Мокша в запале грохнул кружкой об пол, и та раскололась на острые глиняные черепки.

Когда вредный болотник уехал в повозке, запряжённой огнегривыми конями, Василиса выбралась из укрытия, вбежала в горницу и обняла отца обеими руками, а тот горько заплакал, уронив голову на грудь:

— Что же нам теперь делать, Василисушка? Пришла беда неминучая… — по его седой бороде катились крупные слёзы. — Сходи хоть ты к своей бабке Ведане, спроси, может, знает она, как горюшко избыть? Странно это, что много лет о Кощее никто слыхом не слыхивал, а тут нате вам — объявился, и сразу женихаться. Занесло же супостата лихим ветром! Как будто кто-то нашептал ему о нашей Дариночке.

И тут у Василисы похолодели ладони, глаза защипало, а грудь сжало, будто стальным обручем. Кажется, она знала и кто нашептал, и что это были за ветры…

Ох, божечки, что же она наделала!

Глава третья. Кощеева невеста

Даринка, узнав о Кощеевом сватовстве, прорыдала дня три кряду, но даже от горьких слёз её черты не утратили былой красоты.

— Я сбегу, клянусь, — она яростно тёрла заплаканные глаза платком. — Не могу больше. Меня в деревне уже за глаза Кощеевой невестой кличут. А Ванюша сказал, его друзья нас в городе спрячут, там никакой Кощей не найдёт.

Злата обняла сестру за плечи и принялась раскачиваться, будто убаюкивая её, как в далёком детстве.

— Знаешь, это не выход. Вам тогда вечно придётся прятаться. Разве это жизнь? К тому же рано или поздно Кощей вас всё равно найдёт. Он же колдун!

— К тому же Мокша сказал, что нашлёт на Дивнозёрье вечную зиму, если ты не согласишься, — поддакнула Василиса. — Представляешь, сколько людей пострадает? Ни всходов не будет, ни урожая. До осени не доживём.

— Ох, я об этом как-то не подумала, — на глаза Даринки вновь навернулись слёзы.

— Тут по уму действовать надо, — снова заговорила старшая сестра. — Устроим Кощею весёленькую встречу. Такую, чтобы этот гад сам решил, что ты ему не пара, и отказался от свадьбы.

— Ой, а как это? — В глазах Даринки загорелся угасший было огонёк надежды.

— Ну, я ещё не знаю, — поджала губы Злата (она всегда так делала, когда что-то шло не так гладко, как ей хотелось бы). — Но придумаю обязательно. А Васька мне поможет. Ведь правда?

Василиса с готовностью кивнула.

— Конечно. Я сегодня же схожу к бабушке Ведане. Она знает множество легенд и сказок — вдруг в какой-нибудь из них говорится, чего на самом деле не любит Кощей?

— А вы представляете, — вдруг спохватилась Даринка, — он мне тут ещё один подарочек прислал. На этот раз зеркало. Красивое, в серебряной оправе с листочками.

— Надеюсь, ты в него не стала смотреться? — нахмурилась Василиса.

— Вообще-то, уже посмотрелась, — младшая сестрица ахнула, расширив глаза от ужаса. — А что, нельзя было?

— Не стоило. А гребешком волосы расчёсывала?

— Н-нет.

— Уф-ф, хоть это хорошо, — Василиса с облегчением выдохнула, а старшая сестра, глянув на них обеих, упёрла руки в бока:

— Так. Кто-нибудь объяснит мне, что это за дары такие?

— Знамо какие — волшебные. Кощей хочет сделать нашу красавицу ещё краше. Этим гребешком даже три волосины на макушке почешешь, и то кудри до колен вырастут. А если уж такие косы, как у Даринки, причёсывать каждый день, то никто с ней по красе сравниться не сможет. То же и с зеркалом: чем больше в него смотришься, тем сильней хорошеешь, — пояснила Василиса. — Вот только пользоваться ими не след, ежели жениху отказом ответить хочешь. Надобно дары вернуть.

— Да я только разок посмотрелась, случайно, — пискнула Даринка. — Больше не буду, честно-пречестно.

А Василису осенило: так вот почему сестрица даже после стольких дней слёз выглядела свежей да пригожей. Ишь, какое оно, Кощеево колдовство.

— А мне кажется, я знаю, как отвадить постылого жениха, — она недобро усмехнулась. — Кощей, видать, красоту очень любит, раз мы со Златкой ему не подошли, а Даринка по нраву пришлась. Выходит, мы должны к его приезду сделать из красавицы дурнушку.

— Но я не хочу быть дурнушкой, — Даринка обиженно надула губы. — У меня одна сестра умная, другая знахарское дело ведает, а у меня ничего нет, кроме моей красы да милого Ванечки.

Словно ножом по коже пришлись Василисе эти слова. Прежде она думала, что готова на всё пойти, только бы Ваньке понравиться. Но, оказалось, нет — родную сестрицу Кощею в жёны отдать оказалось выше её сил. Хоть и завидовала она, а всё же любила Даринку — такую глупенькую, наивную, но вместе с тем щедрую и добрую. Да что там, всё её любили! Она же всем в деревне помогала — кому словом, кому делом, а кому и весёлой песенкой.

