— Я была занята, — повторила она. — А ты знаешь, кто правитель Солинари?

— Да, и тебе это имя тоже должно быть знакомо. Это Франсиско Дамари. У нас была с ним небольшая сделка около года назад.

— Да, я помню его. — Джулия поморщилась. — Если бы я знала, что речь идет о Дамари, я бы держала свои сведения при себе. Этот человек доставил мне массу неприятностей. Ты обещал, что он вернет Лоретту через шесть недель. И что же?

— Несчастный случай, — усмехнулся Каприно. — Ты же знаешь, что мы в известной степени рисковали, отсылая ее, но он так хорошо заплатил, что ты не захотела упускать такую возможность.

— Почему же ты не выбрал никого из своих шлюх? Или тебе не нужны деньга?

— Мои женщины недостаточно хороши для Дамари. Как большинство наемников, которые вышли из низов, он желает получать все самое лучшее. Он был бы разочарован, если бы я отправил ему кого-нибудь из своих девиц. И к тому же я не знал никого, кто был бы более подготовлен, чем твоя Лоретта. Обычно женщины плохо переносят боль.

— Он поступил не правильно, убив ее. Как ты сказал, она была самой лучшей, и теперь мне некем заменить ее. — Джулия сделала нетерпеливый жест. — Но, боюсь, твой Дамари не возместит мне этот убыток. Солинари — это то место, куда ты отправил ее? Я помню, что уже где-то слышала это слово.

Каприно кивнул:

— Солинари — его дворец, но он также бывает время от времени и в Пизе. Вопрос в том, где теперь его искать. — Он подумал немного. — Я отправлю Сантини с сообщением сначала во дворец, а если Дамари там не окажется, пусть едет в Пизу.

Она удивленно посмотрела на него:

— С сообщением? Но зачем ты ввязываешься в это дело, если тебе не заплатят за него?

— Это ты виновата, Джулия. Ты не оставила мне времени на переговоры. — Недовольство проскользнуло в голосе Каприно. — И я не собираюсь спускать тебе это.

— Если ты ничего не получишь, зачем же тебе беспокоиться из-за послания?

— Нет, кое-что я получу. Дамари станет моим должником, а это очень ценно — оказать услугу такому человеку, который все время поднимается по ступеням власти.

Джулия рассмеялась:

— Ты думаешь, Дамари запомнит это?

— Возможно. — Он улыбнулся. — Но если даже и не запомнит, я выиграю уже от того, что он схватит Санчию. И ты тоже, Джулия, выиграешь. Ходят слухи, что тебе весьма не понравилась моя маленькая воровка, из-за которой ты потеряла такого замечательного любовника. Как ты думаешь, что сделает Дамари, когда она попадет ему в лапы?

Джулия очень хорошо знала, как поступают мужчины типа Дамари с теми женщинами, которые их рассердили. И на долю секунды ей стало жаль эту девчонку — собственность Лиона. Она не желала ей смерти. Но Джулия никогда не позволяла эмоциям взять верх над рассудком.

— А ты будешь доволен, если Дамари расправится с Санчией? Ты так ненавидишь ее?

— Ненавижу? — Он посмотрел на нее с удивлением. — Она не заслуживает моей ненависти, но ее надо наказать для примера. Если слух о том, как она обвела меня вокруг пальца, распространится, это может побудить других на нечто подобное. Я не Дамари, который любит наказание ради самого наказания. На мой взгляд, это бессмысленно, если не преследует определенной цели. — Он повернулся к двери. — Желаю тебе неудачной ночи, Джулия, и мужчину с такими же наклонностями, как Дамари. Я весьма недоволен твоим промедлением.

— К сожалению, придется разочаровать тебя: мужчина, который сегодня займет место в моей постели, чрезвычайно нежен и трепещет от каждого взмаха моих ресниц. — Она улыбнулась, поднимаясь. — И утром он подарит мне такие драгоценности, при виде которых ты бы задрожал, как уличный бродяга перед лавкой булочника.

— Что выгодно отличает его от Андреаса, — Каприно открыл дверь. — Какая удача для тебя.

Проводив Каприно, она постояла немного, зябко поводя плечами. Этот хитрый сводник прав — ей действительно повезло, что она избавилась от навязчивой страсти к Лиону Андреасу.

