овощи, сыр. Всё сгодится, всё пойдёт в дело.

— Я вас поняла, — женщина как-то облегчённо выдохнула, — да, такое все они вполне потянут.

— Вы тогда, помимо цены, обозначьте ещё, какая тварь к чему приравнивается. Слышала, тут вурдалаки шастают, так вот за одного такого упыря, например, возьму телёнка, или жеребёнка. Есть ли какие-то ограничивающие подобное законы?

— Закона, запрещающего магам брать деньги за свои услуги, нет, — после секундного размышления, ответила Нанни.

— Замечательно, — я потёрла переносицу, — начнём с малого, шаг за шагом. А теперь неплохо бы и позавтракать.

— Да-да, стол уже должны были накрыть, — ключница тут же встала, одёрнула подол платья, деловито пригладила волосы, и была готова выполнять привычную работу.

— К бабушке хочу наведаться сразу после завтрака, — добавила я. — И, мадмэ Нанни, если вас не затруднит, организуйте, пожалуйста, службу в церкви и трапезу для жителей всех деревень.

— Госпожа Есения, всё сделаю в лучшем виде, даже не сомневайтесь.

— Вот и славно, — благодарно улыбнулась я.

— Сейчас Режину кликну, она поможет вам собраться.

— Не нужно, я сама. Через пять минут спущусь в столовую, — отказалась я, Нанни кивнула и тихо вышла за дверь, оставив меня одну.

Я быстро переоделась в спортивные штаны и плотную тёмную футболку. Глянула в зеркало. Удивительные перемены, на меня в отражении глядела, хитро прищурив зелёные глазищи, красивая молодая женщина, я мигом ощутила некий диссонанс с внутренним миром и внешними переменами. И теперь мне нужно время, чтобы привыкнуть.

Резко отвернувшись от зеркала, вышла из спальни.

В доме стояла странная тишина. Тут вообще как я заметила было тихо и спокойно, но сейчас атмосфера ощущалась иной. В распахнутые окна обычно доносилось пение птиц, жужжание мух и блеяние козочки, но сейчас ничего такого.

На завтрак мне подали блинчики, густую сметану, гречневую кашу с подтаявшим кусочком сливочного масла сверху. Удивительно! Гречка? Моя любимая крупа. Рядом пристроилась глубокая миска с белоснежным творогом, плошкой мёда и большой пузатый чайник с травяным взваром. С удовольствием съела кашу, а вот творог совсем немного. В этот раз в столовой я была одна, Нанни куда-то испарилась, Режины тоже видно не было.

Выйдя из трапезной, прошла на кухню. Дородная повариха месила тесто на широком деревянном столе. Завидев меня, оторвалась от дела и вежливо поклонилась:

— Хозяйка Есения, доброе утро! Вы что-то хотели?

— Доброе. Подскажите…

— Дороти.

— Приятно познакомиться, Дороти, — улыбнулась я. Лицо женщины просияло, и она тут же сказала:

— Примите мои соболезнования, хозяйка.

— Спасибо!

— Для всех нас уход госпожи Мишель — тяжёлый удар, — глаза женщины подёрнулись солёной влагой, — мы её очень любили.

Я подошла к ней ближе и сжала пухлое плечо в подбадривающем жесте. Эти люди знали бабушку куда дольше меня, их горе было искренним, не наигранным.

— Подскажите, а где мадмэ Нанни? — чтобы отвлечь Дороти от грустных воспоминаний, заговорила о другом.

— Она во дворе даёт наставления Режине и Марку. Они должны поехать в Промьер, поговорить с отцом Пилеппе о службе. Сегодня в обед состоится поминальная трапеза, Режина будет помогать женщинам готовить еду для стола.

— Хорошо. Скажи, пожалуйста, мадмэ Нанни, что я буду ждать её на веранде перед домом.

Когда шла через гостиную, притормозила около кресла и взяла в руки белоснежную салфетку.

— Прелесть неописуемая! — прошептала я, заворожённо разглядывая работу бабушки. Невесомое кружево, тонкая нить, хитрое плетение, завораживающей красоты рисунок. Сделано мастерски с огромной любовью.

Ведя пальцем по узору, не заметила, как суетные мысли отошли на второй план, дыхание стало глубоким и размеренным, взор поплыл, и вот перед глазами не белоснежная салфетка, а зеленоватая, светящаяся паутинка, с тем же рисунком. Нити переливались, струились, и даже подрагивали в такт моему сердцебиению. Затаив дыхание, шире распахнув глаза, неверяще глядела, как от изделия в моих руках тянется ниточка к соседней салфетке, что лежала на спинке дивана, а от той дальше, к комоду.