Такой взгляд трудно выдержать на себе.

К тому же мужчина распространяет вокруг себя ауру опасности, которая сигнализирует только об одном — не приближайся.

Словом, я до смерти боюсь Бекетова.

Но признаться, я предпочитаю бояться, а не дрожать от омерзения.

— Бекетов! — зову негромко.

Он быстро поворачивается на звук и безошибочно смотрит в моём направлении.

Хоть я и прячусь в кустах, но чувствую, как ледяной взгляд мужчины пронизывает грудную клетку насквозь.

— Это я, Марианна, — говорю таким же горячим шёпотом.

— Чего тебе?

— Вы друг моего отца, Устинова Николая.

В ответ Бекетов издаёт звук, похожий на клёкот хищной птицы.

— Я не дружу с мертвецами. Или твой папаша внезапно ожил?

— Нет, не ожил, — стараюсь игнорировать горечь, подкатившую комом к горлу. — Я хочу предложить вам сделку.

— Кажется, тебе только недавно восемнадцать исполнилось! Я не совершаю сделок с детьми и умалишёнными, — цедит с презрением.

— Я уже совершеннолетняя! Значит, не ребёнок. К тому же я психически здорова! Мачеха собирается продать меня Кулагину. Вы же знаете его?

Мужчина молча затягивается.

Я вижу, как вспыхивает оранжевый огонёк на конце сигареты, на миг освещая суровое лицо мужчины, сложенное из одних ломких линий и острых углов.

— Знаю.

— Он мерзкий. Я не хочу к нему! — говорю, словно жалуясь.

— Говоришь, мачеха продаст тебя Кулагину? Отличная новость! — коротко усмехается мужчина. — Значит, скоро она получит деньги и сможет расплатиться со мной по долгам твоего отца.

Ой, что я наделала?!

Боже!

Зря сказала про деньги и продажу себя Кулагину!

На что я надеялась?

Разжалобить каменного истукана?

Всем известно, что у Бекетова нет жалости, а вместо сердца в груди — крошечный, но твёрдый кусок льда.

— Мачеха не сможет с вами расплатиться! — говорю уверенно. — Долг перед вами слишком большой, — говорю наобум.

Но судя по короткому кивку Бекетова я попадаю точно в цель.

— Я предлагаю сделку!

— Сделку? — ухмыляется мужчина. — И какую же сделку мне может предложить маленькая, глупая девочка, едва окончившая школу?

— Лицей! Я окончила лицей, а не школу! — продолжаю говорить, пока мужчина не приказал мне заткнуться и не отвесил пинка под зад. — Вы увозите меня отсюда и прячете так, чтобы мачеха не нашла. Я знаю, вы это можете.

Бекетов отбрасывает сигарету, бесшумным, плавным движением скользит в мою сторону.

Однако хватка его пальцев — сильная и безжалостная.

Он крепко цепляет меня за подбородок и неспешно наклоняется к лицу.

Я чувствую на своём лице его дыхание — с табаком и мятой.

У Бекетова горячее дыхание, но ощущение возникает такое, как будто на меня надвинулся арктический ледяной ветер и за одно прикосновение выстудил из тела все крохи тепла.

— Ты должна предложить мне что-то взамен, маленькая девочка. Что-то очень ценное. Себя можешь не предлагать, — хмыкает. — Я предпочитаю в постели опытных и раскованных женщин, настоящих профессионалок, а не сомневающихся и трясущихся невинных дев.

В постель?! С ним?! Ещё чего захотел!

— Я себя и не предлагаю! Я предлагаю деньги! Я знаю, где папа прятал деньги. На чёрный день. Не только в валюте. В золоте и драгоценностях. Там много… Очень много… Мачеха ничего не знает об этих деньгах!

Бекетов молчит.

Я бросаю осторожный взгляд в сторону дома и вижу по освещённым окнам, как тень мачехи перемещается по гостиной к выходу.

Нужно действовать быстрее и уломать Бекетова!

— Вы ведёте опасную жизнь, а рука не всегда будет твёрдой. В тайнике папы денег столько, что вам хватит на хорошую жизнь и после выхода на пенсию!

— Считаешь, что с меня песок сыплется?!

В ответ я пожимаю плечами.

Я не знаю, сколько лет Бекетову.

Когда я видела его в первый раз, я дала бы ему лет тридцать, не больше.

Во второй раз он произвёл впечатление человека, которому глубоко за сорок…

Да и чёрт с его возрастом!

Спать с Бекетовым я не собираюсь.

— Если там столько денег, почему ты не пойдёшь и не возьмёшь их?!

— Не могу сделать это в одиночку, — придумываю на ходу.

— Ты можешь сказать о деньгах мачехе, и эта корыстная стерва поможет их достать… — лениво возражает мужчина. — Расплатится по всем долгам семьи.

— Могу, конечно! Но для меня это не изменить ровным счётом ничего! Мачеха ненавидит меня и мечтает поскорее избавиться. Даже если я преподнесу ей все деньги на блюдечке, она всё равно продаст меня старому извращенцу!

— Беспокоишься за свою шкуру, — подводит итог мужчина.

