— Сам в шоке. Голодная, трындец! — фыркает Бекетов и останавливается напротив неприметного кафе. — Пообедаем здесь.

— Мне нельзя лактозу и орехи, — напоминаю мужчине.

— Помню.

Жду, что Бекетов откроет передо мной дверь, но он безразлично шагает первым и даже не удосужился придержать её!

— Кошмар. Где тебя воспитывали! Ты мне чуть нос не отбил! — жалуюсь.

Бекетов вразвалочку двигается вдоль зала и выбирает столик в углу.

— Почему здесь? Вот смотри, какой хороший столик! — машу рукой в другом направлении.

— Здесь! — настаивает мужчина и цедит едва слышно. — Отсюда хороший обзор на весь зал, улицу и рядом чёрный выход. Всегда можно свалить по-быстрому.

— Ты всегда готов бежать? — удивляюсь. — Никогда не расслабляешься?!

— Работа такая, — усмехается и свистит официантке. — Красотка, есть заказ!

Вынуждена признать, что недооценила способности Бекетова к маскировке. Когда я сбежала из дома мачехи, я села в машину представительского класса, к мужчине в дорогом костюме. Бекетов выглядел как машина смерти или кусок арктического льда!

Но сейчас передо мной сидит немного сутулящийся мужичок в потёртом джинсовом костюме, старой кепочке, с барсеткой на поясе. Типичный почти-пенсионер, и в нём не узнать мужчину, которого хотелось целовать до потери пульса.

— Заказать готовы? — буркает официантка.

— Манты с перчиком, салат свежий, хлебную корзину. Дочке… — ухмыляется, взглянув на меня. — Дочке — рассольник, булочку с маком и компот.

— Какой ещё рассольник? — пинаю мужчину под столом. — У меня изжога от томата!

— Болезненная моя, — вздыхает Бекетов. — Тогда спагетти с куриной котлетой. Если есть, разумеется.

— Сливочный соус к пасте подать? — спрашивает официантка.

— НЕТ! — кричим одновременно с Бекетовым.

У девушки в переднике аж глаз начинает дёргаться.

— И стопочку холодненькой, для папуси, — говорю с улыбкой. — Он без этого, — щёлкаю пальцами по горлу. — День не начинает…

— Ну, если ты только мамке не расскажешь, — тискает свою кепочку Бекетов.

— Это всё?

— Всё. Скидка пять процентов на предъявленный купон действует? — спрашивает Бекетов, выложив на стол буклет, который он неизвестно откуда вытащить успел.

— Действует, — скрипнув зубами, отвечает официантка.

Она удаляется.

Бекетов обращает внимание на меня.

— Холодненькую папусе, значит?

— Это тебе за рассольник!

— К твоему сведению, я предпочитаю виски или ром.

— Да уж, охотно верю, что дядя Федя, на которого ты сейчас похож, знает вкус настоящего виски. Для такого холодненькая — в самый раз.

Бекетов неожиданно улыбается. Причём не губами, а глазами.

Я впервые в жизни замечаю такую улыбку, скорее, чувствую её сердцем, как будто лёд тает, и по телу бегут острые мурашки.

— А ты молодец. Быстро подхватываешь, — одобрительно кивает мужчина. — Неужели про театральный не соврала?

— Мой конёк — импровизация, — вдохновлённо хвастаюсь я.

— Импровизация, значит…

Взгляд мужчины холодеет.

Чёрт. Не провалиться бы на ровном месте!

— Но и заученные роли мне тоже хорошо удаются. Вот, например, в последний год я играла несколько раз, причём разные роли. И драму, и комедию.

— Думаю, комедию ты ломаешь гораздо лучше!

Бекетов снова усмехается. Неизвестно чему.

— Ваш заказ! — прерывает нас официантка, расставляя еду на столе.

— На-ка, доця, слюнявчик повяжи под горло! — требует Бекетов и сам поднимается, засовывая за воротник свитшота салфетку.

— Пап, — шиплю, как змея. — Я уже взрослая. Не хочу слюнявчик! Ну ты чего-о-о-о?!

— Кофту засвинячишь! — грозится мужчина. — Жирное пятно не отстирывается! Твоя маман мне потом плешь на голове проест!

— По счёту оплатите, потом с пятнами разбирайтесь! — требует официантка.

