Следующие несколько дней Грента загружала себя работой, которой накопилось больше, чем обычно.

Как-то проверяя в кабинете фарфор и стекло, Грента увидела на полке пару шкатулок, одну из которых «украла» с виллы Роландо. Она взяла их в руки, чтобы рассмотреть повнимательнее, и тут обнаружила, что одна шкатулка намного тяжелее другой. Поискав несколько минут, Грента нашла скрытую пружину, которая откинула крышку. Внутри лежали девять золотых монет.

—  Посмотрите, Мервин, — показала она ему шкатулку. — Я украла с виллы Роландо не только шкатулку, но и монеты!

—  Очень хорошо спрятанные, — заметил Мервин. — Это большая удача.

Последние несколько дней Ориелла все время проводила с Андре, который собирался уехать на две недели.

—  Завтра мы поедем в Паэстум, — как-то сообщила она Гренте. — А на обратном пути посетим Виетри.

—  Ну, да. Приятное местечко, — согласилась Грента.

—  Да, но у Андре есть особая цель, — сообщила Ориелла, сверкнув темными глазами. — Вы, наверное, заметили, что там продаются маленькие ослики?

—  Да.

—  Здесь существует обычай, — радостно поведала Ориелла. — Обыкновенных сувениров много, но на счастье выбирают фарфорового ослика! Если мужчина дарит его девушке, это значит, что он дарит ей свою любовь! И надеюсь, Андре купит мне такого ослика! Грента чуть не задохнулась от удивления.

—  Ваша мама дала согласие на помолвку?

—  Да, она согласна. Андре мне очень нравится. Но сначала будет тихая свадьба мамы со Стефано, а потом мы дадим сообщение о нашей помолвке. Я хочу, чтобы на нашей свадьбе Стефано выступил в роли моего отца!

Грента обняла подругу.

—  Дорогая Ориелла, я желаю вам огромного счастья!

Как только Гренте удалось убежать, она уединилась в своей комнате и поискала в ящике тумбочки фарфорового ослика, подаренного Крейгом. Ах, почему ей раньше не было известно об этом абсурдном обычае? Но сейчас уже поздно сожалеть.

Немного позже, в этот же день, Мервин предложил Гренте прокатиться на катере.

Бенно стал уже меньше бояться воды, но на катере Мервина он все же цеплялся за Гренту, как за якорь.

—  Грента, я хочу вам кое-что сказать, — начал Мевин, когда катер отошел далеко от берега.

—  Да? — насторожилась она.

—  В свете всех этих предстоящих свадеб я хочу, чтобы вы знали, каким прекрасным помощником вы мне были с самого начала нашей совместной работы. Наше сотрудничество было счастливым для меня и, надеюсь, приятным для вас.

—  Да, конечно, — с готовностью согласилась она и задумалась: не собирается ли он сказать ей, что работа закончена и он больше не нуждается в ее помощи?

—  Да, признаюсь, иногда я думал, не могли бы мы сделать наше сотрудничество постоянным, но не был уверен, что ваши мысли идут в том же русле, и, если честно, Грента, я не готов ко второму браку!

Она с благодарностью посмотрела на него. Откровенность и искренность Мервина были теми качествами, ради которых стоит дружить, и она всегда будет помнить его.

—  Вы, наверное, тоже мне помогли, — ответила наконец она. — Работая с вами, я научилась видеть вещи в перспективе.

Это был достойный ответ, и Грента надеялась, что он его удовлетворит.

—  А теперь в эту перспективу входит Крейг? — с сердечной улыбкой спросил он.

Она попалась в ловушку.

—  Скажем, будущее в данный момент слишком отдалено, — уклончиво ответила Грента. — Пора спуститься и начинать готовить ленч:

Бенно настоял на том, чтобы пойти с ней в салон, и, несмотря на тесноту, старался не путаться у нее под ногами.

Грента зажгла две конфорки на масляной плитке. На одну поставила кастрюлю с супом, на другую — сковородку с маслом. И тут вдруг катер толкнуло с такой силой, что Грента пролетела через весь салон. Отовсюду посыпалась глиняная посуда, и Бенно закричал.