Быстро подойдя к шелковому шнурку, она дернула его, вызывая горничную, чтобы та провела мессера Гондольфо в ее комнату.

6

— Нет! — Санчия вздрогнула и резко села на постели, отталкивая руками что-то невидимое:

— Боже! Нет, я не…

— Санта Мария! Что с тобой? — Лион приподнялся на локте и хмуро посмотрел на нее:

— Ты больна?

Санчия дико озиралась кругом. Комната была чистой и опрятной, а не темной и душной. Она подняла руки, и страшная слабость пронзила ее:

— Они все еще здесь?

— Кто?

— Мои руки. — Она вытянула их перед собой и пошевелила пальцами:

— А я уже думала, что их нет. Я думала, что меня бросили в Стинке и отрубили мне руки.

— Сон. — Голос Лиона был грубоватым, но успокаивающим:

— Ложись и спи.

— Сон, — повторила она. Конечно же, она должна лечь, но страх снова пережить кошмарное видение преследовал ее. Она легла, утешаясь тем, что Лион лежит рядом. Как странно быть в постели рядом с обнаженным мужчиной. Наверное, со временем она привыкнет к этому. Если у нее будет на это время. Кто знает, как надолго она понадобится Лиону? Ничто не постоянно в этом мире.

— Тебе часто снилось, что тебе отрубают руки? — спросил Лион низким голосом.

— Да, я же тебе говорила, что я не очень-то храбрая.

Он молчал так долго, что ей показалось, он уже заснул.

— Сон ничего не доказывает. И это не трусость — понимать всю опасность предстоящего. Это очень разумно.

Она рассмеялась неуверенно:

— Значит, я умнее, чем кажусь. Я всегда боялась. Но особенно после того, как видела того вора, которого бросили в Стинке, его руки — такие бледные, окровавленные. Они еще шевелили пальцами, словно хотели за что-то ухватиться…

— С тобой такого не случится.

— Надеюсь, — прошептала она.

— Не бойся. Мне нужен ключ, но с тобой ничего не произойдет, — в его голосе послышались резкие ноты.

«Он опять рассердился, — подумала Санчия. — Наверное, я помешала ему спать».

— Прошу прощения, я разбудила вас, мой господин.

— Лион.

— Я забыла. — О боже, как нетерпеливо он вздохнул. Лучше уж вернуться в то жуткое сновидение, где ее ждало наказание, чем снова увидеть его разгневанное и недовольное лицо. — Я постараюсь запомнить. Извини меня… Лион.

Вместо ответа он пробормотал какое-то проклятье.

Она долго еще не могла заснуть, чувствуя, что Лион лежит рядом, все такой же рассерженный и напряженный. В конце концов сон сморил ее.

* * *

— Чему ты улыбаешься? — мрачно спросил Лион, обращаясь к Лоренцо, который подсаживал Санчию на лошадь.

— А почему бы мне не улыбаться? — спросил Лоренцо невинным голосом. — Такое светлое, ясное угре; и я так хорошо выспался. Чем же ты недоволен? Тем, что не можешь сказать того же про себя? Но я уверен, ты с лихвой возместил недостаток сна чем-то другим.

Лион ничего не ответил, вскочил в седло, пришпорил жеребца и через секунду был уже далеко от постоялого двора.

— Кажется, сегодня будет такой же трудный день, как и вчера, — заметил Лоренцо. — А я-то надеялся" что, как только Лион утолит свое желание, будет немного легче. — Он при-чмокнул, трогаясь с места. — Вперед, Санчия, иначе он проделает половину пути до Солинари, прежде чем мы догоним его.

Санчия пустила кобылу легкой рысью:

— А как ты угадал… — Она замолчала. — Ты, должно быть, очень хорошо его знаешь.

— Достаточно, чтобы понять, что его нетерпение достигло предела, когда я покинул вас вчера вечером. — Лоренцо внимательно посмотрел на нее. — Желание очень сильно привязывает мужчину к женщине, и тебе надо сделать так, чтобы эти узы потуже затянулись, — это убережет тебя в Мандаре.

— Убережет?

Тонкая улыбка коснулась его губ:

* * *

— Дело в том, что там очень сложная обстановка. Госпожа Катерина будет не в восторге от твоего появления. Санчия насторожилась:

— Катерина?

— Госпожа Катерина Андреас, мать Лиона. Когда она бывает чем-то недовольна, она становится неукротимой.

