5

Во дворе перед домом Ники увидела подругу. Та впервые в жизни занималась полезным делом — развешивала белье.

— Ну как тебе реалии деревенской жизни? — спросила Ники.

— Ничего, пока терпимо. Зато вон, конюх ваш с меня глаз не сводит.

— Тогда понятно, почему ты здесь, белье всего лишь предлог, — предположила Ники.

— Ничего тебе не понятно. Между прочим, я помогаю твоей маме, пока ты разъезжаешь по своим владениям, как королева. А что это ты так раскраснелась, будто не на лошади сидела, а бежала рядом?

— Угадай, кого я встретила в чистом поле?

— Хомяка?

— Нет.

— Суслика?

— Нет. Я опять столкнулась с тем самым типом, который меня чуть не убил вчера. Он тоже был верхом.

— Слушайте, ну вы даете! Вам что, места мало на планете? Как вы умудряетесь все время сталкиваться? Надеюсь, на этот раз ты додумалась упасть в обморок прямо ему на руки или в крайнем случае под копыта его коня? — спросила Мэгги, особо не надеясь на положительный ответ.

— Нет, не додумалась. Зато я на своем Сантосе обогнала его. Слушай, он, оказывается, граф и к тому же наш сосед.

— Молодец, Ники, ты обогнала графа! Что еще придумаешь, чтобы отбить у него охоту приближаться к тебе?

— Не знаю. Может, пустить кроликов к нему в огород, пусть сгрызут всю морковку? Или протянуть проволоку под напряжением вдоль границы наших имений? Как думаешь, что лучше?

— Версия с кроликами может рассмешить его до смерти, это вариант, если ты и правда хочешь убить его. А вот проволока — это уже глупо. Скажи, ты до самой старости будешь держать оборону и предупреждать любое приближение самцов к твоей персоне?

— Если этот самец — надменный, самовлюбленный граф, то да, буду, — решительно ответила Ники.

— Иди в дом, обед уже готов. Может, ты такая злая от голода? — предположила Мэгги. Она не знала никого, кто мог бы спокойно отшить графа, поэтому искала причины в физиологических процессах.

Ники направилась к дому. Она всегда любила его, в детстве родители привозили ее сюда, с тех пор он не сильно изменился внешне, сохранив всю красоту архитектуры и тем не менее не выглядя при этом старым. С виду простой каменный дом, он все же был уютным и современным, Энн поколдовала с фасадом и интерьером и превратила дом в весьма комфортабельное жилище, добавив португальского колорита в виде занавесок с национальными орнаментами, старинных торшеров и деревянных резных предметов.

Войдя в дом, Ники услышала, что родители о чем-то горячо спорят на кухне. Она насторожилась, так как очень редко слышала, чтобы они повышали голос друг на друга.

В последний раз на памяти Ники это случилось, когда отец решил покрасить крышу дома и купил очень дорогую краску, на которую ушел весь семейный бюджет на месяц. Впоследствии оказалось, что краска предназначалась для аэродромов, поэтому и светилась в темноте. Если бы папа все же успел покрасить крышу, то не исключено, что какой-нибудь заплутавший «боинг» приземлился бы прямо на крышу их дома. Мама тогда была просто в ярости: мало того что краска обошлась в кругленькую сумму, так она еще чуть не стоила жизни всей семье! Впредь Энн сама занималась такими ответственными вопросами.

Повышенные голоса на кухне не утихали, а становились лишь громче и непримиримее.

— Она уже не ребенок и должна быть в курсе всех твоих дел. Да, у тебя нет сына, который мог бы подставить плечо в трудный момент, но Ники имеет право хотя бы знать…

Ники не умела подслушивать, не любила тайны, терпеть не могла неправду, поэтому все эти три причины буквально втолкнули ее на кухню.

— Что я должна знать? — взволнованно спросила она.

— Ну, дорогой, сам расскажешь или это сделать мне? — спросила Энн.

— Папа, я уже не ребенок, — заявила Ники, — не надо меня вечно оберегать. Я живу одна уже три года и научилась справляться с проблемами.