Поднявшись, Грента повернулась и увидела пламя, охватившее перевернутую плиту. Прежде всего она подумала о том, как бы его потушить, но тут заметила исчезновение Бенно.

—  О боже мой! — воскликнул Мервин, заглянув в салон.

—  Где Бенно? — едва выдохнула она.

—  Он пронесся наверх, как ракета! — Мервин сглотнул. — Он за бортом!

—  Тогда постарайтесь погасить огонь! — бросила Грента. — Лучше всего бросить плиту за борт! — И она ринулась на палубу, откуда почти тут же заметила на поверхности воды темную, коротко остриженную головку Бенно.

Грента мгновенно сбросила босоножки и прыгнула в воду. Сделав несколько сильных гребков, она изловчилась схватить ребенка за рубашку. Обратный путь прошел менее комфортно, потому что Бенно крепко уцепился за ее шею и мешал плыть.

—  Мервин! — истошным голосом заорала она.

—  Спокойно! Спокойно! Мы идем! — ответил кто-то по-итальянски с проходящей мимо гребной шлюпки.

Грента обрадовалась подоспевшей помощи. Один из мужчин поднял мальчика в шлюпку, а потом помог залезть ей. Задыхаясь, она показала им в сторону «Сокола». В этот момент на палубе появился Мервин и выбросил за борт почерневшую, но все еще тлеющую плиту.

Гребная шлюпка направилась к катеру Мервина, и через несколько минут Бенно с Грентой благополучно перебрались на его борт. Мужчин поблагодарили за помощь: Мервин отдал им несколько тысяч лир и налил по бокалу коньяка. Довольные рыбаки уплыли, предупредив их о подводных скалах.

Грента быстро спустилась в крошечный салон, сняла с Бенно мокрую одежду и завернула его в одеяло.

—  Вы тоже снимите мокрую одежду, Грента! — велел Мервин. — Я иду в Позитано. Там мы покажемся доктору.

—  Это будет лучше всего. Я так волнуюсь за Бенно!

В Позитано Мервин, не теряя времени, взял такси и повез «купальщиков» к ближайшему доктору.

—  Ничего страшного, — заключил тот, но рекомендовал Бенно и Гренте срочно вернуться домой и двадцать четыре часа лежать в постели.

Мервин взял другое такси, и через несколько минут они уже были в Монтори. На вилле практичная графиня, полная сострадания, отдала необходимые распоряжения. Бенно передали на попечение Анны, а Ориелла и пара горничных хлопотали над Грентой.

К вечеру она приняла горячий душ, надела теплое платье и спустилась на террасу.

Мервин сидел там с серьезным и виноватым лицом.

—  Что я наделал! — печально произнес он. — Я чуть не утопил вас обоих.

—  Несчастный случай, вот и все, — отмахнулась Грента.

Вдруг поблизости раздался гневный голос, и очень скоро перед ними появился Крейг.

—  Где этот недотепа? — И тут он увидел Мервина. — Тебе мало того, что ты стукнулся днищем о скалу? Ты еще и поджег катер, а твои пассажиры оказались в воде!

—  Я извинюсь позже, Крейг. — Мервин беспомощно пожал плечами и ушел в дом.

Грента улыбнулась Крейгу, заботливо склонившемуся над ней.

—  Я в порядке. Никто не пострадал…

—  Не пострадал? — с негодованием повторил Крейг. — Всю дорогу сюда я трясся от страха!

—  Как вы узнали о случившемся?

—  Мне позвонила Ориелла. К счастью, я был дома. Она рассказала мне все, что знала, и я тотчас же приехал.

—  Спасибо, Крейг. Это очень мило с вашей стороны.

Он поднял ее с шезлонга.

—  Идемте поговорим. — Он повел Гренту по извилистой дорожке, обсаженной гибискусами и олеандрами.

Наконец он остановился, схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

—  Что мне с вами делать? От вас никогда не добьешься прямого, серьезного ответа.

—  А мне еще не задали прямого, серьезного вопроса, — жалобно произнесла она.

—  Я думал, работая с Мервином, поняв его, вы привязались к нему, и сомневался, имею ли я право разрушать то, что может перерасти в счастливый брак? — Он помолчал. — Потом, когда Мервин привез из Неаполя мальчика, я видел, как он старается построить фундамент, некое связующее звено между вами, мальчиком и им самим. Это сводило меня с ума… и разбивало мне сердце.

