— Но я не хочу, чтобы наши пути пересеклись в той области, где сейчас главенствую я. Поэтому я заранее хочу отбить у тебя охоту ненароком перейти на ту сторону.

— Каким образом?

— Я предпочитаю, чтобы ты выступил против меня как враг, а не как сподвижник. О, я знаю, что в данный момент не могу ничего предпринять против тебя, даже пальцем прикоснуться. До чего же ты умно поступил, получив прикрытие сразу от двух таких мощных организаций, как ЦРУ и КГБ. У нас пока нет желания привлекать их внимание к нашим делам. — Его улыбка стала еще лучезарнее. — Кстати, а ты знал, что эта итальяночка, с которой ты крутил, — ласточка из КГБ?

— Почему же нет? Предполагал. Но не исключал и то, что она из ЦРУ, — ответил Алекс без всякого выражения. — Ее служебные дела никак не отражались на нашей связи.

Ледфорд кивнул:

— Ты всегда был достаточно циничным, когда речь заходила о женщинах. — Он взял кашемировый шарф и стремительно шагнул к двери. — Но все же у меня была слабая надежда, что ты испытываешь к ней некоторые чувства. Почему бы тебе не позвонить ей?

— Это угроза? — Плечи Алекса сразу напряглись.

— Нет. Всего лишь совет. — Ледфорд посмотрел на Алекса. — Тебе все еще трудно понять, каким я стал сейчас. Ты воспринимаешь меня таким, каким я был пять лет назад. Так вот. Моя стажировка закончилась. Очень скоро я выйду на другой уровень. До свидания, Алекс. Был рад немного поболтать с тобой. И, надеюсь, ты все-таки не станешь вынуждать меня навещать тебя во второй раз.

Алекс почувствовал, как холодок пополз вдоль лопаток, когда закрылась дверь за Ледфордом. То, что его последняя фраза была угрозой, он нисколько не сомневался. И он не случайно упомянул об Анжеле. Павел оказался прав. Он недооценил Ледфорда.

Боже мой! Остается только надеяться на то, что он не слишком поздно спохватился. Алекс кинулся к телефону и начал набирать номер ее квартиры в Риме.

Ответа не было.

Он прислушивался к гудкам на другом конце линии и чувствовал, как в нем нарастает паника. Ничего необычного в том, что она не подошла сразу, не было. Анжела могла еще не вернуться или развлекалась с кем-нибудь.

— Алло? — нетерпеливо спросила она наконец. Невероятное облегчение охватило его.

— Анжела. Оставайся дома. Никому не открывай дверь. Если в комнате кто-то есть, постарайся избавиться от него.

— Алекс…

— Не спорь! Делай, что я говорю. — Он помолчал. — А еще лучше позвони человеку, через которого ты связываешься с КГБ, и попроси, чтобы тебя перевели куда-нибудь подальше из Европы. Здешний климат вреден для твоего здоровья.

Секунду она молчала.

— Так ты все знаешь? Алекс, тебе лично я не хотела причинять вреда. Это просто работа. Ты мне по-настоящему нравишься.

— Да, понимаю. Это работа. — И он повесил трубку. Его первоначальное облегчение сменилось чувством вины и отвращения к самому себе. Он просто развлекался, чтобы разогнать скуку, и настолько увлекся этой чертовой головоломкой, что наговорил Ледфорду колкостей. Теперь игра велась всерьез. Ледфорд может убить женщину только затем, чтобы Алекс ни при каких обстоятельствах не согласился сотрудничать с его «напарником». Но с Анжелой ничего не случилось.

Алекс закрыл глаза, пытаясь соединить разрозненные кусочки.

Зачем бы Ледфорд стал попусту угрожать? Только чтобы быть уверенным, что сразу после его ухода Алекс кинется к телефону и начнет звонить в Рим.

«Я оставил шофера и двух моих людей в гостиной…»

Догадка молнией пронзила его.

Кто был тот единственный в мире человек, чья смерть заставила бы Алекса навеки проклясть организацию, к которой принадлежал Ледфорд?

— Павел! — закричал он и бросился к двери. — Павел, где ты, черт тебя дери!

И в следующее мгновение он увидел голубой кашемировый шарф, затянутый на шее Павла.

