Он сделал паузу, во время которой Рипли поднялась с места.

— Трое — это максимум, кого я могу выпустить из корабля, Рипли. Тебе придется подождать своей очереди.

— Я не собираюсь наружу, — ответила она. — Мне и тут хорошо. Но все, что я могла сделать здесь, я уже сделала, а Паркеру и Бретту понадобится помощь с тонкой работой, раз они пытаются починить эти трубопроводы…


Несмотря на усилия системы охлаждения, в машинном отделении было слишком жарко. Проблема крылась в объемах сварки, которая к тому же проходила в тесном пространстве. Воздух рядом с термостатами оставался относительно прохладным, но над сварочными швами он нагревался очень быстро.

Сам лазерный сварочный аппарат винить было нельзя — он генерировал сравнительно холодный луч. Но когда металл плавился и образовывал свежий шов, в качестве побочного продукта выделялось тепло. Мужчины работали, сняв футболки, и по их оголенным торсам стекал пот.

Рипли уперлась в стену неподалеку от Паркера с Бреттом и при помощи специфического инструмента вскрывала защитную панель. Под ней обнаружилась сложная комбинация из цветных проводков и крошечных многоугольников. Две маленькие секции оказались угольно-черными. Воспользовавшись другим инструментом, Рипли извлекла поврежденные компоненты и порылась в переброшенной через плечо сумке в поисках подходящей замены.

Пока она ставила на место первую деталь, Паркер выключил лазер и критически осмотрел получившийся шов.

— Неплохо, если можно так выразиться, — он повернулся, чтобы взглянуть на Рипли. Ее туника прилипла к груди от пота. — Эй, Рипли… у меня вопрос.

Она не стала отвлекаться от работы, чтобы на него взглянуть. Второй новый модуль занял свое место рядом с первым, словно зубной имплантат.

— Да-а? Я слушаю.

— Мы сможем пойти в экспедицию, или застряли тут, пока все не починим? Питание мы уже восстановили, а прочее, — он резко взмахнул рукой, обводя потрепанное машинное отделение, — это косметика. Ничего такого, что не подождет несколько дней.

— Вы оба знаете ответ, — Рипли чуть расслабилась и, потирая руки, посмотрела на Паркера. — Капитан уже выбрал двоих, так что больше никто не может выйти, пока они не вернутся и не доложат. Трое вышли, четверо на борту. Таковы правила.

Она сделала паузу, вдруг сообразив кое-что, посмотрела понимающе.

— Но тебя не это волнует, не так ли? Ты переживаешь о том, что они могут найти. Или мы все тебя недооценили, и на самом деле ты — высокодуховный охотник за знаниями, подлинный энтузиаст, расширяющий границы известной Вселенной?

— Какого черта, нет, конечно, — было похоже, что небрежный сарказм Рипли не задел Паркера. — Я — подлинный энтузиаст, расширяющий границы моего банковского счета. Так что… Если они найдут что-то стоящее, как это поделят?

Рипли стало скучно.

— Не переживай. Вы оба получите то, что вам причитается, — она начала искать в сумке с деталями полупроводниковый модуль, чтобы исправить последнюю поврежденную секцию.

— Я не стану делать больше ничего, — неожиданно объявил Бретт, — пока нам не гарантируют полноценные доли.

Рипли наконец-то нашла нужную деталь, поставила ее на место.

— Каждому из вас контрактом гарантирована доля во всем, что мы найдем. Вы оба это знаете. А теперь кончайте валять дурака и возвращайтесь к работе, — она отвернулась и принялась проверять работу свежеустановленных модулей.

Паркер мрачно уставился на нее, открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Рипли была корабельным уорент-офицером, и затевать с ней вражду было неразумно. Он уже внес свое предложение, но получил отпор. Лучше на этом остановиться, что бы он там ни чувствовал. Если это было необходимо, он следовал логике ситуации. Поэтому механик со злостью снова включил лазер и занялся очередным швом в поврежденном трубопроводе.

Бретт, который следил за питанием для сварочного аппарата, произнес ни к кому конкретно не обращаясь:

— В точку.


Даллас, Кейн и Ламберт шли по узкому коридору. В дополнение к изоляционным рабочим штанам на них теперь были ботинки, куртки и перчатки. И они несли с собой лазерные пистолеты — миниатюрные версии сварочного аппарата, которым в данный момент пользовались Паркер и Бретт.

Они остановились перед массивной дверью, отмеченной предупреждающими символами и надписью:


ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ВОЗДУШНЫЙ ШЛЮЗ.

ТОЛЬКО ДЛЯ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПЕРСОНАЛА


Даллас всегда находил это предупреждение забавно чрезмерным — на корабле неоткуда было взяться человеку без полномочий, а любой, уполномоченный быть на борту, был уполномочен пользоваться шлюзом.