—  И тогда вы решили уехать?

—  Я не видел другого выхода.

—  А теперь? Вы переменили ваше решение?

—  Вы сделали это за меня, — ответил Крейг. — Вы думаете, я когда-нибудь смогу уехать и оставить вас на милость этого блаженного? Да у меня тогда не будет ни секунды покоя!

—  Мм, — пробормотала она. — Кажется, мне пришлось прыгнуть в море, чтобы вы пришли к этому?

—  Ну, нет. В тот день, когда мы ездили в Паэстум… я столкнул вас с яхты и понял, что вы полностью вписываетесь во все мои планы на будущее. Будущее без вас мне было неинтересно! — Он обнял ее и свободной рукой запрокинул ей подбородок. — Вот теперь вы видите, что вы со мной сделали, — прошептал он. — Если вы меня прогоните, я уйду, но всегда буду ждать!

—  Вы все же считаете, что придется ждать?

—  Дорогая! — Сжимая ее в объятиях, он целовал ее губы, щеки, веки.

—  Помните, вы купили мне фарфорового ослика? — спросила она.

—  Естественно. Ни одной девушке я никогда не дарил фарфоровых осликов!

Она засмеялась:

—  Тогда я не понимала, что это значит, и только недавно Ориелла объяснила мне, но в тот момент я была оскорблена и обижена, потому что думала, что этот подарок отражает ваше мнение обо мне.

—  И что же вы сделали? Разбили его?

Грента усмехнулась:

—  Было такое искушение, но я спрятала его подальше, чтобы никто не узнал, кем меня считает один мужчина!

—  А теперь вы знаете, что этот мужчина любит вас? Она нарочито глубоко вздохнула:

—  Кажется, я в первый раз слышу от вас это слово?

—  Вероятно, но не в последний! — парировал он. Распустив по плечам ее длинные волосы, заколотые на затылке, он произнес грозно и требовательно: — А как насчет взаимности? «Я люблю тебя, Крейг» будет достаточно!

—  С восторгом принимаю вызов! Я люблю тебя, Крейг!

Наконец он услышал эти слова!

Позже, когда они вернулись на виллу, графиня встретила их с распростертыми объятиями.

—  Вы счастливы? Оба?

—  Если говорить обо мне, то да, — ответил Крейг. Сияющие глаза Гренты были красноречивее слов. Графиня поцеловала девушку и пожелала ей счастья и удачи.

За обедом Ориелла предложила выпить за Мервина. Тот удивился, но Ориелла пояснила:

—  Ведь это Мервин, американец, нашел нам с Грентой мужей, одной француза, другой англичанина, и именно ему мы должны быть благодарны!

За обедом много смеялись и болтали, а когда Крейг, наконец, собрался возвращаться в Сорренто, он напомнил Гренте, что завтра состоится фестиваль мандолин, и он рано утром приведет свою яхту в гавань Монтори.

На следующее утро, проходя по коридору, Грента увидела свое отражение в венецианском зеркале, снова висевшем на законном месте. Она улыбнулась счастливой улыбкой. Позже в этот же день Грента очень удивилась, когда графиня пригласила ее в свою личную гостиную:

—  Я не имела возможности поблагодарить вас за все, что вы сделали для нас с Ориеллой, — сказала Леонора. — Хотя Стефано добросовестно работал на нас, без вас мы вряд ли смогли бы вернуть все, что присвоил себе Роландо.

—  Я была рада помочь, — пробормотала Грента.

Ориелла улыбнулась:

—  Мама не умеет говорить красивые слова, но чувства ее искренни, и она хочет сделать вам свадебный подарок…

—  Прошу тебя, Ориелла! — строго прервала ее мать. — У тебя язык без костей. Дай мне сказать. — Она снова повернулась к Гренте: — Я дарю вам с Крейгом венецианское зеркало, чтобы, повесив его у себя дома и смотрясь в него, вы чувствовали себя счастливыми и вспоминали нас и нашу виллу.

Грента очень растрогалась.

—  Это слишком… слишком большая ценность, — но, поскольку это был подарок, она с радостью его приняла.