Он сидел, привязанный к креслу, с кляпом во рту, с глазами, выкатившимися из орбит. Черты лица его были искажены судорогой страдания;

Сначала его кастрировали. А потом вспороли живот до самой грудины ножом для разделки мяса. Этот нож так и остался торчать в груди Павла.

2

— Кэтлин, какой-то мужчина спрашивает тебя. — Жак встал рядом с ней, придерживая куст, пока она осторожно утрамбовывала землю возле корней. — Он ждет тебя на холме.

— Кто-то из банковских служащих? — насторожилась она.

— Не похоже. — Жак пожал плечами.

Она посмотрела через плечо на человека, что стоял на холме. Но увидела лишь темный силуэт на фоне заходящего солнца.

— Может быть, продавец удобрений? — Она вытерла пот рукавом голубой хлопчатобумажной блузки. — Ты что, не мог избавиться от него?

Жак покачал головой:

— Попытался. Но он заявил, что не уйдет, пока не поговорит с тобой. — Он усмехнулся. — Сомневаюсь, что он торгует удобрениями. Судя по тому, что он прикатил на белом «Ламборгини» последней модели…

— Черт! Значит, все-таки кто-то из банка.

— Пойди и узнай, чего он хочет. Я сам посажу остальные кусты. Тебе не помешает небольшая передышка.

— Как и тебе, — ответила Кэтлин и с трудом выпрямилась. От усталости ломило плечи и спину, и она удивилась, что не чувствовала боли до сих пор. Они вышли в поле на заре. — Я вернусь через несколько минут.

— Все равно скоро стемнеет. Отправляйся домой. Завтра с утра приступим снова.

Кэтлин упрямо покачала головой, вытирая руки о джинсы:

— Завтра и без того будет много дел… Как его зовут? — хмуро спросила она, глядя на темный силуэт незнакомца.

— Алекс Каразов, — ответил Жак. Она нахмурилась еще сильнее:

— Что-то не припомню такого. Едва ли мы с ним встречались.

— Если бы ты хоть раз его видела, то не забыла бы.

Она поняла, что имел в виду Жак, когда подошла ближе. Алексу Каразову на вид было лет тридцать пять — мужчина в расцвете сил, со спортивной фигурой и красивым ровным загаром человека, который проводит большую часть времени либо на пляже в Антибах, либо на горнолыжном курорте в Альпах. Кэтлин сразу насторожилась, он чем-то напомнил ей отца. Правда, темные волосы Дени Ридо, каким он запомнился ей, уже тронула легкая седина, но улыбка была такой же обаятельной, а манера одеваться и держать себя отличались непринужденной элегантностью.

Правда, подойдя ближе, она отметила также и умный, цепкий взгляд пронзительных голубых глаз. Во всем облике незнакомца ощущалась сила и уверенность в себе.

Еще бы ему не быть уверенным, подумала Кэтлин, один только его пиджак стоил столько же, сколько весь ее гардероб. Не говоря уже о роскошном спортивном автомобиле, который он припарковал неподалеку от дома. И все же было в этом человеке что-то такое, что выгодно отличало его от золотой молодежи, знакомой Кэтлин еще по годам учения в университете. За безмятежным видом и вежливой улыбкой угадывалась скрытая глубина и мощь.

— Я Кэтлин Вазаро, месье Каразов. — Она собралась было протянуть ему руку, но вовремя спохватилась: — Простите, у меня руки в земле. Насколько я поняла, вы хотите поговорить со мной?

Он ответил не сразу, внимательно рассматривая ее:

— И часто вам приходится работать в поле, как самому обычному поденщику?

— Люди в Вазаро не обычные поденщики. Все они любят свое дело. Все связаны с поместьем давними узами. И мне в самом деле нередко приходится выходить в поле имеете с ними.

— Не обижайтесь. Просто меня удивило, что хозяйка поместья сама копается в земле. Вы что-то сажали, если я не ошибаюсь?

Его французский был безукоризненным. И все же Кэтлин, угадав легкий акцент — то ли американский, то ли английский, — непроизвольно перешла на английский:

— Розы. В прошлом месяце была сильная буря. И теперь нам приходится восстанавливать то, что погибло.

— А разве можно высаживать розы в это время года?

Акцент сохранился и в английском, хотя он говорил на нем еще более бегло, чем по-французски.

