Я поворачиваюсь спиной, пытаясь игнорировать огонек возбуждения внутри, но получается слабо.

Глеб опускает ладони с гелем, разносит пену по моему телу, обводит пальцами изгибы. Откровенно касается всюду, но не ласкает, просто трогает пальцами и ладонями, чтобы вымыть меня.

Кратковременная слабость уступает место сильному желанию.

Невыносимо чувствовать, когда он касается меня между ног, только чтобы вымыть, и не притрагивается к главному, не дает желаемое.

В очередной раз намыленные пальцы Глеба скользят между ягодиц, обводят по кругу тугое колечко.

Стону вслух, не сдержавшись.

— Прекрати!

— Сама прекрати. От твоих стонов у меня снова стоит.

— Я всего один разочек.

— Врешь, пока я тебя вымыл, ты вся исстоналась. Изнутри. Я это чувствую.

— Тогда ты должен понимать, что нельзя останавливаться на таком моменте.

— Я на это надеялся, — ласкает губами шею. — Только сначала смоем с тебя мыло, идет?

— Конечно!

Извернувшись, забрасываю руки ему на шею и обвиваю одной ногой мускулистые бедра, кайфуя, что такой большой и жесткий, сильный мужик — мой.

— Ты меня провоцируешь, — немного качнув бедрами, касается концом члена низа моего живота.

— Даже спорить не стану.

Опустив пальцы, смыкаю вокруг напряженной плоти, наслаждаюсь рельефом выпуклых вен, их рисунком и дурной мощью члена, под нежной, бархатистой кожей.

— Продолжай! — требует и немного наклоняет голову. — Хочу, чтобы смотрела.

— Зачем?

Смотрю вниз во все глаза. Сглатываю возбуждение при виде крупной головки, которую то и дело обнажаю движениями пальцев.

— Вот за этим, — обхватив меня за горло, двигает по нему пальцами. — Хочу, чтобы ты мне отсосала.

Поднимает покрасневшее лицо, смотрит жадно, с фирменной ухмылкой.

— Готов поспорить, у тебя ротик слюной наполнился.

Сжимаю бедра.

— Вообще-то я лишь хотела, чтобы ты мне спинку потер. И у меня голова… кружилась.

— Не стоило вскакивать, как попрыгунчик, с кровати.

Бекетов словно разогревает мою шею, поглаживая.

— Тебе полегчало, так?

— Да, но…

— Да, — обрывает. — Еще ты меня нарочно стонами заводишь. Хочу реванш. Хочу твой болтливый язык на своем члене. Немедленно.

— Вот, значит, как? Когда же я получу твой язык…

— Продолжай.

— У себя между ног, — завершаю.

— Сначала заслужи, Проблема. Ты же знаешь, я умею, тебе понравится. Будешь просить добавки…

— Прекрати.

От его порочных слов я уже плыву и едва держу ноги вместе.

Поняв это, Бекетов быстро выключает воду, переставляет меня на пол и вытирает полотенцем, растирая кожу.

Потом быстро касается двумя пальцами складочек, растирая их по кругу, собирает смазку и… скользит к попке, заставляя меня прогнуться в спине и натолкнуться попкой на его эрегированный член.

— Блять. Не знаю, с чего начать. Хочу тебя всюду! — признается Бекетов, прижавшись сзади.

— Просто начни, я не смогу тебе отказать, — начинаю болтать всякое, признаваясь в своей слабости и желаниях.

— Тогда марш на кровать!

Подхватив меня на руки, Бекетов на предельной скорости, перемещает нас на кровать. Я оказываюсь под ним. Сначала лицом к лицу, дрожа смущением и острым желанием, под голодным, похотливым взглядом Бекетова.

Поцеловав тягуче, он скручивает подушку валиком и меняет позу.

— Перевернись на живот.

Подкладывает подушку под меня, прижимается со спины, целуя плечи.

— Я определился. Хочу твою попку…

Зажимаюсь от его слов. Не буду отрицать, мне приятны его ласки, нравится, когда он пальцами меня касается, заводит по кругу. Схожу с ума от толчков его пальцев. Но Глеб хочет касаться меня не только пальцами, но и членом, а с этим могут быть проблемы… Большие и толстые!

Не могу представить, чтобы член в меня целиком поместился без вредных последствий.

Поэтому зажимаюсь туго, вызывая недовольный цык у Бекетова.

— На этот раз ты точно не уйдешь!

Сжав половинки попки пальцами, разводит в стороны и начинает тереться об меня.

— Глеб…

— Не бойся, я тебя не обижу. Понравится. Потом сама садиться на меня будешь.

— О нет, — выдаю сдавленно.

— Иди сюда, сладкая…

Опускается ниже поцелуями, перетекая ими с шеи на плечи, чертит горячие штрихи вдоль всего позвоночника и целует ягодицы, покусывая.

— Божечки, ты меня точно съешь! — взвизгиваю, когда укус становится чуть более сильным, чем все остальные.

— Съем, — обещает, проведя влажными пальцами по тугому колечку.

Краснею от сильного смущения, зная, что он смотрит и ничего не пропускает, не желает пропускать ни одной секунды.