Бекетов раскрывает барсетку и скрупулёзно отсчитывает деньги, досыпая даже железными, не оставив на чай ни копейки.

Официантка смахивает всё в карман передника и раздражённо удаляется прочь, стуча каблуками.

— Теперь она нас точно запомнит!

— В том и суть. Лера…

— Кто такая Лера? — перебиваю Бекетова.

— Администратор из мотеля. Лера сказала, что нас уже ищут. Пока только патрульные и не особо ретиво. Но это лишь начало. Официантка запомнит жадного придурка с капризным подростком, а не мужчину в дорогом костюме в компании длинноногой красотки.

— Вау! Ты считаешь меня красоткой?!

От удовольствия я даже немного краснею. Но выражение лица Бекетова мгновенно сбивает весь настрой.

— Лучше ешь молча! В следующий раз будем есть только завтра. Будем ехать всю ночь.

— Куда?! — шепчу.

— В славный город Суздаль, — нехорошо усмехается Бекетов. — За сокровищами твоего папаши-мошенника.

— Но-но, полегче с формулировками! Мой папа не мошенник, он просто очень ловкий бизнесмен.

— Который перехитрил сам себя, умерев от сердечного приступа! — качает головой Бекетов. — Кстати, не такой уж ловкий и умный, если женился на ушлой стерве. С великовозрастным сыночком в придачу.

— Светлана папу охомутала! Выдра! Ненавижу её! — выдаю, скрипнув вилкой по дешёвому фаянсу тарелки. — Ясно же, что она не моего седого старика любила, а его денежки!

— У каждого есть слабые места. У твоего старика — тщеславие. Кажется, Светлана в прошлом была Мисс Россия?

— Ага. В далёком.

— И засветилась в Голливуде?

— На третьих ролях! Её убили в первые же минуты фильма.

— Однако это не помешало ей завоевать внимание твоего папаши. Умелая, видимо. Подмахнула, чем природа наградила, взяла, насколько глубоко надо…

— Фу, помолчи, пожалуйста! — морщусь. — За столом такое не обсуждается.

— Аппетит портится, Проблема? Так ты вроде взрослая девочка. Понимаешь, что Светлана не из великой любви вышла замуж за шестидесятилетнего мужика. К тому же понимаешь, что мачеха собиралась тебя продать не для того, чтобы Кулагин тобой издали любовался.

— Вот только про него сейчас не надо! — попросила я.

— Кулагин — жирный спрут. Говорят, у него специфические вкусы, — продолжил Бекетов, как ни в чём не бывало, едва слышно, но заглядывая мне при этом в глаза. — Наверное, он планировал для тебя нечто особенное, иначе бы не гнал за тобой людей.

— Прошу, помолчи, пожалуйста!

— Ты только представь, каково было бы тебе под этим боровом лежать…

— Замолчи! — требую я и, схватив рюмку с водкой, выплёскиваю спиртное на рубашку Бекетова.

— Ай-яй-яй, доця… — щёлкает языком мужчина. — Как нехорошо! Это всё от нервов. Лучше котлетку съешь.

— Аппетит пропал, папуся! — выдаю с ядом.

— Мда, слабенькая выдержка, — говорит Бекетов уже нормальным тоном.

— То есть ты эти гадости нарочно говорил?!

— Так и есть. К тому же напомнил заодно, от чего я тебя спасаю.

— Тоже мне, спаситель! Ты же не за просто так меня выручаешь, а за деньги!

— Деньги лишними никогда не бывают, — улыбается мужчина. — Лучше не дури меня, Анна-Мария.

Внезапно Бекетов хватает меня за запястье.

— Деньги в Суздале?

— В Суздале, — шепчу еле слышно, смотря при этом Бекетову в глаза.

Делаю честные-честные глаза. Хотя, скорее, Бекетов пульс мой считывает.

— Хорошо, — улыбается расслабленно. — Лучше бы им действительно там быть. Не то…

— Не то что?

— Подарю Кулагину. Голой. С бантом на шее. И попрошу билет в первый ряд, — улыбается остро и начинает расправляться с мантами.

Мама мия, не представляю, как потом выпутаюсь из этого лабиринта лжи!

Придётся бежать.

При первой же удачной возможности!