— Не вздумай!
— Я это не контролирую, — выдаю требовательным голосом. — Останови машину!
— Ещё чего. По нам стреляют, если ты не заметила. И это не тренировочные пиу-пиу!
— Не говори со мной, как с малолеткой.
— Малолетка ты и есть. Связался, млин.
— Я думала, что Бекетов ничего не боится. А ты уже штаны от страха промочил!
— Что ты сказала? — уточняет мёртвым тоном мужчина.
Я чувствую, что перегнула палку.
Откровенно говоря, я соврала, когда сказала, что мне ничуть не страшно.
Мне очень страшно.
Я в панике!
Беда в том, что в такие моменты мой рот отказывается закрываться.
Я начинаю трещать без умолку и могу доболтаться до больших проблем.
Как сейчас, например.
Дразнить наёмника?
Окей, Марианна, это же прямая дорожка на тот свет. Красная ковровая, с фанфарами по обе стороны.
Заткнуться бы мне, дурочке, но инстинкты сильнее.
— Под тобой, наверное, уже лужа. Ты только на расстоянии и исподтишка действовать можешь.
Бекетов замедляет ход машины.
Мама…
Сейчас точно вышвырнет меня из автомобиля.
Может быть, даже бантик мастерски повяжет на мою шею, чтобы презентовать купленным сошкам Кулагина.
— С большой дальнобойной пушкой любой дурак сможет цель снять. А в рукопашную слабо?
Вижу, как искажается лицо Бекетова, становясь маской. Белой алебастровой маской.
С чёрными провалами на месте глазниц.
Что я натворила?
Песец особо крупных размеров приветливо машет хвостиком — добро пожаловать в гости, Марианна. Располагайся поудобнее, ты здесь надолго.
Оказывается, у ледяного истукана есть сердце!
Живое и работающее бесперебойно, в частом ритме: тук-тук-тук…
Мотор на бешеной скорости разгоняет кровь по монолиту мускулистого тела.
Почему это сильно будоражит.
Я не впервые так близко к мужчине.
Но впервые к такому, как он… Взрослому, сильному и опасному. Смертельно опасному.
Чёрт, как же это нервы щекочет!
— Спасибо, — повторяю на автомате.
И, посмотрев на его напряжённое, волевое лицо, с плотно сомкнутыми губами, окончательно пропадаю.
Теряю контроль.
Не ведая, что творю, сама тянусь вверх. Для поцелуя.
Замечаю, как удивлённо распахиваются чёрные зрачки и полностью заволакивают темнотой светлую радужку.
Я накрываю губы Бекетова своими.
Он стоит без движения и даже не дышит.
Ну, точно истукан!
— Спасибо! — шепчу, задевая губами его губы.
— Отблагодаришь по…
Я обрываю фразу Бекетова ещё одним торопливым «спасибо» и расчерчиваю его языком по губам мужчины, скользнув им внутрь.
Ух…
Не знаю, что за демон заставляет меня целоваться так горячо и по-взрослому, с языком…
Бекетов бездействует.
Но потом через миг его губы приходят в движение.
Очень медленно и чувственно, запуская мурашки выплясывать на моей коже.
Но эта медлительность была обманчивой.
Через миг Бекетов обрушивает на меня тако-о-о-о-о-о-е…
Его язык толкается внутрь моего рта глубоко и ритмично. Бекетов не целует, но совокупляется с моим ртом.
От этой жгучей, фривольной мысли ноги становятся как студенистое желе, а мозги вообще превращаются в кисель.
Это уже не поцелуй, а нечто большое.
Ураган по шкале девять баллов — ничто по сравнению со штормом страсти, обрушившейся на меня.
Я почти не могу мыслить здраво.
Признаться, я вообще ничего не соображаю, лишь позволяю мужчине вытворять с моим ртом нечто непристойное.
Постанываю в его рот. Он ловит кончик моего языка и втягивает его к себе в рот, начиная скользит по нему губами, покусывать и сосать.
Поцелуй настолько жадный и острый, что хочется кричать от уколов болезненного удовольствия: ещё!
Руки Бекетова приходят в движение и стискивают меня до хруста с каждой косточке.
Он меня в лепёшку раздавит и наставит синяков на моей заднице, в которую впился пальцами.
Прижимает к себе тесно и близко, как будто на нас вообще нет одежды.
И даже если что-то на нас надето, то точно сгорит!
Потому что чёрт знает, что со мной творится, но я немного сошла с ума.
Взмываю резко вверх.
Под редкие перистые облака, под звёзды, уже рассыпавшиеся по тёмному небосклону.
Лечу и не могу остановиться!
Верните меня обратно. Потом, как-нибудь… никогда.
Но самое удивительное, что полёт мне не привиделся. Он реальный.
Тело резко взмывает вверх.
Небо становится чересчур близко, и я теряю ориентацию в пространстве.
Небо и земля меняются местами.
Губы горят, скулы сводит от напряжения…
Бекетов разрывает поцелуй варварски.
Он просто подхватывает меня, резко вверх, и тащит в машину, опуская на заднее сиденье.