— Обычно посадки производят в январе или ноябре. Но у нас довольно ровная погода и можно… — Она остановилась и, перебив себя, нетерпеливо спросила: — Мне кажется, что вас на самом деле не интересует сезон посадки. Чем могу быть полезна?

— Вы не правы. Меня живо интересует все, что имеет отношение к Вазаро. Я собираюсь вложить деньги в какое-нибудь местное предприятие. И может статься, что мы с вами окажемся полезны друг другу.

— Прошу прощения, я не совсем поняла… — растерялась Кэтлин.

— Все очень просто. У меня есть деньги, которые я хочу вложить в дело. А у вас есть проект, для реализации которого как раз требуется большая сумма.

Она подозрительно нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

— Вы собираетесь выпускать духи. И уже не раз обращались в самые разные банки в Каннах, чтобы они выдали вам нужную ссуду.

— И везде получила отказ…

— Потому что дело это в известном смысле рискованное.

— Вам уже приходилось этим заниматься?

— Нет. Но я потратил почти неделю и посетил большинство сортировочно-упаковочных фирм в Париже. Два дня я знакомился с рекламными агентствами, которые занимались продажей духов «Наваждение». И еще неделя у меня ушла на то, чтобы побывать у ваших соседей на юге, где выращивают розы и жасмин для «Шанель номер пять». Конечно, маловато, чтобы стать знатоком в этой области, — заметил он мимоходом. — Но я умею взвешивать все «за» и «против» и быстро разбираюсь в тонкостях того, чем начинаю заниматься.

— Вы играете на бирже?

— Приходилось. — Он приподнял брови. — Странно. Такое впечатление, что вы как будто не очень-то обрадовались моему предложению.

Она с сомнением покачала головой:

— Вы не даете мне времени опомниться. Но что-то тут не так. Словно в сказке. Вдруг появляется некто и ни с того ни с сего предлагает деньги… Так в жизни не бывает. Судя по всему, вы беседовали с нашими банкирами, и вам должно быть известно, что Вазаро заложено.

— Да нет. Банкиры в Каннах не болтливы. Я добыл эту информацию из других источников. Оттуда же мне стало известно, что вы задерживаете выплаты по закладной. — Он усмехнулся. — Звучит как в старинной мелодраме.

— Боюсь, что не улавливаю весь юмор данной ситуации, — сухо сказала Кэтлин. — Но если продолжать в этом же духе, то себе вы, наверное, отводите роль опереточного злодея?

— Вот, значит, каким образом вы воспринимаете мое предложение. — Взгляд Алекса скользнул по Жаку, который все еще продолжал работать в поле, и снова вернулся к Кэтлин. — Я не требую, чтобы вы, закрыв глаза, немедленно соглашались сотрудничать со мной. Было бы глупо надеяться, что деловая женщина пойдет на это.

— Верно.

— Тогда давайте перейдем сразу к сути. Я намерен вложить деньги в рекламную кампанию, которую собираюсь развернуть в полную силу своих возможностей. Взамен я хочу получить двадцать пять процентов от прибыли с продажи духов в течение первых пяти лет. Согласны?

— Нет. — У нее перехватило дыхание. — Мне надо все обдумать. Я не могу решить сразу… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что-то тут не так.

— Но что? Я просто хочу, чтобы вы позволили моим деньгам работать на нас обоих.

— Я понятия не имею, кто вы. В то время как вы очень хорошо осведомлены о всех наших делах. Естественно, возникает сомнение, зачем вам вкладывать капитал в мой проект? А вдруг вы занимаетесь какими-то незаконными операциями и теперь решили отмыть свои деньги. Например, вы нажили деньги на продаже наркотиков…

Он расхохотался:

— Существуют более простые способы отбивать дурной запах у неправедных доходов, для этого не обязательно вкладывать их в дорогостоящее и рискованное производство духов.

— Вы говорите с большим знанием дела. Чувствуется, что вы знаете толк в этом.

— Уверяю вас, мои деньги ничем не пахнут. Я пишу романы. — Он вынул визитную карточку из кармана пиджака. — Деньги на рекламу я сниму со своего счета в женевском банке. — Следом за карточкой он вынул ручку с золотым пером и быстро написал ряд цифр. — Позвоните по этому номеру и спросите месье Ганоля — вице-президента банка. Он ответит вам, правда ли, что деньги на мой счет переведены прямиком из издательства в Нью-Йорке.