— Твой отец оказался не очень-то удачливым бизнесменом, Ники, — начал Марио. — Я взял кредит в банке под залог земли. Ник чему подробности, скажу лишь, что я прогорел, теперь мы можем лишиться всего — и земли, и дома.

— Боже, неужели нет какого-нибудь решения проблемы?! — Ники была в ужасе.

— Если бы оно было, мы бы с твоей мамой уже об этом знали. Последние три месяца мы только и делаем, что ищем его, — сказал отец и сделал большой глоток вина.

Ники заметила, что его рука дрожит. Не в силах видеть отца в таком состоянии, она сказала:

— Па, успокойся, я что-нибудь придумаю. Обещаю тебе, ты не пожалеешь, что у тебя нет сына. А сколько нужно денег?

— Пятьсот тысяч.

Выходя из кухни, Ники натолкнулась на Мэгги, которая в отличие от нее не считала зазорным иногда подслушивать, так как, по ее мнению, только таким образом можно узнать самые важные вещи.

— Ты только собираешься придумать что-нибудь, а я уже придумала, — заявила она с довольным видом.

— И что же?

— Граф.

— Что?

— Граф.

— Забудь о нем! Я не смогу его шантажировать, несмотря на то что он нанес мне физический и моральный ущерб. Моя шишка на голове тянет долларов на пять, а за полмиллиона он должен был бы переезжать меня в течение получаса.

— А кто говорит о шантаже? Забудь ты про свою шишку. Ты его явно заинтересовала, закрути с ним роман, а потом грамотно попроси помочь, а точнее не проси, а просто вдруг загрусти, он сам спросит, что с тобой, и в конце концов ты будешь вынуждена поделиться с ним своей бедой. А дальше уже дело техники. Если ты была достаточно хороша, он не поскупится. В общем, когда дело дойдет до этого, я научу тебя.

— Не сомневаюсь, ты научишь. Но я так не могу, должен же быть другой способ помочь отцу.

— Более приятного способа, чем предложенный мной, ты не найдешь, — ухмыльнулась Мэгги.

— Вот и займись этим сама, у тебя техничнее получится.

— Если у меня получится, я буду просить не ферму для твоего отца, а виллу на Канарах для себя. Так что лучше уж сама решай свои проблемы.

Всю ночь Ники не спала. Какие только мысли не приходили ей в голову! Вот она находит чемодан с деньгами. Кому-то просто надоело его таскать с собой. Почему бы и нет? А вот Ники выигрывает в лотерею пятьсот тысяч. Кто-то же должен хоть иногда выигрывать джекпот, на этот раз этим счастливчиком оказалась Ники. А вот она участвует в интеллектуальном шоу на телевидении и зарабатывает так необходимые ей полмиллиона. А что? У нее прекрасное образование, она довольно-таки эрудированна, что еще нужно? Разве что чудо, вздыхая, подумала Ники.

Уняв свою болезненную фантазию, она даже подумала о своем шефе, но тут же отбросила эту мысль, вспомнив, как однажды он уронил монетку, которая закатилась бог знает куда, и просто не мог успокоиться, пока Ники не залезла под стол и не достала ее. Купить на эту монетку можно было разве что половину булочки, да и то вчерашней. Конечно, у Мэгги на этот счет была своя версия, впрочем, как и всегда. Она заявила, что шеф просто хотел полюбоваться на замечательную попку Ники, ведь данный хитрый прием стар, как мир, одна только мисс Мендес об этом ничего не знает, ведь ее взгляды и убеждения устарели еще больше этого мира.

Идея, что шеф мог бы помочь ей в финансовом вопросе, по теории вероятности заняла почетное третье место после вариантов с лотереей и чемоданом с деньгами.

О чем только ни думала Ники, чтобы прогнать мысли о графе, но слова Мэгги звучали у нее в ушах: из всех вариантов этот будет самый приятный.

Боже, какая я глупая! Ну зачем я набросилась на него сегодня? — корила себя Ники. Ведь он хотел загладить свою вину. Теперь я буду выглядеть круглой дурой, если как ни в чем не бывало начну с ним флиртовать. Да и вообще, у него наверняка толпа поклонниц, которые меня просто заклюют, едва завидев на горизонте.