В этом году музыкальные состязания проходили в Монтори, и оркестры из Сорренто, Амальфи, Позитано и Капри боролись за серебряный трофей, который Монтори получил в прошлом году и надеялся удержать.

Музыканты из Монтори, как обладатели трофея, играли последними и, в конце концов, были признаны победителями. Девушки бросились на подмостки обнимать и целовать исполнителей, и именно тогда Грента заметила, как ее горничная, Анна, целует в губы молодого человека. Значит, это был Пьеро. Почти мальчик, лет восемнадцати. Грента надеялась, что впредь он будет более осторожен в выборе мелодии.

Как раз перед наступлением сумерек оркестры мандолин начали играть по очереди, а многочисленные жители в народных костюмах пустились в пляс. Грента с Крейгом, забравшись на крепостную стену, наблюдали за праздником до последнего момента. Затем начался фейерверк, и многочисленные лодки в гавани расцветились яркими огнями.

—  Ах, какое красивое зрелище! — повернувшись к Крейгу, воскликнула Грента. — Почему ты не украсил свою яхту, как все?

—  Придирчива, как всегда! — сказал он, взяв ее за обе руки. — И почему только я должен связать свою жизнь с таким существом?

—  Идешь на попятную?

Вместо ответа он поцеловал ее.

—  А зачем мне это надо? Идем на мою яхту, мисс Всезнайка, и увидишь, какие для тебя заготовлены украшения.

Его яхта стояла в конце причала, и Грента вслед за ним взошла на борт. Крейг нажал несколько кнопочек, и яхта озарилась всеми цветами радуги.

—  Беру свои слова обратно, — извинилась она, но в ее высокомерной насмешке читалось все, кроме раскаяния.

—  Я хотел пригласить на лодку Мервина, Ориеллу, графиню и Андре, но мы очень удачно их потеряли, поэтому придётся довольствоваться твоим обществом!

Стол в салоне был накрыт на пятерых, но когда яхта Крейга вышла из гавани, Грента убрала лишние приборы, оставив только два.

В заливе Крейг замедлил ход, и она вышла к нему на палубу. Монтори еще сверкал огнями, даже в море до них доносились смех, песни и звуки мандолин.

—  Мы потушим огни и пойдем прямо в Тирренское море, — сказал Крейг.

Она взяла его под руку.

—  Тирренское! Как красиво и мечтательно звучит. А Крит? Ты еще собираешься туда?

—  Я уже сказал. Я не могу оставить тебя. Мне даже будет плохо без тебя в Сорренто! А Крит подождет, пока я не смогу взять тебя с собой.

Он заговорил о планах на совместное будущее, о смутной идее съехать с квартиры в Сорренто и жить в Монтори, пока Грента занята работой с Мервином.

—  Ты же понимаешь, что я не могу оставить его в самый разгар работы, — заметила она.

—  Его счастье, что я терпеливый человек. Кстати, ты сообщила твоей маме о скоропалительном решении?

—  Еще нет. Я напишу ей завтра:

—  В Новую Зеландию, — пробормотал он. — А я не прочь когда-нибудь увидеть эту страну. Ведь ты бы хотела навестить маму и сестру, правда?

—  Конечно.

—  Прекрасно. Тогда у нас есть отличный предлог. Спустись вниз за шампанским и бокалами.

Они выпили друг за друга, потом за Мервина, графиню и ее адвоката, Ориеллу и Андре, затем вспомнили Джозефа и греческого парня Тео.

Яхта уже довольно далеко отошла от берега, и Монтори казался им полоской яркого света на краю воды, с темными скалами, освещенными сзади яркими огоньками.

Откуда-то, вероятно с берега или с соседней яхты, до них донесся звук мандолины.

Грента встала и подняла бокал с шампанским:

—  Давай выпьем за Монтори и его мандолины! Крейг улыбнулся и кивнул:

—  За Монтори!

Именно мандолины навсегда останутся в памяти Гренты. Где бы она ни услышала звуки этих вибрирующих струн, она будет вспоминать Монтори, место, где они с Крейгом чуть не потеряли друг друга, но где их дороги, к обоюдному удовольствию, соединились.