— О! — вздохнула Санчия.

— Значит, мне надо искать способ угодить и ей тоже? Он усмехнулся:

— Госпожа Катерина очень своенравная и решительная. Существует рассказ о том, как она защитила Мандару, когда Лион и его отец сражались в Тоскане. Кондотьер Николино решил, что Мандара представляет собой богатую добычу, и осадил город. Катерина собрала отряд, который мог бы отбить атаку, затем послала лазутчиков в лагерь неприятеля. Они захватили Николино и притащили его в Мандару. Тогда Катерина встала перед нападающими и приказала помощнику Николино дать приказ об отступлении. Иначе она повесит их вожака. К сожалению, он не поверил, что женщина в состоянии выполнить эту угрозу, и не послушал ее.

— И что произошло?

— Она повесила Николино. А затем его тело на веревке вывесили на стене крепости перед глазами нападавших. На следующее утро осада была снята.

Холодный комок подкатил к горлу Санчии. Мало того, что она должна угождать Лиону, теперь ей еще придется придумывать способы, как умилостивить его воинственную мать.

— Она, наверно, очень сильная?

— Да. — Лоренцо взглянул на нее:

— Но у тебя тоже есть сила. Она будет уважать тебя больше, если ты не позволишь ей ездить на себе. — Он улыбнулся:

— А если позволишь, то тебя затопчут.

— Я не допущу, чтобы меня растоптали. — Она решительно вскинула голову. — Скажи, Лоренцо, по каким-то своим причинам тебе хочется, чтобы я сразилась с нею?

Лоренцо промолчал.

— А ты поможешь мне в этом?

— Нет, я только расставляю фигуры на шахматной доске, но я не вмешиваюсь в игру.

— Никогда?

Он встретил ее взгляд:

— Никогда.

Санчия сжала поводья. Она почувствовала себя такой одинокой:

— Но он может не взять меня в Мандару. Он был так сердит на меня сегодня утром.

— Это не гнев. Скоро ты научишься разбираться в нем получше. — Лоренцо бросил взгляд на Лиона, который ехал в нескольких десятках ярдов впереди. — Его терзает тот же недуг, что и вчера. И это вовсе не конь рвется вперед.

— Ты имеешь в виду…

— Именно так, дорогая Санчия, — тон Лоренцо стал несколько бодрее, и он пустил коня чуть быстрее, — что внушает мне надежду на скорый отдых еще до того, как мы приедем в Солинари.

* * *

По узенькой тропинке, которая петляла по лесу, они выехали на небольшую полянку.

Сначала Лион проехал дальше вперед, а потом вдруг развернул Таброна и галопом подскакал к ним.

— Мы остановимся здесь, пока жара не спадет, — коротко бросил он.

— А я что-то даже и не заметил, что сегодня жарко, — пробормотал Лоренцо. — Но я согласен с любыми условиями, лишь бы получить возможность сползти с этого животного.

Лион, не обращая внимания на его замечание, спешился и подошел к Санчии:

— Слезай! — Его большие руки схватили ее за запястья. — Поторопись!

Его угрожающий тон сначала удивил ее, но потом она увидела его лицо и все поняла. Лоренцо был прав: не гнев гнал его вперед. Лицо Лиона приняло то же самое выражение неутолимого голода и желания, которое она видела у него прошлой ночью.

Приподняв, он быстро снял ее с седла. Руки Лиона обжигали ее тело сквозь ткань платья, в его объятиях она чувствовала себя обнаженной.

— Ты хочешь…

— Не бойся. — Его голос стал хриплым. — И не болтай. Просто дай мне то, что мне надо. — И он сдернул платье с ее плеч.

Его голова припала к ее груди, и он взял в рот один из сосков, отчего она вдруг сразу ослабела, потом другой, ритмично прижимая его зубами и языком, отпуская и снова втягивая в себя. И та же самая горячая волна, что пронизывала ее прошлой ночью, снова поднялась где-то в глубине ее лона. Ее глаза закрылись, и голова откинулась назад, так что оказалась прямо на уровне седла.

— Здесь? Но мессер Лоренцо…

— Он вежливо отвернется, — пробормотал Лион, подняв голову. Краска прилила к его щекам, и его ноздри вздрагивали при каждом вдохе. — И будет более чем доволен. — Он взял ее за руку и потащил прочь от лошадей, в глубину леса.

