— Если твоя новая подруга согласна, — помахивая несколькими усиками, провозгласила Скви, — я думаю, нам следует теперь же отправиться с ними, под охраной, пока наши мучители-варвары не вернулись с ещё большими силами, чтобы предпринять новую попытку посягнуть на нашу свободу.

— Некоторые убежали. — Вийв-пим взглянула влево, и вся верхняя часть её тела повернулась так плавно, как на шарнирах. — Поскольку мы не знать, какие они могут иметь резервы персонала и оружия, рекомендация маленького существа с усиками обоснованна.

— Сейчас? — Уокер оглянулся на чудо-башню, шедевр инженерной мысли серематов, которая последние два года была его домом. — Очень поздно, и у всех нас есть личные вещи, которые нам бы хотелось взять с собой.

Скви не мигая уставилась на него:

— Ты чувствуешь потребность в сне, человек? Это происшествие привело тебя к такому состоянию, что ты достаточно расслаблен для того, чтобы улечься спать?

Уокеру пришлось признать, что он вовсе не сонный.

Вийв-пим сделала жест рукой в сторону комплекса:

— Возвращайтесь и соберите вещи. Думаю, времени достаточно. Мы помогать. Но отбыть сегодня ночью. Живописная Нийю ожидает твои таланты.

У Браука не было головы, но глаза по краям стержней поднялись и уставились в ночное небо.

— Стоять здесь, беседуя, — явно терять время впустую. Задерживать отправление. — Его силуэт на фоне звёзд представлялся горой, оплотом стабильности и твёрдости посреди нерешённых проблем.

Был ли меж мёртвых виленджи Прет-Клоб? Уокер поймал себя на мысли о том, что его интересует, как он со своими друзьями в сопровождении небольшого эскорта ниййюю проделает обратный путь к зданию. А может, командир алчной кучки пришельцев успешно сбежал в сады? Не важно, пытался он уверить самого себя. Туда, куда они направляются, виленджи вряд ли последуют за ними.

На этот раз, говорил себе Уокер, он и его друзья в конце концов при инвентаризации будут записаны в гроссбухи виленджи как списанные со счетов.

По пути в трансферный порт, спрятав скромные пожитки в багажник личного транспорта немалых размеров, Уокер снова попытался поблагодарить их спасительницу. В ответ Вийв-пим повернулась на своём сиденье, которое было для неё не слишком удобным. Возможно, подумал Марк, это способствовало раздражению, прозвучавшему в словах, вылетевших из маленького совершенно круглого рта, или то была несомненная доля колючести, являвшаяся нормой речи ниййюю. Трудно сказать.

— Я уже сказать, Маркус, нет необходимости благодарить. Никто не крадёт у ниййюю нанятого по договору работника.

Считая покатое сиденье недостойным себя, Скви взобралась на верх спинки. Оттуда она могла обозревать всю обстановку внутри и одновременно наслаждаться прекрасным видом освещённой огнями территории снаружи.

— Поскольку настойчивость в стремлении имеет под собой исключительно коммерческую цель и предполагает поддержание отношений с самыми примитивными, вам не откажешь в сообразительности. В этом смысле такое усердие можно только одобрить. — Серебристо-серые глаза ярко блеснули. — Побуждает задуматься о поразительной своевременности.

Уокер внимательно взглянул на к'эрему, взгромоздившуюся на спинку сиденья.

— Не улавливаю мысли, Скви.

— Инцидент в привычном соответствии с обычным положением дел. — Она проинформировала Уокера с присущим ей высокомерием. — Я касаюсь вопроса о том, как наши, по собственному признанию, отнюдь не являющиеся альтруистами освободители умудрились так кстати появиться в нужном месте в поразительно точное время, чтобы ухитриться нас спасти.

Джордж, сосредоточив своё внимание на Вийв-пим, заговорил до того, как Уокер успел ответить:

— Да. Откуда вы узнали о том, что происходит и как нас найти? Виленджи могли вынести контейнеры из комплекса через дюжину возможных выходов.

Храня молчание, Вийв-пим раскинулась на спинке сиденья. Несущийся на большой скорости транспорт слегка бросало из стороны в сторону, и одна тонкая как тростинка рука потянулась к Уокеру. На этот раз он даже не вздрогнул. Оба длинных, гибких пальца легко коснулись его шеи прежде, чем она отдёрнула руку.