Я порываюсь встать. Он толкает меня ладонью и удерживает её на груди, давит, вынуждая лежать. На спине.
Сам нависает сверху.
В моей голове снова рой непристойностей.
— Лежи. Спокойно лежи. Сделай медленный вдох и выдох. Повтори несколько раз. Глубоко. Глубже… Ещё глубже.
Бекетов командует и показывает, как надо дышать.
Через миг обруч, стискивающий лёгкие, ослабевает.
Я закашливаюсь и начинаю дышать жадно, но как прежде, без сильных, болезненных покалываний в груди.
Меня отпускает. Разом.
В единый миг всё напряжение покидает тело.
Я словно сдувшийся воздушный шарик, не могу пошевелить ни ногой, ни рукой, ни даже мизинчиком.
— Лежи и будь покладистой девочкой, Анна-Мария. Не прыгай на меня, — отчитывает меня Бекетов и покачивает пальцем перед моим лицом.
Будь у меня силы, я бы его за этот палец укусила.
Мгновением раньше в моей крови бурлила магма, но сейчас я как кучка пепла.
Только сердце до сих пор стучит, как ненормальное.
В низу живота возникают приятные ощущения, как будто все бабочки мира переселились в меня и щекочут изнутри нежными крылышками.
— Больше не пытайся сунуть свой грязный язык в мой рот, — предостерегает мужчина.
— У тебя горячий рот, — выдаю бездумно. — Как печь.
— Скорее, как ад, — говорит без капли пафоса. — И он сожжёт тебя. Подчистую.
Где я?
Кто меня держит?!
Отпустите немедленно!
Начинаю ёрзать изо всех сил. Но в ответ меня лишь крепче сжимают и буквально втискивают в стену.
Жаркую. Мощную стену, состоящую из каменных мышц массивного мужского тела.
Горячее дыхание опаляет мою шею.
Я издаю негромкий, но возмущённый писк и пытаюсь пошевелиться.
В ответ захват снова крепчает. И меня буквально раскатывает, расплющивает по телу… Бекетова.
Это его рука лежит поперёк талии. Узнаю его пальцы и запах тела. Какой-то свежий, морозный и вместе с тем будоражащий.
— Где я? Ты меня раздавишь! — жалуюсь.
— Я ещё сплю. Не мешай.
В голосе Бекетова ни капли сна.
Это что, розыгрыш, такой?
Я разглядываю комнату. Но она настолько безликая, что почти ничего мне не сообщает.
Мы можем находиться в дешёвом мотеле или просто в квартире, сдающейся в наём.
Вот только я, дурында, всё проспала. Напрягаю свои извилины!
Помню погоню.
Истерику тоже помню и покрываюсь мучительным жаром стыда с ног до головы.
Вздыхаю.
Это же надо так опозориться!
Потом помню поцелуй…
Ой…
Или это просто мне привиделось в стрессовом состоянии после шока и выплеска адреналина.
Наверное, точно у меня прохудилось восприятие реальности!
Не могу себе представить, чтобы Бекетов… Сам Бекетов меня поцеловал.
Чёрт знает почему я возвела его на какой-то пьедестал. Он же такой… такой…
Бекетов во всех отношениях. И точка.
Значит, мне точно привиделось.
Вот и славненько.
У меня проблем — горы, не хватало ещё и с этой перечницей целоваться.
И если бы нужно было охарактеризовать наш поцелуй, нереальный, конечно!
Но всё же…
Целовать Бекетова — всё равно что посасывать льдинку, посыпанную жгучим перцем.
— Где мы, Бекетов? Почему я не помню, как мы здесь оказались? — спрашиваю громким шёпотом.
— Потому что ты отрубилась.
— И ты меня не разбудил?
— Пытался. Даже по пятке пнул. Не помогло.
— Ты пинал меня, что ли, бездушный?
— Но ты живая осталась и такая же болтливая. Заткни свой ротик, у меня ещё пять минут до подъёма.
— Отдыхай, конечно, и можешь отпустить меня.
В ответ тишина.
Горячее мужское дыхание так же обжигает шею, шевелит волоски и щекочет нежную кожу.
От этого ветерка по коже бегут мурашки. Вверх-вниз, а потом обратно.
Острые пики сладкого предвкушения кочуют по телу, и сердце глупо стучит через раз.
У папы были проблемы с сердцем.
Испуганно думаю: вдруг и мне его аритмия по наследству перешла и обнаружилась в момент опасности?!
Начинаю ёрзать в тугих объятиях мужчины и… замираю.
Мне в попу врезается подозрительная выпуклость внушительных размеров.
Нечто длинное и твёрдое, как сталь.
Бекетов же наёмник. Всегда на чеку. Вдруг это…
— Ты спишь с пистолетом? — спрашиваю осторожно.
— Допустим. И что с того?
— Мне в попу что-то упёрлось.
Мужской смешок в шею.
— Всего лишь ствол.
— Он заряжен?
— Само собой.
Бекетов не собирается меня отпускать, так и лежит камнем.