— Куда мы идем? — Она пыталась бежать рядом с ним.

— Не очень далеко.

Он остановился в нескольких ярдах от тропинки и привалил ее к стволу дерева.

Грубая кора ощущалась сквозь мягкий бархат ее платья, до нее доносился острый запах земли и листьев, а также запах его кожаной куртки.

Его пальцы возились под курткой, в том месте, где находились завязки на штанах, пока, наконец, он не освободил распиравшее его мужское естество, которое с силой высвободилось из тесных пут.

— Не сопротивляйся, — приказал он, поднимая платье и нижнюю юбку к талии. — Делай то, что я буду говорить. — Его ладони обхватили ее ягодицы, так что он приподнял ее и придвинул прямо к своему телу. — Обхвати меня ногами.

Она обвила его ногами.

— Я и не собиралась сопротивляться… — и тут же замолчала, встретив его тяжелый взгляд. Ее голова откинулась к стволу, и она ощутила каждый дюйм его горячей плоти.

Он вскрикнул и замер на мгновение, войдя в нее. Его лицо выражало наслаждение, казавшееся почти непереносимым.

— Боже! Да… да! — И затем он начал двигаться, с силой входя и выходя из нее, и эта сила пронизывала ее с ног до головы. Ее плечи вдавливались в шершавый ствол дерева при каждом новом толчке его огненной плоти.

Санчию почти пугала жестокость его желания, но страха перед самим Лионом она уже не испытывала. Она поверила, что он не собирался причинять ей боль, он просто пытался каждым движением утолить свой голод, о котором предостерегал ее.

— Дай, — пробормотал он, — скорее. Дай!

«Он хочет не только мое тело, он желает, чтобы я ответила ему так же, как ответила прошлой ночью», — поняла она.

Пошире раздвинув ее нежные лепестки, он коснулся их сердцевины большим и указательным пальцами, осторожно сжимая ее. Санчия вскрикнула и выгнулась дугой навстречу ему.

— Сейчас, — прохрипел он, — сейчас же! — Он сделал глубокий вдох.

И она дала ему то, к чему он так неудержимо стремился. Лепестки ее раскрылись сами собой, принимая волны могучего прилива, накатывающиеся одна задругой.

— Вот так, — прошептал он, и его горячая щека легла на ее висок. — Это то, чего я хотел.

«Он доволен мной, — подумала Санчия. — Наконец-то доволен». Какое это счастье — ощущать неслыханное удовольствие самой и в то же время давать наслаждение другому.

Лион неловко погладил ее волосы, крепко прижимая к себе девушку, даже сейчас не желая оставлять то, что ему принадлежало.

* * *

Чуть погодя он медленно отступил, неохотно выпуская ее из объятий.

— Я не хотел быть грубым. Но я слишком долго ждал, — сказал он и затем, чуть поколебавшись, добавил, как бы сожалея о том, что вздумал извиняться:

— Когда я желаю тебя, ты должна тотчас принимать меня. Возможно, будут такие же случаи, как сегодня. И я не смогу ждать, пока рядом окажется кровать.

— Я поняла.

— Хорошо. — Он повернулся:

— Здесь рядом ручей — приведи себя в порядок, и затем мы снова тронемся в путь. Я хочу приехать в Солинари до захода солнца.

Лоренцо сидел, лениво прислонившись к дереву неподалеку от тропинки, и поднял голову, увидев, как они выходят из леса.

— Уже? Кажется, было жарче, чем мне казалось, мой друг. Я-то надеялся на более длительный отдых. — Он поднялся на ноги, тщательно отряхивая свою серую бархатную куртку. — Правда, есть надежда, что мы еще сделаем короткий привал попозже. — Лукавое выражение мелькнуло в его глазах. — Сегодня и в самом деле жаркий день.

— Мы не будем останавливаться до тех пор, пока не приедем в Солинари. — Лион вскочил на жеребца, и они двинулись в путь.

— А вот теперь он сердит, — заметил Лоренцо, помогая Санчии сесть на лошадь.

Но когда ее взгляд с тревогой скользнул по его лицу, он покачал головой:

— Не на тебя. На себя. За то, что позволил себе — пусть ненадолго — отвлечься от главной цели — добыть Танцующий Ветер. Такой гордый человек, как он, не прощает собственных слабостей. Он не любит зависеть от чего бы то ни было, даже от своих потребностей. Но лично я вижу в этом хорошее предзнаменование.

