— Не-ет, — тяну я. — Но сейчас ты мне расскажешь.

— Потому что те, кто живет будущим, не рискуют. Они слишком боятся последствий. Тогда как живущие настоящим борются, не жалея себя, ведь им нечего терять. Я хочу сказать, может, тебе стоит поменьше думать о том, что впереди — о поступлении в музыкальную школу, и что будет после нее, — а вместо этого… просто пожить в свое удовольствие? Испытать что-нибудь новое, найти друзей? Поверь, твоя жизнь может быть такой, какой хочешь, если окунуться в нее как следует.

Над дверью звенит колокольчик, возвещая о прибытии новых посетителей.

— Добро пожаловать! — приветствует их дядя Джей, огибая стойку и оставляя меня вариться в своих мыслях.

Я подумывала написать сообщение маме, но и так прекрасно знаю, что она скажет: надо больше практиковаться и, возможно, дополнительные позаниматься с Юнби. И не слушать дядю Джея. Если он стремится жить в настоящем и следовать за мечтами, то мама куда более практична. Она уверена, что у меня получится сделать карьеру успешной виолончелистки, но только если я буду усердно работать и полностью сконцентрируюсь на своей цели.

Все, что к этому не относится, только отвлекает почем зря.

Правда, я и так усердно работала — миссис Ким подтвердит, да и Юнис, наверно, тоже, — и все равно получила такой критический разбор.

Может, дядя Джей и прав.

— Не волнуйся, малышка, — успокаивает он, возвращаясь от посетителей. — Ты со всем разберешься. Почему бы тебе не пойти домой пораньше? Отдохнешь, а сюда скоро Боми придет.

Боми — это угрюмая студентка Калифорнийского университета, которая обычно работает по ночам.

— Только проверь восьмой зал перед уходом: у них закончилось время, но они все еще там сидят.

— Идет, — вздыхаю я, соскальзывая с барного стула, и плетусь дальше по коридору. Больше всего из своих задач я не люблю участвовать в конфликтах с посетителями. Ну почему они не могут просто прочитать правила?

В большинстве караоке в Штатах посетители платят перед уходом. Обычно тариф почасовой — люди сами следят за временем и учитывают, сколько им нужно будет заплатить. Но дядя Джей делает так же, как в Корее: деньги вносятся заранее, за определенное количество часов. В каждом зале есть таймер, благодаря чему посетителям не приходится тратить больше, чем они собирались. Если они захотят задержаться, то всегда могут продлить время. Мама вечно жалуется, что дядя Джей ничего не смыслит в бизнесе.

Дверь в восьмой зал закрыта, изнутри не доносится ни звука — но это логично, раз их время вышло. Я стучусь один раз и вхожу.

Этот вип-зал самый большой в нашем баре, в нем могут поместиться человек двадцать. Поэтому я удивляюсь, увидев всего одного парня примерно моего возраста, который сидит в углу, привалившись к стене и закрыв глаза.

Я пытаюсь найти следы присутствия в зале кого-нибудь еще, но на длинном столе пусто — ни еды, ни напитков. Если он и правда арендовал это место только для себя, то он наверняка не из бедных. Одежда выглядит дорого: на плечи накинута атласная рубашка, а длинные ноги обтягивают мягкие черные штаны. Левая рука в гипсе, зато на правом запястье поблескивают часы «Ролекс», и… это что, тату-рукава?

Да у какого подростка могут быть такие татуировки?

Я снова перевожу взгляд на его лицо и вздрагиваю, заметив, как он открыл глаза. Я жду, не заговорит ли он, но юноша продолжает молчать. Я кашляю разок, чтобы прочистить горло.

— Ваше время вышло. Если вы желаете продлить его, то нужно доплатить. 50 долларов за час. Иначе вам придется уйти.

Вышло резковато, я не хотела грубить. А все из-за этого жюри — испортили мне настроение.

Вспышки от диско-шара на потолке, кажется, только сгущают повисшую тишину.

Может, парень не говорит по-английски? А вдруг он из самой Кореи? В Америке подростки не такие стильные.

Я пробую еще раз, уже по-корейски:

— Сиган Джинессейо. Нагасейо, — то есть «Время кончилось. На выход». Но я использовала почтительное обращение, так что с формальной точки зрения это было вежливо.

— Я услышал с первого раза, — отвечает он низким мягким голосом по-английски, но с легким акцентом, от которого слова будто звучат теплее.

Я чувствую, что щеки ни с того ни с сего начинают заливаться румянцем.

— Тогда почему ничего не ответил?

— Пытался решить, стоит ли мне обидеться.

Я указываю на большую ламинированную книгу в центре стола, в которой перечислены названия всех доступных в караоке песен.

— Правила написаны на обложке сборника, и в них сказано: если ты не зарезервировал новое время по истечении пятнадцати минут, то обязан немедленно уйти.

Парень лишь пожимает плечами.

— У меня деньги кончились.

— Сильно сомневаюсь, — возражаю я, бросив взгляд на его кожаные ботинки от «Гуччи».

— Это не мои.