Кейн тронул переключатель. Защитная панель скользнула в сторону и открыла три кнопки. Старпом нажал их в нужной последовательности. Послышалось гудение, после чего дверь открылась, и трое вошли в шлюз.

На стенах висело семь скафандров для вакуума. Они были громоздкими, неуклюжими и абсолютно необходимыми для предстоящей прогулки, если оценка внешних условий, произведенная Эшем, соответствовала истине хотя бы наполовину. Трое помогли друг другу надеть эти искусственные шкуры для поддержания жизни и проверили, все ли функционирует правильно.

Настало время надеть шлемы. Процедуру осуществили с подобающими торжественностью и осторожностью, и каждый по очереди проверил, что шлем соседа сидит герметично. Даллас проверил шлем Кейна, Кейн — Ламберт, а она оказала ту же услугу капитану. Эта трехсторонняя игра прошла с крайней степенью серьезности, а исследователи космоса напоминали трех обезьян, ищущих друг у друга блох. Затем они включили автоматическую подачу кислорода и вскоре задышали чуть затхлым, но безопасным для дыхания воздухом из резервуаров скафандров.

Рукой в перчатке Даллас активировал внутренний передатчик на шлеме.

— Я передаю. Вы меня слышите?

— Принимаю, — ответил Кейн, сделал паузу, чтобы увеличить мощность собственного микрофона. — А ты меня слышишь?

Даллас кивнул и повернулся к все еще угрюмой Ламберт.

— Ну же, Ламберт, — сказал он, пытаясь ее приободрить. — Я выбрал тебя за твои способности, а не за веселый характер.

— Благодарю за лесть, — сухо ответила она, — потому что больше не за что. Не мог взять Эша или Паркера, что ли? Они, скорее всего, обрадовались бы шансу пойти.

— Эш должен оставаться на борту. Ты это знаешь. У Паркера полно работы в машинном отделении, к тому же он без приборов дорогу до туалета не найдет. Мне плевать, если ты будешь проклинать меня каждый метр пути. Просто сделай так, чтобы мы нашли источник этого чертового сигнала.

— Да-а. Великолепно.

— Ладно, все готово. Не хватайтесь за оружие, пока я не скажу.

— Ты надеешься на встречу с дружелюбной компанией? — в голосе Кейна прозвучало сомнение.

— Надеюсь на лучшее, а не на худшее, — Даллас коснулся панели коммуникатора, включил еще один канал. — Эш, ты там?

Откликнулась Рипли:

— Он пошел в научный отсек. Вернется через пару минут.

— Принято, — капитан повернулся к Кейну. — Закрой внутренний люк.

Старпом нажал нужный переключатель, и дверь за ними плотно закрылась.

— Теперь открой внешний.

Кейн повторил ту же процедуру, после которой они смогли зайти в шлюз. Нажав последнюю кнопку, он отступил к остальным и принялся ждать. Бессознательно Ламберт прижалась спиной к внутренней двери шлюза — инстинктивная реакция на приближающееся неведомое.

Меж тем внешний люк скользнул в сторону. Перед тремя людьми заклубились пыль и пар. Предрассветный свет был огненно-рыжего цвета. Совсем не было похоже на привычный приятный желтый свет Солнца, но Даллас надеялся, что ситуация улучшится, когда местное светило поднимется выше. Оно давало достаточно света, чтобы видеть, хотя в густом, забитом частицами пыли воздухе мало что можно было рассмотреть.

Они шагнули на платформу лифта, которая двигалась между распорками корабля. Кейн тронул переключатель, и платформа спустилась. На ее нижней стороне находились сенсоры, которые отмечали местонахождение поверхности. Они рассчитали расстояние и остановили платформу, когда она коснулась верхней точки темного камня внизу.

Следуя за Далласом, который шел впереди скорее по привычке, чем из-за соблюдения формальностей, они осторожно вышли на поверхность планеты. Застывшая лава под ботинками была твердой и неподатливой. Пока люди обозревали открытый ветрам ландшафт, на них обрушилась ярость шторма. Видеть они могли только камень под ногами, уходивший в оранжево-коричневую дымку.

«Какое же безысходно-унылое место», — подумала Ламберт. Необязательно пугающее — хотя неспособность смотреть вдаль и сбивала с толку. Это напоминало ночное погружение в кишащие акулами воды. Невозможно предсказать, что может внезапно вынырнуть на тебя из темноты. Может, преждевременно было относиться ко всему пессимистично, но Ламберт так не считала. В окружающем их пейзаже не было ни одного яркого оттенка — ни голубого, ни зеленого, только резкий желтый, грустный оранжевый, тусклые коричневый и серый.

Нечем порадовать глаз, ничто не помогает рассеять мрачные мысли. Атмосфера здесь была цвета неудавшегося химического эксперимента, а земля — цвета испражнений. Ламберт пожалела все, что могло здесь жить. Впрочем, несмотря на отсутствие доказательств, она нутром чуяла, что сейчас на этой планете не жило ничего.