Хрустит кулаками.

Я мгновенно перехотела спорить.

Просто представила, что это хрустит мой позвоночник.

Присмирела.

Пожалела о сказанном. Но сказанного было уже не вернуть.

— Непокорная, — бросает мрачно. — Языкастая полукровка. Скоро ты станешь моей собственностью, а с собственностью я буду обращаться так, как посчитаю нужным. Станешь шелковой. Рот будешь открывать только по делу!

— По какому?

— Скоро узнаешь, — обещает мужик, двинув языком за щекой с порочным намеком, от которого заполыхали мои уши.

Должно быть, я посмотрела на него так, словно ничего не поняла, а он ухмыляется и добавляет совсем беспардонно:

— На коленях стоять будешь. Отрабатывать свой длинный и болтливый язык. Поверь, я найду ему достойное применение!

И словно я до сих пор не могла догадаться, на что намекает этот громила, мужлан добавил:

— Посмотрим, чему ты научилась, может быть, хотя бы сосешь прилично? Пусть хоть в этом деле твой рот будет годен на что-то!

Да он совсем обнаглел! Ни за что! Я лучше язык себе откушу! Не дождется…

Но вслух возразить я не осмелилась. Не промолвила не слова, только крепко сжала губы, посмотрев вдаль на тропу, по которой неотвратимо приближались машины, поднимая клубы пыли.

Мужчина тоже замолчал.

Несколько минут тишины, но тишина эта была гнетущей, не предвещающей ничего дурного.

Вдыхаю свежий воздух, слушаю блеяние коз.

Изредка смотрю на мужчину.

Он словно вообще не переживает из-за визита моего дяди. Я понемногу заражаюсь его спокойствием, прихожу в себя.

Спрашиваю робко:

— Неужели совсем ничего нельзя поделать?

— Почему же. Можно. Иди в дом, прибери.

Чего? Раскомандовался!

Не хочу я прибирать в этой конуре.

— Я не хочу за тебя замуж! — говорю жалобно.

— Раньше надо было думать, когда ноги раздвигала.

— Не перед тобой же! — посмела возразить.

— Теперь передо мной будешь ноги раздвигать. Я давно женщину не мял. На тебе оторвусь. Выдеру, как козу. Кажется, на это ты намекала? Вот и узнаешь, каково это, быть выдранной!

Белозубая усмешка мелькает в густой бороде.

Ужас какой…

Я стану добычей бородатого пастуха.

Смотрю на этого темного, решительно настроенного взрослого пугающего мужчину.

Он же огромный. Черный. Грозный, как скала.

От одной бороды становится жутко!

А взгляд?! Как два котла с кипящей смолой!

Я начинаю жалеть, что родилась девушкой.

Лечь под такого? Он меня раздавит!

Хуже судьбы и не придумаешь!

Я на такой исход не рассчитывала. Всего лишь мечтала вырваться из-под тирании дяди и ради этого я была готова на все. Даже на аферу с браком. Камаль давно ко мне исподтишка подкатывал, подавал намеки, знаки… Я держалась особняком, делала вид, что не понимала. Но когда стало совсем невмоготу жить и терпеть постоянные издевки, я решилась дать ответный намек Камалю. Причем, намек получился очень понятным. Мы сблизились, я даже начала считать симпатичного парня тем самым, мысленно называла его избранником, любимым. Верила, что полюблю его по-настоящему! Поверила в его слова… Словом, заразила себя чувствами.

Выходит, все зря?

Неужели Камаль — подлец, каких поискать?!

Присвоил мою невинность и бросил, узнав о финансовых проблемах дяди.

— Быстро едут, — небрежно замечает мужик.

Смотрю туда же, куда и он. От ужаса ползут мурашки, приподнимаются волосы…

На узкой горной тропе пыль столбом!

Все ближе и ближе.

Уже слышу рокот моторов.

Внезапный грохот!

Эхо разносится далеко…

Я пригибаюсь к земле. Буквально приседаю от паники.

— Что это?

— Из автоматов стреляют, — отвечает равнодушно мой похититель. — Твой дядя решил издалека показать, кто тут главный.

Ужас… Неужели Умар Дажфаров настолько зол?!

— Может быть, тебе не придется на мне жениться?

Спрашиваю голосом писклявым, словно мышка.

Спрашиваю просто, чтобы не молчать, хоть и сама знаю — безнадежно.

Вариантов на спасение нет!

Ни одного.

Умар Джафаров не простит оскорблений, не потерпит позора.

Даже если я поверю в нереальный шанс, будто он закроет глаза на оскорбление и захочет просто забрать меня домой…

Что тогда?

Умар обязательно потащит меня на проверку к гинекологу.

В кабинете врача он обязательно узнает, что я больше не девственница и моя участь будет обречена.

Дядя забьет меня до смерти. Умар Джафаров с удовольствием пустит в ход кнут, с которым управляется очень ловко. Я несколько раз видела, как он до крови забивал провинившихся. Однажды даже сама попала под горячую руку, и от тягостных воспоминаний пальцы левой руки потянулись к пояснице, чтобы почесать старый шрам.