Я хмурюсь.

— Ты их украл?

Он запинается, а затем медленно отвечает:

— Можно сказать и так.

Интересно, это ложь? Почему-то мне так не кажется. Я не видела, как этот парень заходил в бар. Сколько он уже здесь сидит, да еще в одиночку? И кто вообще так делает, если только не пытается спрятаться? Может, это все влияние сегодняшнего «Аджосси», но меня вдруг озаряет одна мысль.

Я подхожу ближе. Парень делает то же самое, отрываясь от стены.

— Тебе… — начинаю я, но тут же приглушаю голос: — Тебе нужна помощь?

В криминальных драмах ребята моего возраста оказываются в преступных группировках отнюдь не потому, что сами так захотели.

Он пожимает плечами.

— Конкретно сейчас пятьдесят долларов были бы очень кстати.

— Нет, я имею в виду, у тебя проблемы? Ну… из-за какой-нибудь группы, например.

На мгновение парень округляет глаза, будто опешив от моего вопроса. Потом до него доходит, и он быстро опускает взгляд.

— А, так ты догадалась.

— Тебе, должно быть, лет шестнадцать или семнадцать… — Я воодушевленно киваю и продолжаю настаивать: — В Штатах есть законы, защищающие несовершеннолетних. Если тебе нужна помощь, только попроси.

Вдруг его чем-нибудь шантажируют — например, держат в заложниках родственника или друга.

Он ненадолго замолкает, чтобы тихо ответить:

— Если бы я попросил спасти меня, ты бы это сделала?

У меня сжимается сердце.

— Я могу попробовать.

Он смотрит мне в глаза, и я чувствую, как сбивается дыхание. У него безупречная кожа, темные глаза, мягкие волосы и полные вишнево-красные губы. Кажется почти неправильным, что кто-то может быть настолько прекрасным.

Он опускает голову, и его плечи начинают подрагивать. Он что, плачет?.. Я подхожу ближе, только чтобы понять: он…

Смеется! Даже по колену здоровой рукой хлопнул.

Вот подонок! А я-то за него волновалась!

Я вылетаю за дверь, топая от возмущения.

Дядя Джей занят в фойе — продляет время для одного из залов, — но ему хватает одного взгляда на мое лицо, чтобы вздохнуть:

— Парень не хочет уходить, да? Не волнуйся, я сейчас разберусь.

Он начинает обходить стойку, но я вскидываю ладонь, вспомнив его слова: «Поживи в свое удовольствие».

— Подожди. Я сама справлюсь.

Глава вторая

Парень сидит все там же, в углу, когда я возвращаюсь в зал — он явно пропустил мои слова про инструкции мимо ушей. Почему-то я даже не злюсь, хотя, может, и стоило бы. Но это не важно.

Я начинаю:

— Значит, расклад такой: я продлила время на двадцать минут.

— Вот это щедрость, — изгибает бровь он.

— Но не за просто так. Я вызываю тебя на караоке-баттл [От англ. «karaoke battle» — соревнование, кто лучше исполнит песню в караоке.].

Судя по пустому взгляду, он меня не понимает.

— Давай покажу. — Я забираюсь на сиденье напротив, беру пульт и включаю на экране счет очков. — Теперь программа будет оценивать наше выступление после каждой песни. Если победишь, я продлю твое время здесь еще на час. Бесплатно. Но если выиграю я — ты уйдешь.

Я смогла себя немного удивить. В жизни бы не подумала, что брошу вызов в караоке не только незнакомцу, но еще и парню примерно моего возраста, который выглядит как самый красивый человек из всех, кого я встречала. Но после слов жюри, будто во мне «нет искры», я твердо решила предпринять хоть что-нибудь.

Может, дядя Джей и прав. Возможно, если выйти из зоны комфорта и быть смелее, жизнь в самом деле изменится.

Я закусываю губу, ожидая ответа, пока парень обдумывает мое предложение. Он в любом случае не останется в накладе: без дополнительной оплаты его так или иначе вынудили бы уйти. Зато если победит — сможет провести еще час в относительной безопасности и комфорте караоке-зала.

Наконец он отвечает, постучав пальцем по песеннику:

— Ладно. Давай сыграем. Но придется тебя разочаровать: пою я довольно-таки неплохо.

Судя по усмешке, он уже представляет, как проведет здесь следующий час. Только вот вряд ли ему известно, что в караоке оценивается тональность, и, пусть голос у меня и не из лучших, с этим я справляюсь идеально.

Парень подталкивает песенник ко мне, но я останавливаю его.

— Мне это не понадобится.

Я беру пульт, открываю поиск по исполнителям и включаю нужный трек. Начинает играть мелодия «I Will Survive» [«Я выживу».] Глории Гейнор.

Я встаю, держа микрофон, и начинаю петь во все горло. Эту песню я выбрала в основном из-за быстрого темпа: так у меня не остается времени сомневаться в себе, тут успеть бы вдохнуть. Да и строчки вроде «Выйди за дверь» и «Тебе здесь больше не рады» звучат очень кстати.