Темно-каштановые волосы Эврина плавно переходят от более длинных прядей на макушке к очень коротким по бокам. Шевелюра сильно взъерошена — либо от драки, либо от того, что он ее так укладывает. Выглядит он таким же сильным, как и остальные, но я бы не назвала его верзилой в отличие от других. Пожалуй, в его чертах есть что-то детское. Он кажется моложе остальных — ближе к тридцати. Невинность его лица не вяжется с множеством татуировок на теле. Каждый сантиметр его кожи, не считая лица и ушей, украшен чернилами.

— Если ты хочешь поблагодарить — не за что, — говорю я, саркастично ухмыляясь, и его мальчишеское лицо озаряется искренней улыбкой.

— Спасибо, — раздается голос, но он принадлежит не татуированному парню, а Айдину, рыжеволосому гиганту.

Он выше меня на добрых тридцать сантиметров, у него широкие плечи и накачанные мышцы. Рыжие волнистые волосы свисают чуть ниже плеч, и я невольно задаюсь вопросом, почему он не завязывает их во время битвы: они ведь наверняка мешаются. У него короткая борода, смягчающая угловатость челюсти, а в уголках глаз цвета темно-голубой джинсы прячутся морщинки, которые появляются у всех, кто много улыбается и смеется. Я замечаю, что он не истекает кровью и не держится за бок, а ведь в него, как мне известно, попал нож, и нахожу это странным.

— Да, и от меня тоже спасибо, — добавляет чародей.

Я слегка киваю им обоим.

— Что ж, от меня ты благодарности не получишь: из-за тебя мой оборотень сбежал! — фыркает Лахлан.

Оборотень?

Что ж, это объясняет внезапное появление гризли в пустыне Невада. Сначала клыкастые ублюдки, а теперь оборотни? Добавить сюда еще этих ребят, кем бы они там ни были, и окажется, что в мире существует намного больше всего, чем я могла себе представить.

Отмахиваюсь от чертовой кучи возникших в голове вопросов и прожигаю взглядом Лахлана.

— Он сдался. Кто, мать твою, убивает сдающихся людей? — спрашиваю я полным осуждения голосом.

— Они торгуют людьми. Нам приказано их убивать.

— Что ж… Я этого не знала, — огрызаюсь в ответ, но из моего голоса исчезает праведное негодование.

— Разумеется, не знала, потому что тебя здесь вообще быть не должно. Или ты так выпускаешь пар? — издевается надо мной Лахлан, и я фыркаю от смеха.

— Чувак, попридержи коней, если хочешь получить от меня ответы, — предупреждаю его.

Выпускаю пар? О’кей, дедуль. Нет, серьезно, кто вообще так говорит?

Когда Лахлан замолкает, я решаю, что, быть может, мне стоит объясниться, почему я сунула свой нос — или, скорее, нож — в их дела.

— У меня сегодня был здесь бой. Как раз уходила, когда вдруг вляпалась в эту хрень. Вроде смотрела на парковку, а потом раз — и уже наблюдаю за тем, как вашего друга пытается убить какой-то тип. — Я указываю на чародея.

Лахлан рассерженно оборачивается к нему.

— Как она прошла через твой барьер, Сильва?

— Не знаю. Такого не должно было случиться. Я не почувствовал никаких магических брешей. Она просто очутилась внутри, — говорит Сильва, изучая меня.

— Так ты та девчонка, что выбила дерьмо из их альфы? — замечает Киган, высокий загорелый мужчина со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами.

— Э, ну да, — соглашаюсь я, не уверенная в правдивости сказанного. Мудила-Гигант был вожаком стаи? Неожиданно в голове начинает играть песня группы The Shangri-Las.

— Только я считаю, что она выглядит очень знакомой? — вдруг спрашивает Айдин.

Они разом смотрят на меня еще внимательнее, и я неловко переступаю с ноги на ногу от столь пристального разглядывания.

— Кто еще в твоем ковене? — спрашивает меня Сильва.

Я в замешательстве оглядываю их компанию… В моем чем?

— Я должна знать, что это значит?

Лахлан усмехается.

— Наверное, не хочет говорить, чтобы не устроить неприятностей мамочке и папочке.

— Что ж, с тобой я больше не разговариваю, — огрызаюсь я.

Айдин издает смешок и закашливается, пытаясь его скрыть.

— Мы паладины. И мы все равно узнаем. Поэтому можешь облегчить нам задачу и сама рассказать, — уговаривает меня Киган; его мягкий тон полностью соответствует энергетике добродушного серфера.

— Ага, вот только я не поняла ни одного гребаного слова из того, что ты только что сказал.

Пристально смотрю на него, и мое раздражение с каждой секундой растет все больше.

Лахлан фыркает.

— Все кастеры знают, кто такие паладины. Хорошая попытка, малышка.

— Твою мать! Ты всегда такой высокомерный, да? Я не имею ни малейшего понятия, кто ты такой, что такое этот ваш кастер, да и, если честно, мне плевать. Так что спасибо и иди в жопу, а я сваливаю отсюда!