Значит, так, подытожила Ники. Папа с мамой могут лишиться всего и остаться на улице, я не допущу этого, даже если ближайшие двадцать лет мне придется работать посудомойкой в имении графа.

С этой не очень оптимистической мыслью девушка задремала. Ники приснилось, что она прислуживает в доме графа. Вот она в белом чепчике и длинном коричневом платье с фартуком спешит на звук колокольчика к сеньору Винсенте. Граф, вернувшись с друзьями с охоты, сидит в кресле у камина и ждет, вытянув ноги, пока служанка снимет с него грязные сапоги, а после этого отталкивает ее ногой так, что она падает с его сапогом в руках, охотники хохочут до упаду. Ники проснулась в холодном поту и подумала: ну ладно, сеньор Винсенте, посмотрим, чья возьмет. Подумаешь, граф! За мной бегал бухгалтер из финансового отдела, так он умел умножать двузначные числа без калькулятора. А тут какой-то избалованный деревенский аристократишка!

Ники уснула сном младенца, и снились ей теплые, цветные сны, море, песок…

Утром Ники встала рано. Несмотря на это, она чувствовала себя выспавшейся и довольно-таки бодрой. После душа девушка почувствовала прилив сил, после чашки ароматного кофе поверила в свои силы. А при виде отца, выгуливающего своего любимого жеребца, в голове Ники стал созревать план действий.

План намечавшейся аферы был хладнокровным и жестоким: завязкой должно было стать обольщение графа, кульминацией — его использование в корыстных целях, ну а развязкой всей этой истории становилась грамотная ликвидация графа (естественно, из жизни Ники, а не из жизни вообще). Таково было резюме Ники, и так она планировала действовать, но у судьбы, как всегда, был свой расклад.

Ники решила, не дожидаясь, пока проснется Мэгги, отправиться на пляж, позагорать, поплавать, собраться с мыслями и по пунктам обозначить все действия, которые надлежало совершить во имя спасения всего нажитого непосильным трудом имущества семьи. Вообще, идея соблазнения была противна натуре Ники. Но, сложив все свои моральные ценности, взгляды и убеждения на одну чашу весов, а на другую — благополучие своих родителей, она с удивлением обнаружила, что взгляды на время можно весьма безболезненно отодвинуть в закоулки души и благополучно забыть о них, конечно же на время, пока все не уладится.

Придя к такому многообещающему выводу, Ники стала собираться на пляж. Поверх белого бикини она надела короткое хлопковое платье розового цвета, захватила соломенную шляпу и очки. Также девушка взяла свою невероятно вместительную, а потому любимую соломенную сумку, положила туда все, что могло понадобиться на пляже — полотенце, крем от загара, два бутерброда с индейкой, два яблока, три банана… За этим занятием ее застала мать.

— Ты собралась неделю жить на пляже?

— Нет, я на пару часиков, но здесь такой удивительно свежий воздух, что мне все время хочется есть. Вообще-то я уверена, что мне больше не дадут отпуск, если я вернусь в Нью-Йорк, став в два раза толще, чем до отъезда. Но даже это меня не может остановить. Если Мэгги все же проснется до того, как солнце сядет, передай ей, что я жду ее на пляже.

Ники пришла на облюбованное еще вчера место на пляже: небольшой утес скрывал ее от любопытных глаз. Аккуратно разложила полотенце, сняла платье и, удобно устроившись под лучами утреннего ласкового солнышка, натянула соломенную шляпу на глаза и стала получать истинное удовольствие от нежного утреннего солнца, теплого ветерка и шума волн, отложив при этом мысли о графе на некоторое время.

Слишком уж хорошо ей было, не хотелось портить настроение мыслями о мужчине, пусть даже этот мужчина граф, да к тому же красавец.

6

Наверное, Ники слегка разморило, учитывая почти бессонную ночь, это было неудивительно. Она вздрогнула от неожиданности, услышав знакомый мужской голос:

— Не пугайтесь, сеньорита. Это всего лишь я.