Кэтлин взяла карточку, стараясь унять дрожь в пальцах. Может быть, этот Каразов и в самом деле просто не знает, чем ему заняться. И она совершит непростительную глупость, упустив удачу, что сама приплыла к ней в руки. Но с другой стороны, трудно понять, чего он хочет на самом деле. Вдруг это какая-то ловушка, и она поступает опрометчиво, согласившись вообще разговаривать с ним.

— Двадцать пять процентов — слишком много! — заявила она.

— Либо вы принимаете мое предложение, либо мы расходимся. Семьдесят пять процентов дохода при успешном ведении дел — это лучше, чем ничего. Если вы откажетесь, то потеряете и Вазаро, и надежду выпустить духи. — Он помолчал. — Чтобы вам проще было решиться, я согласен дать вам двести тысяч долларов взаймы. Этого не хватит, чтобы окончательно расплатиться по закладной, но зато избавит вас от волнений и беспокойства до того момента, пока на ваш счет не начнут поступать деньги от продажи духов.

Волна восторга захлестнула Кэтлин. Она спасет Вазаро!

— Вы серьезно? — почти прошептала она. Алекс кивнул, не отрывая взгляда от ее лица:

— Позвоните в банк и проверьте. После этого мы приступим к обсуждению частностей.

— Я так и сделаю. — От волнения ей трудно было говорить. — Не хотите ли пройти в дом, познакомиться с мамой? Официальная владелица Вазаро — именно она, и на бумагах должна стоять ее подпись.

— Я так и понял. А по сути, все решаете вы.

Кэтлин кивнула:

— Мама не любит вникать в такие вопросы. Она предпочитает, чтобы все решалось само собой. Идемте, — сказала она и почти бегом направилась к двухэтажному каменному особняку, находившемуся неподалеку.

Подходя к дому, Кэтлин обеспокоено думала о том, не слишком ли враждебно она встретила Каразова. Спасение было так близко! Она никогда не простит себе, если упустит такой счастливый случай. Но тут сомнения снова начали одолевать ее, и она резко обернулась к Каразову:

— Почему вы решили вложить деньги именно в парфюмерию? И почему именно Вазаро?

Он помедлил. Легкая тень враждебности промелькнула в его глазах. Но почти тотчас же на губах снова заиграла улыбка.

— Сначала я и представления не имел о таком поместье. Но в тех книгах, что попались мне в руки, упоминалось Вазаро. И чем больше я узнавал про парфюмерное дело, тем больше осознавал, какие возможности таятся здесь. Если с выгодой продать духи, то доходы могут быть просто астрономические.

— Для вас успех — это главное?

Он кивнул.

— А зачем, как вы полагаете, я бы поехал сюда? Земля здесь необыкновенно плодородная. Вы находитесь на грани разорения. Не требуется особой смекалки, чтобы сделать соответствующие выводы. При желании я мог бы, пользуясь таким удобным моментом, даже прибрать к рукам вашу собственность. Но я писатель, а не фермер. — Он помолчал. — Поверьте мне, я не ищу легкой наживы. Меня интересуют только доходы от хорошо налаженного дела. Не вижу ничего странного и нелогичного в своем стремлении заработать…

Кэтлин почувствовала, что его доводы начинают действовать на нее успокаивающе. Все выглядело достаточно убедительно. Испытующе глядя на него, она спросила:

— У вас какой-то особенный акцент. Вы американец? Алекс кивнул:

— Я американский гражданин, но родился в Румынии. Мой отец был русским, мать — румынка. Сейчас я живу в Швейцарии.

— Вы говорили, что пишете книги? В каком жанре…

— Меня интересуют всякого рода тайны, непонятные истории. Литературный псевдоним, которым я пользуюсь, — Алекс Кэлан.

Она покачала головой:

— Простите, к сожалению, никогда не слышала этого имени.

— Жаль. Многие считают, что в своем роде я непревзойденный мастер.