— Думаешь, ты кому-то с дыркой между ног нужна? — фыркает грубиян. — Не знаешь, где живешь и какие у нас порядки? Тьфу! — сплевывает себе под ноги. — Позор семье!

Наглец подтверждает мои самые печальные мысли. Я глотаю оскорбления вместе с обидой. Именно так и должна поступить провинившаяся.

Но на самом деле я бунтую.

— Да пошел ты, — шепчу себе под нос.

Едва слышно.

Лишь губами шевельнула.

Уверена, пастух ничего не заметил!

Однако через миг я громко и испуганно вскрикиваю!

Потому что нахалище подобрался ко мне невероятно быстро. Незаметно, словно ниндзя.

Резко обхватил мои губешки двумя пальцами.

Прищепил их жестко.

— Еще раз вякнешь, невеста…

Сильнее сжимает.

— Поняла?

— Угу.

— Молодец, если так.

Но сразу не отпускает. Присматривается повнимательнее, на губы смотрит.

Пристально так…

С интересом.

В глубине темных глаз мелькает что-то голодное, зверское.

Мужской интерес.

Ой-ей…

— Хорошие губешки. Надеюсь, они рабочие. Скоро проверю, так ли это! — кивает и отпускает.

Я бы возмутилась.

Но вместо этого я взвизгиваю в очередной раз.

Потому что наш разговор перекрывает рокотом моторов, одиночными выстрелами…

Козы от испуга заблеяли еще громче.

Мой похититель соизволил отпустить меня. Мужик деловито подтягивает вверх лямки рабочего комбинезона.

— Пошли, невеста! — кривит губы, хватая меня за плечо. — Нужно встретить твоего дядю.

Видно, я ему глубоко противна. Но на минуточку, я к нему в жены тоже жуть как сильно не хочу!

— Рот держи на замке. Говорить буду я, — роняет властно.

Мужлан расправляет плечи.

Каким-то образом я оказываюсь задвинутой за его спину.

Офигеть, какая у него спина — широкая, хорошо развитая. Горячая, от него пышет жаром. Я могла рассмотреть его хорошенько и признала, что мужчина сложен замечательно. Выглядит мощно, уверенно, возникает приятное чувство, будто я нахожусь в надежном убежище. У него узкая талия, широкие плечи, крепкая мужская шея.

Пусть он наглец и хам, но за его широкой, прямой спиной очень удобно прятаться от гнева дядюшки.

Громкий треск лупит по ушам.

Хлипкая изгородь валится на сухую землю.

Плетень не выдерживает напора хромированных морд вездеходов.

Приходится зажмуриться и поднести к носу рукав кофточки.

Дышать нечем. В глаза летит пыль.

Одна из машин нарезает круги вокруг меня и пастуха.

С каждым новым витком круг все сжимается и сжимается.

Я начинаю опасаться, что дядя просто хочет задавить меня!

Насмерть.

Но внезапно все прекращается.

Машина тормозит лихо, взметнув еще больше пыли.

Вмиг стало тихо-тихо.

Даже козы не блеют.

Я слышу, как шумит кровь в ушах. До одури резко и прерывисто стрекочет пульс.

От паники сердце едва не лопается на кусочки.

Машина остановилась, а остальные расползлись вокруг нас кольцом. Словно взяли в осаду.

Если и была мысль бежать, сейчас ее точно не стало.

Из такого плотного кольца не выбраться!

Пыль медленно оседает.

Дверь машины распахивается. Сначала появляется Осман, который слывет головорезом в банде Джафарова.

Осман — самый близкий подчиненный дяди, преданный, как пес, за Умара и в огонь полезет.

Одним взглядом Османа можно перерезать глотки. Кроме того, я осторожно отмечаю, что Осман вооружен. Рукоять пистолета гордо топорщится за ремнем его джинсов.

Мне мгновенно захотелось под землю провалиться. Но пастух ничего, стоит, не шелохнувшись. Как будто врос в землю ногами.

Следом за Османом вальяжно появляется мой ненавистный дядя.

Животное…

Умар Джафаров.

Невысокого роста, крепкого телосложения. С жестоким, черствым лицом и глубоко посаженными глазами. Как я ненавижу его мерзкие, почти черные глаза. Они всегда напоминали мне крысиные глазки… Но внимательность у него, как у орла.

Он рыщет взглядом, сначала обводит то, что находится вокруг, разведывает обстановку.

Дядя словно не видит меня, не замечает.

Но я знаю, что это не так.

Он знает, где я.

Я зажмуриваюсь и неосознанно прижимаюсь к спине похитителя.

Но это не спасает меня от реплики дяди, полной яда.

— Я всегда знал, что день, когда умер мой брат и скинул тебя на мои плечи, был самым неудачным в моей жизни. Я едва посмотрел на крошечный, вопящий комок в мокрой простыне и уже знал, что однажды ты меня опозоришь! Дочь потаскухи… Вся пошла в мать, грязное отродье шлюхи!

Я стою за спиной пастуха, словно за надежной оградой. Но мы в окружены кольцом, и поэтому я понимаю, какой бы надежной ни выглядела спина этого смельчака и, очевидно дурака, простаку ни за что не купить дядюшкино расположение.