Ники совсем не ожидала встретить здесь Рауля, она еще не все обдумала и, если бы не уснула, наверняка экспромтом и смогла бы начать спектакль. Но спросонок и от неожиданности слова и мысли стали разбегаться в ее голове в разные стороны и никак не хотели снова собраться в кучу, так и пришлось вылавливать их по одному:

— Привет… то есть здравствуйте, ваше сиятельство… Нет не так… Сеньор Мария Винсенте… де ла…

— Если вы не запомнили мое имя, то нет никакой надобности коверкать его и мучить свою память. Для вас я просто Рауль.

— Простите, Рауль. Я, наверное, заснула и…

— Знаю. Я уже несколько минут жду, пока вы проснетесь. Страшно было будить вас, вдруг спросонок вы еще свирепее, чем днем.

Значит, он тут стоял и глазел на меня, пока я спала. Какой ужас! То есть вот здорово, это то, что надо! Наверное…

И все же Ники стала судорожно шарить рукой в поисках платья, ей хотелось хоть чем-то прикрыться, под взглядом Рауля она чувствовала себя абсолютно голой в этом бикини.

Рауль ловким движением подхватил платье и протянул Ники.

— Вот ваше платье. Надеюсь, вы его ищите, а не камень, чтобы отплатить мне за шишку на вашей голове? Знаете, я бы не советовал вам сейчас одеваться, вы выглядите… Как бы это выразиться?..

— Прошу вас! — остановила его Ники, с бешеной скоростью натянув платье. Ну хоть в армию иди, никогда еще я не одевалась так быстро, про себя отметила Ники.

— Знаете, Ники, вы первая девушка, которая при моем появлении начинает одеваться, обычно события развиваются по другому сценарию, — улыбнулся он.

Ники старалась терпеливо сносить его откровенные взгляды и иронию.

— Что ж, я рада, что смогла вас чем-то удивить.

Было в Рауле что-то настоящее, мужское, что не давало Ники покоя, он волновал ее, как никто и никогда не волновал. Современным флегматичным американцам только бы банку пива и пульт от телевизора в руки да женщину, суетящуюся на кухне, — вот и все, что им нужно для счастья. Рауль же был мужчина в полном смысле слова — сильный, смелый, красивый, было понятно, что он знает, что нужно женщине, и может это дать. От этих мыслей Ники покраснела, а Рауль тут же спросил:

— На ваших щеках появился румянец. О чем вы подумали, сеньорита? Уж не о том ли, о чем и я?

— Рауль, прошу вас, не говорите со мной в таком тоне, я не привыкла к такому обращению.

— И к какому же обращению приучили вас бедные трусливые американцы? Они наверняка боялись на вас даже взглянуть — вдруг вы подадите в суд за сексуальное домогательство? Лично меня такая угроза не остановила бы… да и вряд ли меня вообще можно остановить, когда я чего-то хочу, — спокойно сказал он, в упор глядя на Ники, которая почувствовала, как армия мурашек пронеслась по ее спине.

Невольно она подумала, что не родилась еще такая женщина, которая захочет его остановить.

Рауль заметил, что девушка дрожит, и, скинув свою шелковую рубашку, укрыл ее.

— Ради бога, успокойтесь, Ники. Чтобы завладеть женщиной, мне не нужно использовать силу, так что вы в полной безопасности. Я вас и пальцем не трону, пока вы сами не попросите об этом.

Похоже, он уверен, что я попрошу об этом, подумала Ники. От его рубашки исходил тонкий аромат чего-то пряного и дикого, она еще хранила его тепло, и это ощущение было равносильно прикосновению его теплых рук, его тела…

— Итак, Ники, расскажите о себе. Чем вы занимаетесь в Нью-Йорке? — прервал Рауль ход мыслей Ники.

Он присел на полотенце, слегка коснувшись ее плечом.

Ну неужели на всем побережье так мало места, что необходимо садиться так близко ко мне?! — с возмущением подумала Ники. Да еще на мое новое полотенце! Конечно, это как раз то, что надо для моего плана, но тем не менее я считаю, что всегда нужно уважать личное пространство человека.