— Так трудно выкроить время на чтение…

Он слегка улыбнулся:

— Слишком много сил и времени уходит на полевые работы? Понимаю. — Он шагнул следом за ней в холл и обвел восхищенным взглядом просторный, полный воздуха и света зал, отметив, насколько продуманно здесь все — от старинной люстры до небольшой овальной фрески на стене. — До чего же красиво! — Он подошел к лестнице, что вела на второй этаж, и коснулся ладонью отполированных временем дубовых перил. — Сразу чувствуется глубокая старина во всем. Начало шестнадцатого столетия?

— Да. Вазаро выстроили в 1509 году; — улыбка озарила лицо Кэтлин. — Конечно, кое-какие пристройки делались, но все не позднее 1815 года. Большая часть мебели трехсотлетней давности. — Она повысила голос и позвала: — Мама!

— Я здесь, Кэтлин! — звонкий голос Катрин донесся из комнаты, что находилась с правой стороны от холла. — Как хорошо, что ты решила пораньше закончить работу! И в чем только у тебя душа держится? — Она появилась на пороге, и тут ее взгляд упал на Алекса. Лицо Катрин тотчас оживилось: — У нас гость?

Кэтлин с облегчением вздохнула, поскольку могла передать Алекса на ее попечение и тем временем позвонить в банк. Никто не мог устоять против обаяния Катрин, исполняющей роль хозяйки поместья.

— Это месье Каразов, мама. Моя мать — Катрин Вазаро. Месье Каразов — романист и собирается вложить свой капитал в наше имение.

— В самом деле? — лучезарно улыбнулась Катрин, принимая услышанное как нечто само собой разумеющееся. — Как это замечательно, месье Каразов! Уверена, что Кэтлин в восторге. Она так беспокоилась из-за денег все последние дни. Я ей говорила, что все…

— Надеюсь, ты угостишь месье Каразова нашим вином, пока я буду звонить? — нетерпеливо прервала ее Кэтлин. — Я вернусь через несколько минут.

— Не спешите. — Алекс вернул Катрин столь же неотразимую улыбку: — Счастлив знакомству с вами, мадам Вазаро.

Катрин буквально на глазах начала расцветать — так подействовали на нее непринужденные манеры гостя, его взгляд и обаятельная улыбка. Разница в возрасте ничуть не смущала ее.

Взяв под руку владелицу имения, Каразов бросил через плечо Кэтлин:

— Спрашивайте обо всем, что сочтете нужным. Я предупредил месье Ганоля, чтобы он был предельно откровенен с вами.

— Да, да! Я иду, — кивнула Кэтлин. Теперь она не сомневалась, что доходы Алекса вполне законны. — Не подумайте, что я не доверяю вам, но….

— Не надо верить мне на слово. — Его глаза блеснули в полумраке зала, когда их взгляды встретились. Фраза прозвучала довольно резко. В ней не чувствовалось той обходительности и того желания понравиться, какое он демонстрировал в разговоре с Катрин. — Глупо доверяться человеку, который вдруг предлагает вам решить все ваши проблемы. Собственная выгода — вот что правит миром. Только когда вы убедитесь, что я на самом деле заинтересован в процветании Вазаро, только после этого вы можете доверять мне. Если нет, пошлите меня ко всем чертям.

— Я уверена, что месье Каразову можно доверять, — заметила Катрин, пытаясь сгладить неловкость.

Но Кэтлин поняла, что Алекс говорит совершенно серьезно. Невольная дрожь прошла по телу, когда их глаза встретились. Она почувствовала, каков он — истинный Алекс Каразов. Не тот лощеный тип со светской улыбкой и вкрадчивыми манерами, чем-то напомнивший ей отца. А дерзкий, с холодным умом, безжалостный и… честный. Последнее несколько успокаивало ее. В конце концов, если он честен, то какое ей дело до всего остального? Ведь речь шла о спасении Вазаро.

— Я наведу нужные справки, и, если что-то покажется мне неубедительным, вам и в самом деле придется идти своей дорогой. — Она холодно улыбнулась. — Но все же я думаю, мы в любом случае можем угостить вас бокалом вина.

Не обратив внимания на промелькнувшую в его глазах искорку интереса, Кэтлин, обойдя мать, устремилась в комнату, где стоял телефон.

Закрыв за собой дверь, она вынуждена была на миг прислониться спиной к отполированным временем деревянным панелям. «Боже мой!» — со страхом подумала она. Ее испугал не Алекс Каразов. А то, что надежда, которую он вселил в ее душу, развеется как дым, не успев окрепнуть.