— Хотя бы не смотри на меня так, — выдаю с легким стоном, когда палец начинает двигаться ритмичнее, сокращая спирали до конечной точки.

— Как так?

— Заставляешь гореть.

— Именно этого я и добиваюсь, — снова целует в плечо, одновременно с этим надавливая пальцем, проникая внутрь.

— Бекето-о-о-ов…

— Только не говори, что не нравится. Я чувствую. Никакого дискомфорта. Тебе приятно.

Очень приятно от ритмичного скольжения пальца в самом сокровенном местечке. Уже знаю, что ласка может быть приятной, но прошло так много времени с момента, когда Бекетов бесстыдно ласкал мою попку и щедро одаривал порочными обещаниями.

Сейчас все иначе. Мои эмоции обнажены до предела, и каждое движение я чувствую глубже и острее, чем всегда.

— Расслабленная и доступная. Ты просто сказка…

Движения становятся туже, задевая сильнее.

Кажется, он движет уже двумя пальцами. Бекетов начинает дышать чаще и своим жарким дыханием рвет мой пульс в клочья.

Удовольствие прошивает тело, между ног становится мокро и невозможно горячо.

Я уже почти на грани, а ведь он только начал, едва касается пальцами, скользит в глубине и раскрывает постепенно, подготавливая.

Сама нетерпеливо ерзаю, выгибаясь сильнее.

— Прекрати, — шлепает. — Не беги впереди паровоза.

— У-у-у-у… Теперь мне точно страшно, боюсь твоего паровоза!

Хихикнув в свой локоть, сильнее сжимаю пальцами простыню, чувствуя, как толчки становятся жестче и быстрее.

Быстро-быстро подкатывает волна изнутри и сразу же отступает, замедляется, как замедляются движения пальцев.

— Еще, — выдаю со стоном, признавая себя побежденной.

Он меня пьянит сильнее, чем перебродившее вино. Кровь становится бурлящей рекой, приливая сильнее между ног и сзади.

— Глеб! — хныкаю.

Завожу руку назад, пытаясь пощупать его, дотронуться, поворачиваю голову, жаждая увидеть.

Хочу освобождения от этих тянущих ощущений, тягучих, медленных, закручивающих в безжалостную спираль.

— Лежи, блять. Не то свяжу.

— Почему я не могу на тебя смотреть?! Обнимать.

— Потому что первый раз, дурочка. Нужно аккуратно. Или хочешь, чтобы я твои ноги на плечи закинул и в попку долбил?

— Необязательно так пошло, Бекетов.

— Именно так и получится, — обещает.

Его пальцы внезапно пропадают совсем, находят мои руки, накрывая, зажимая в замок.

Большое тело Бекетова накрывает мое, чувствую, какая у него мокрая грудь и автоматически облизываю губы, как если бы трогала его всюду губами, слизывая капельки пота.

— Сейчас…

Губы Бекетова находят мочку, посасывая. Своим частым дыханием он загоняет в меня поток жара, отключающего на миг, но потом…

— О-о-ох…

Давление члена намного больше и тяжелее, чем его пальцы.

— Я осторожно. Не зажимайся, Анна-Мария.

Мягкие поцелуи меня отвлекают, нивелируют тяжесть и раскалённость органа, вонзающегося по сантиметру.

Я поскуливаю то ли от жгучей наполненности, то ли от жара, который возрастает сильнее, чем я успеваю разобрать эмоции по молекулам.

— Как ты?

— Еще! — делаю движение бедрами, подмахнув.

— Ненасытная! — с глубоким рыком делает последний толчок, занимая меня целиком.

Полностью.

Его член глубоко во мне.

Боюсь пошевелиться.

— Тише, привыкни, — шепчет, целуя.

— Кого ты уговариваешь? Меня или себя? — едва ворочая языком.

Грудь Бекетова колышется от глубокого смеха.

— Ты даже не представляешь, как долго я этого хотел. Поэтому не провоцируй меня. Не то сорвусь и не смогу остановиться.

— Обними крепче.

Мурлыкаю от кайфа близости и такой откровенности, когда нет ни одной границы и даже последний барьер взят.

Больше скрывать нечего. Скрываться тоже. Я как прочитанная книга.

— Больше не могу ждать.

С этими словами он начинает двигаться, сначала очень медленно.

Он меня прочитывает с легкостью, понимая к чему и когда я оказываюсь готова. Чувствует даже лучше меня.

Может быть, поэтому он так мне необходим, чтобы не захлебнуться с головой в океане чувств?

Бекетов чутко улавливает мое настроение и готовность, двигаясь быстрее и глубже вгоняя в меня член.

Начинаю забываться, растворяться в этих ощущениях — в коконе защиты и горячей ласки.

Но хочется еще и еще…

Отдаюсь ему бездумно, выгибаюсь сильнее, алчно дышу спертым, горячим, как кипяток, воздухом, начиная покрикивать.

Глеб движется жестче, взвинчивая удовольствие до предельных высот, раскаляет меня.

Тело становится оголенным проводом, куда ни притронься — везде хорошо. Секунда до взрыва…

Начинаю теряться, не чувствуя под собой кровать, пропускаю момент, когда темп Бекетова становится отрывистым и безумным.