— Почему?

Он задержал на ней взгляд, как бы прикидывая, стоит ли отвечать.

— Потому что чувство ответственности Лиона сродни рабству. Он пленник собственных убеждений. Его забота распространяется не только на Танцующий Ветер, но и на все, что является частью его мира, с которым он связан тесными узами. Для меня это не удивительно. Отец внушал ему эту мысль еще тогда, когда он был ребенком. И, кстати, статуэтка — символ этих крепких уз.

— Узы? Но он правитель. Ответственность не есть узы.

— Для некоторых — это то же самое. — Лоренцо усмехнулся. — Мой совет — постарайся вызвать в нем как можно более сильное желание. Это очень важно для вас обоих.

— Я не имею представления, как пробуждать в нем желание. — Щеки Санчии полыхнули жаром. — И я не знаю, стоит ли заставлять его забывать об ответственности. Ведь на самом деле, это…

Лоренцо со стоном взгромоздился на лошадь:

— Санта Мария! Еще один строитель храмов чести и славы. Я думал, в тебе больше чувства. — Он покачал головой:

— Впрочем, возможно, именно это и привлекает его к тебе. Подобное тянется к подобному.

Санчия недоверчиво посмотрела на него:

— У нас с ним нет ничего общего.

— Есть. Но ты, Санчия, в чем-то похожа и на меня. И очень интересно, какая же сторона твоего характера возьмет верх. — Он оглядел ее оценивающим взглядом. — Власть обладает огромной силой. Я могу подсказать, как наилучшим образом использовать его страсть, чтобы занять главное место в его сердце. Я думаю, для Лиона это будет лучше, чем вечно потакать своему безмерному честолюбию.

— Я не имею над ним никакой власти.

— Продолжай сохранять эту веру, и ты еще больше укрепишь свое влияние на него.

— Ты заботишься о нем. — Мысль о том, что такой человек, как Лоренцо, проявляет о ком-то заботу, удивила ее. — Почему?

— Кто знает! — Его улыбка оставалась насмешливой. — Быть может, потому, что если бы обстоятельства сложились иначе, я был бы таким же, как и он. А может быть, потому, что он напоминает мне сына, которого я мог бы родить. — Он задумался. — Что заставляет людей испытывать те или иные чувства? Жизнь полна странных, неожиданных проявлений, полных тайн и загадок. Что и делает ее терпимой. — И копыта его лошади, которую он пустил вперед, быстрее застучали по дороге.

Уже ближе к вечеру они приехали в маленький деревянный дом, стоявший на берегу голубого озера.

— Все, дальше мы не поедем, — сказал Лион, взяв под уздцы Таброна. — Деревня отсюда недалеко, и Солинари находится как раз за ней. Я не хочу, чтобы весть о нашем прибытии достигла дворца. Поэтому подождем, когда Марко приедет к нам. Владелец дома, с которым я уже переговорил, приготовит все необходимое на ночь.

— А кто это — Марко? — спросила Санчия.

— Мой брат. — Лион спрыгнул с коня, пересек двор и вошел в дом.

«Еще один сюрприз. Я и в самом деле совершенно ничего не знала о Лионелло Андреасе, — подумала Санчия. — Интересно, его брат такой же неистовый, как Лион и его мать, которая родила их обоих? Вполне вероятно». И ей вдруг показалась такой милой и родной ее Флоренция, в которой она, по крайней мере, знала, какие опасности ее поджидают.

— Марко не похож на Лиона, — ответил Лоренцо так, словно прочел ее мысли. Он спешился и помог ей проделать то же самое. — Ты будешь очарована им. Как и большинство женщин.

— Ей нет необходимости очаровываться им, — Лион как раз вышел из дома и остановился около них. — Я не собираюсь делить ее с ним.

— Как жестоко с твоей стороны, — сказал Лоренцо. — Почему ты так жадничаешь в случае с Санчией, когда…

— Дом выглядит довольно чистым, — перебил его Лион. — Я заплатил владельцу за ночь, и он, и его жена уйдут ночевать в другое место в нескольких милях отсюда. Хозяин дома сходит в деревню и привезет послание Марко, пока женщины приготовят нам воду для купания.