— Дурочка, это же не навсегда! Вымажем тебя в саже, волосы разлохматим, в тине болотной вываляем, чтобы пахло погаже, а потом отмоешься и снова красоткой станешь.

— А-а-а, — Даринка втянула голову в плечи. — Тогда ладно.

Злата взяла её руки в свои и прижала к сердцу.

— Послушай, боюсь, одной внешностью тут не обойдёшься. Тебе надо притвориться, что характер у тебя дурной да взбалмошный, чтобы уж наверняка сработало. Чавкай за столом, стучи ложкой, болтай ногами, перебивай старших, говори всякие глупости и непременно перечь — мужики страсть как не любят, когда им перечат.

— Но не переборщи, а то вдруг разгневается Кощей, — с опаской добавила Василиса.

— Ох, девоньки, боязно мне! — взвыла несчастная Даринка, заламывая руки. — Откуда я знаю, когда уже перебор будет?

— А ты на нас в оба смотри, — посоветовала Злата, гладя сестру по пышным волосам. — Если мы с Васькой чихать да кашлять начнём, значит, пора остановиться. А если сидим, не кашляем, то продолжай смело. Отца мы тоже предупредим, чтобы не испужался.

Даринкин взгляд потеплел, щёки зарумянились, на губах заиграла привычная улыбка:

— Ой, спасибо вам, сестрёнки мои любимые! Ну что бы я без вас делала!

— Чего не любит Кощей? Ох, ну и вопросы у тебя, девочка, — бабка Ведана аж чаем подавилась.

Пришлось Василисе выложить всё как на духу: и про приезд Мокши, и про слёзы Даринки, и про хитроумный план, который они вместе со Златкой придумали. Немного подумав, рассказала и о своей вине: как вышла в чисто поле заклясть ветра и как те донесли весточку до Навьего царства. Слушая её, старая знахарка становилась всё мрачнее, а услыхав про ветра, и вовсе лицом окаменела.

— Выходит, это твоя вина! Подвела ты не только сестру, но и всё Дивнозёрье!

— Почему это? — опешила Василиса.

— А потому, что долгие годы Кощей о нас даже не вспоминал. Думаешь, занят был? Как бы не так: то были чары, мудрыми бабами наведённые, чтобы супостат энтот о нас и думать забыл. А ты ему, сталбыть, напомнила. Теперь он одной Даринкой не успокоится, захочет, как и прежде, девок таскать да дань собирать. А спасти нас некому. Перевелись нонче богатыри на земле дивнозёрской.

Василиса всхлипнула, в носу опять засвербило, глаза заблестели, но она сумела взять себя в руки и не зареветь.

— Бабушка, а нельзя ли нам снова эти чары наложить, чтобы Кощей позабыл о Дивнозёрье?

— Ох, непростое это дело, голуба моя, — бабка Ведана накрыла её ладонь своей морщинистой рукой. — Пока у него тут сердечный интерес имеется, никакими чарами память не заклясть. Отвадить его надо от Даринки, вот что.

— Как? Отворотным зельем? — сердце Василисы забилось, как у птички.

Старая знахарка рассмеялась громким скрипучим смехом.

— А ты что ж думаешь, влюбился он по уши в твою сестрицу? Держи карман шире! Я скажу тебе, как дело было: едва напели-надули ему в уши ветры твои опрометчивые слова, сразу вспомнил Кощей о Дивнозёрье и решил в зерцало своё волшебное посмотреть. Небось, слыхала сказки-то про блюдечко с яблочком? Так вот, это всё правда. С помощью этого блюдечка навий князь куда угодно заглянуть может, даже в мир смертных. А там, видать, и попалась ему на глаза Даринка-красавица. Кощей же издавна на девичью красу ох и падок был, но вместо сердца в его груди горюч камень лежит, не дрожит, не бьётся, поэтому не может оно любить. Только жажда обладания ему и ведома. Поэтому отворотным зельем его хошь пои, хошь не пои, а толку никакого не будет.

Горько было Василисе слышать эти слова. Да только слезами горю не поможешь. Набедокурила — изволь исправить. Знать бы ещё как.

— Бабуль, а хитрость наша с сажей и тиной хороша али нет? Стоит ли попробовать?

— А хто ж его знает? — бабка Ведана пожевала нижнюю губу. — Кощей-то хитёр. Но бывало, что дурачили его смертные девки. Так что пробуйте, голубки мои ясные. Но сильно на удачу не надейтесь. Надобно что-нибудь ещё придумать, ежели затея не выгорит.

— А что Ванюшка наш? — Василиса сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. — Разве он не богатырь? Он же всех парней в деревне сильнее на кулачках. Ему бы только оружие раздобыть и…

— Буйну головушку сложить, — отмахнулась знахарка. — Думаешь, он ко мне не приходил? Да он едва про сватовство услыхал, ещё раньше тебя сюда примчался, в ножках валялся, плакал, молил научить, как найти смерть Кощееву. А я бы и рада помочь, да только мне то неведомо.

— Это как же «неведомо»? — Василиса обеими руками смяла юбку своего сарафана так, что остались некрасивые заломы на ткани. — А как же игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце?..