— А вы бы не беспокоились на моём месте? — задаю вопрос, испытываю мандраж от нетерпения и накала эмоций. — Мы выиграем. Оба!

Не хочу смотреть на Бекетова умоляющим взглядом, но это получается само собой.

— Щенячьи глаза тебе не помогут, — мгновенно реагирует мужчина.

Не хочу смотреть на Бекетова умоляющим взглядом, но это получается само собой.

— Щенячьи глаза тебе не помогут, — мгновенно реагирует мужчина.

В голосе Бекетова звенит острая, опасная сталь.

Нужно собраться и быть твёрдой духом, но я вишу на волоске от гибели и трагические нотки коварно пробираются в мой голос:

— Пожалуйста, помогите. Я не смогу покинуть город незамеченной и точно не доберусь до тайника папы в одиночку.

На самом деле я не знаю ничего о папиных тайниках и планирую сбежать от Бекетова сразу же, как удастся покинуть пределы города.

— Назови место! — требует Бекетов и пальцы на моём горле сжимаются стальными тисками.

— Только после того, как увезёте меня… отсюда! — хриплю. — Клянусь… Клянусь папой, там много золота и денег! Это был неприкосновенный запас папы. Он сказал, на крайний случай, на случай беды.

— И какая же беда сейчас, если ты решила запустить руку в неприкосновенный запас Устинова?

— Кулагин. Мачеха хочет продать меня этому старому, жирному хряку… — всхлипываю.

Горячие слёзы скользят по щекам и капают на мужскую руку.

Бекетов сначала смотрит на свою руку, словно удивился горячей солёной капле, потом пристально вглядывается в моё лицо.

Слышу, как отворяется входная дверь.

Мачеха вот-вот двинется по тропинке к кустарнику…

— Хорошо. Сиди тихо и жди… — командует Бекетов. — Но если ты соврала мне, беги прямо сейчас. Иначе тебе придётся на своей шкуре узнать, что я делаю с маленькими лживыми девочками.

Он разжимает пальцы и лениво отходит, возвращаясь к своему внедорожнику.

Тук-тук-тук.

Моё сердце грохочет невероятно громко, а кровь бежит по венам чересчур быстро.

Мне кажется, что я даже дышу чересчур громко!

Замираю, стараясь не шевелиться.

Тук. Тук. Тук.

Это уже частят каблуки мачехи по каменной дорожки.

Я настолько хорошо знаю оттенки её походки, что сейчас, даже не выглядывая из кустов, могу сказать с уверенностью, что она идёт от бедра, вспомнив модельное прошлое.

Неужели она собирается взять Бекетова… натурой?

Жуть как хочется на это поглядеть.

Я осторожно отодвигаю ветку кустарника в сторону.

Вижу, как Светлана Петровна замирает в метре от Бекетова.

Ну, я не ошиблась насчёт попытки соблазнить мужчину!

Пуговицы на изумрудной блузке мачехи расстёгнуты ниже, чем я помню!

К тому же она отставила ножку в сторону и позволила высокому разрезу юбки обнажить бедро до самой кромки кружевных чулок.

— Бабки при тебе? — грубо интересуется Бекетов.

— Денег нет. Бекетов, ты же знаешь, что мой больной и старый муж стал банкротом и бросил несчастную жену в одиночестве. Я ещё скорблю по утрате.

— Мне до одного места твои скорби. Долги мужа — твои долги. Срок уплаты давно прошёл!

— У меня ничего нет… Дом — и тот в следующем месяце отберёт банк! — оправдывается мачеха. — У меня нет почти ничего! — и как будто невзначай гладит себя по груди, а потом накручивает на палец рыжеватый локон.

Бекетов безразлично взглянул на мачеху и остался стоять на месте. даже не шевельнулся.

Мачеха решила, что это хороший знак и подошла ближе, заведя своё колено между широко расставленных ног Бекетова, пробираясь к его паху.

— Может быть, иначе договоримся? — мурлыкает призывно.

Бекетов стоит без движения.

— Ты предлагаешь мне сунуть высококлассный шланг в ржавую канистру с расхлябанной горловиной? — спрашивает с презрением и смеётся каркающим смехом.

Ох, вот это он завернул!

Хочется рассмеяться от того, как меняется выражение лица Светланы Петровны.

Тем временем Бекетов вырывает из рук мачехи сумочку, методично выворачивает все карманы, отбирает iPad, срывает с шеи мачехи золотое ожерелье с изумрудом и выдёргивает дорогие серёжки из ушей.

— Это заберу. Даю тебе два дня. На третий день я приеду за деньгами. Не будет денег — выбирай несколько мусорных баков на свой вкус. Отправлю в них по кускам.

Мачеха замирает.

— Чего застыла? Вали в дом! Ищи деньги! — рыкает Бекетов и тянется к кобуре.

Разумеется, мачеха предпочитает убежать от наёмника, как от чумы.

Громко хлопает входная дверь дома.

— Выбирайся и шевели булками к машине! — спустя минуту командует Бекетов, раздвинув кустарник. — Потом ты скажешь мне, где деньги, Анна-Мария.