— Работаю секретарем главного редактора журнала моды, — ответила Ники, пытаясь незаметно отодвинуться от Рауля. Полотенце, не рассчитанное на двоих, уже закончилось, и она плавно сползла на песок.

— Вот как. — Он удобнее устроился на ее полотенце. — Вам нравится ваша работа?

— Да, мне нравится моя работа. А вам мое полотенце?

— Очень. Кстати, можете присоединиться ко мне. Неужели вы предпочитаете песок моему обществу?

— Я предпочитаю дистанцию… во всяком случае, пока.

— Пока? — засмеялся Рауль. — Звучит обнадеживающе. И когда, по-вашему, это «пока» должно закончиться и мне можно будет сократить дистанцию без риска для жизни и здоровья?

— Я вам сообщу, когда придет время, возможно, даже в письменном виде. Пришлю гонца, — буркнула Ники и начала собираться.

Она схватила край полотенца и, надеясь, что Рауль сразу же поднимется, резко потянула его на себя и тут же услышала характерный звук рвущейся ткани. Ники с возмущением уставилась на Рауля.

— При следующей встрече я подарю вам роскошное полотенце размером на двоих. Не огорчайтесь, сеньорита, — с улыбкой произнес он, поднимаясь и протягивая Ники безнадежно искалеченное полотенце.

— Спасибо, но не утруждайте себя, просто в следующий раз без приглашения не подсаживайтесь ко мне.

— Значит, вы допускаете, что будет следующий раз и будет ваше разрешение. Что ж, я готов подождать, — смеясь, сказал Рауль.

Он предложил проводить Ники. От пляжа до дома было минут пять ходьбы, и девушка посчитала, что за это время она не успеет наговорить глупостей.

— Простите за любопытство, но я никогда не встречала настоящих графов, и мне очень интересно, как живут эти люди. Я слышала, что замку, в котором вы живете, уже не одна сотня лет. Вы не боитесь привидений? — спросила Ники.

— У меня с ними договор: я не выселяю их, а они не беспокоят меня, — спокойно ответил Рауль.

— А вы дипломат.

— Конечно. Разве вы до сих пор не заметили этого?

Ники еще никогда не встречала мужчину, с которым ей было бы так интересно. Все знакомые парни, оставившие хоть какой-то след в ее жизни либо просто прошедшие мимо, делились на два лагеря. Одни были уверены, что Хемингуэй это название штата, а Америка стоит на трех китах. Кстати, Ники даже не пыталась развеять их иллюзии. Это было бы равносильно тому, чтобы рассказать ребенку, что Санта-Клауса нет, просто сосед прицепил дурацкую бороду и надел красное пальто, а его замечательные подарки обошлись родителям в кругленькую сумму.

Другая группа парней была хорошо образована, все без исключения носили очки, что говорило о долгих бессонных ночах за учебниками. Ники при довольно-таки высоком уровне интеллектуального развития все же недотягивала до профессорского объема знаний, поэтому общение с данным контингентом становилось невыносимо скучным, хотя и очень познавательным.

Рауль же был интересен, умен, забавен, Ники даже немного расстроилась, когда они оказались у ее дома.

Мэгги, увидев их из окна, выскочила на улицу и, рискуя разбиться насмерть на своих высоченных каблуках, помчалась по направлению к ним. Она непременно должна была познакомиться с настоящим графом, иначе просто не смогла бы спокойно жить дальше.

Надо же, и каблуки на бегу нацепила, заметила Ники, ну дает! Я бы не додумалась, так бы и вышла к графу в домашних тапочках.

— Привет, Ники! Не познакомишь нас? — спросила Мэгги, запыхавшись.

— Познакомься, Мэгги, это граф Винсенте Мария де ла…

— Просто Рауль. Ники, не мучайтесь, вы все равно не осилите мое имя. — Рауль галантно поцеловал протянутую руку Мэгги.

А мне он руку не целовал, с досадой подумала Ники.

— Мэгги, вы тоже такого же мнения о местных мужчинах, что и ваша подруга? Она считает нас, позволю себе процитировать — сильными, смелыми, волосатыми и загорелыми, вот и все, и ни слова об интеллекте или внутреннем содержании.