Подбираю брошенную на землю в пылу сражения сумку и закидываю ее через плечо. Оглядываюсь вокруг в поисках черного внедорожника и водителя, но их обоих и след простыл. Я смеюсь, но без веселья. Что ж, не могу его винить за то, что он уехал. Интересно, это случилось до или после гризли?

Достаю из сумки телефон и звоню Талону. Меня сразу же перенаправляет на голосовую почту.

— Талон, твой человек бросил меня посреди чертовой глуши, позвони, когда прослушаешь сообщение.

Открываю Uber, хотя и без того знаю, что там увижу. Я застряла у черта на куличках. Почему мне так не везет?

— Куда собралась?

— Подальше от вас, чудики.

— Ты можешь создавать оружие с помощью магии, а чудики при этом мы?

Магии?

На мое плечо опускается чья-то рука. Инстинктивно оборачиваюсь и бью. С помощью своих отметин вкладываю в удар дополнительную силу, и Айдин, отлетев на пару метров назад, приземляется на спину с глухим ух.

— Клянусь лунами, а ты быстрая! — восклицает Сильва, настороженно наблюдая за мной.

Ловлю взгляд его карамельных глаз и вскидываю брови в молчаливом вызове.

— И сильная, — добавляет Киган.

— Я вас не знаю. Мы не друзья. Не трогайте меня.

Кто-то из них поднимает руки, как бы показывая, что они не представляют угрозы. Айдин кашляет и потирает грудь в том месте, куда я его ударила. На его лице растягивается широкая улыбка, голубые глаза восторженно загораются.

— Гребаные извращенцы, — бормочу себе под нос.

Глава 6

— Ты правда не знаешь, кто такие кастеры? — спрашивает Эврин.

Мне хочется получше разглядеть его татуировки и спросить, почему он покрыл себя ими. Тут до меня доходит, что, возможно, это вовсе не татуировки. Возможно, они, как и мои метки, наполнены силой. Я воздерживаюсь от вопросов, когда Лахлан грубо фыркает, реагируя на фразу приятеля. С меня достаточно.

— Я уже ответила на ваши вопросы. А теперь валите. Неприятно было с вами познакомиться, удачи вам с этим хреном.

Через плечо показываю Лахлану средний палец и, развернувшись, начинаю свой длинный путь к цивилизации. Если Талон позвонит, он сможет подобрать меня на обочине.

Игнорирую ту часть меня, что жаждет обернуться и узнать, нет ли у этих чуваков ответов на вопросы о том, почему я отличаюсь от всех и обладаю суперспособностями. Они назвали себя паладинами; могу ли я быть одной из них?

Лахлан, судя по всему, подумал, что я… как там это… кастер, а Айдин упомянул магию. Может быть, во мне кипит магия? Я всегда называла это силой или энергией, не зная более подходящего слова. Думая о магии, чувствую себя чокнутой фанаткой Хогвартса.

Устало провожу рукой по лицу и поправляю ремень сумки так, чтобы она надежнее держалась на спине. Превозмогая измождение, перехожу на бег трусцой вдоль черной пустынной дороги. Бегу около получаса, а затем за моей спиной вдруг появляется свет фар.

Я уже вошла в удобный ритм быстрого шага, и в голове по кругу проигрываются события этой ночи. Сворачиваю с теплого асфальта на обочину, пропуская машину.

Серебристый внедорожник притормаживает рядом со мной, и я тут же напрягаюсь, готовясь защищаться. Заднее стекло с шумом опускается, и из окна выглядывают рыжеватая борода и светлая кожа Айдина.

— Ты серьезно собираешься бежать до самого города?

Смотрю на него в ответ и пожимаю плечами, потихоньку набирая скорость.

— Садись. Самое меньшее, что мы можем сделать после того, как ты спасла едва ли не каждому из нас жизнь, — это подбросить тебя до дома, — ухмыляется мужчина.

Взвешиваю, что опаснее: принять предложение незнакомцев подвезти меня или продолжить бежать в темноте в какой-то глуши. Я где-то на девяносто семь процентов уверена, что смогу победить этих чуваков, поэтому решаю, что поехать с ними — не такая уж и плохая идея.

— Ладно, но если вы, ребята, сделаете что-то стремное или будете слишком грубить и раздражать, не вините меня за последствия. Тот, кто сказал, что старших надо уважать, явно не был знаком с вами.

Айдин смеется, и я слышу еще несколько смешков внутри. Машина останавливается, и Айдин поднимает свою большую задницу с заднего сиденья. Я боюсь, что они скажут мне сесть на третий ряд, и уже думаю отказаться, но, к счастью, туда перебирается Сильва.

Сижу, зажатая между Айдином и Эврином, которые, типично по-мужски раздвинув ноги, расположились на заднем сиденье. Какое-то недолгое время мы едем в тишине, и я начинаю расслабляться: от звука шин меня тянет в сон.