— Ты запомнить, — тихо проскрежетала она, — наша первая встреча. После достижения соглашения я точно так дотронулась до тебя. В тот раз я передала тебе абсорбирующий пенетратор.

Уокер в изумлении уставился на Вийв-пим.

— Вы что-то поместили внутрь меня?

— Жидкое устройство слежения. — Внезапно этот круглый рот показался ему больше отталкивающим, чем манящим. Он заметил, что она не умеет ни улыбаться, ни хмуриться. — Безвредное, ограниченное по действию во времени включение. Будет полностью выведено из твоего организма через несколько дней.

— Но зачем?

— Думаю, это, в сущности, очевидно. — Во всяком случае, его замешательство позабавило Скви.

— Продолжать следить за тобой, — без тени смущения сказала ему ниййюю. — Защитить своё. Оградить от вреда. Когда предупреждены об опасности маловероятных передвижений твоей персоны в неподобающее время дня или ночи, это дать возможность мне и моим служащим предусмотрительно реагировать. — Она приложила два пальца левой руки ко рту и продолжала.

Марк подумал, что уже знаком с манерой ниййюю смеяться. Это было нечто, соответствующее улыбке.

— Хорошо так делать. Ты не соглашаться?

— Конечно, мы очень благодарны, — уверил её Уокер, когда транспорт слегка наклонился вправо, на высокой скорости повернув к северу. — Но вы могли мне сказать о том, что сделали.

— Нет необходимости. — Его окутал взгляд изжелта-золотистых глаз. — Почувствовал бы себя лучше, если бы знал? — В режущем слух голосе мелькнула нотка участия.

— Конечно, я… — Уокер колебался. Чувствовал бы он себя лучше, зная, что какая-то инопланетная следящая жидкость циркулирует по его кровеносной системе? Чувствовал ли он себя лучше сейчас, когда узнал? С её стороны это ничуть не напоминало попытку его обмануть.

Как и прежде порой случалось, Джорджу удалось лучше выразить словами чувства друга, чем самому Уокеру:

— Внушает некоторое ощущение себя как чьей-то собственности, не так ли? Никак не напоминает уже имевшую место ситуацию?

Уокер взглянул на пса, который до сих пор сидел и пристально наблюдал за их нийюанской работодательницей.

— Это ничем не напоминает наше прежнее положение, Джордж. Мы были заключёнными виленджи: пленниками. Вийв-пим нанимает нас на работу. Между этим громадная разница.

— Ладно, разница, — уступил пёс, почёсывая плечо. — Громадная… я не уверен.

Как только Вийв-пим полностью переварила комментарии Джорджа, она стала заметно раздражена:

— Пленники? Заключённые? Что это за оскорбления? Я брать вас на Коджн-умм потому, что уважать ваши способности!

Одной рукой она указывала на Уокера, кончики её изящных ушей подрагивали, а хвосты хлестали по сторонам сиденья.

— Уникальное существо демонстрирует уникальный талант. Именно поэтому я привезти вас всех на Нийю. Думаете, для меня это не значить ничего? За простой наём на работу — своя цена. Мне надо поддерживать моя собственная репутация!

Она была воистину прекрасна в гневе, не мог не признать Уокер. Если бы ещё она не кричала так пронзительно. Обычный тон голоса ниййюю был достаточно неблагозвучен.

— Ладно, ладно. — Ворча, но отнюдь не успокоившись её излияниями, от которых лопались барабанные перепонки, Джордж прекратил чесаться и снова растянулся на сиденье. — Не распускай язык, если он у тебя есть. — Он поднял взгляд на сидевшего рядом с ним человека. — Раздражительная сука, разве нет?

Уокер задержал дыхание, но имплантат виленджи, очевидно, перевёл комментарий пса способом, совместимым с понятием о приличиях. По крайней мере, Вийв-пим не отреагировала так, как могла бы отреагировать земная женщина. За их спинами Браук декламировал восьмой катрен Керелон Солилокви. Чтобы втиснуться вовнутрь, туукали пришлось распластаться на пустом полу у багажника. Погружённый в меланхоличные воспоминания, он не обращал практически никакого внимания на разговор сидящих впереди.

Раз Вийв-пим успокоилась, Уокеру представилась возможность более бесстрастно обдумать комментарии Джорджа. Были они не соответствующими истине или рассуждения пса шли по правильному пути? Волновался ли Уокер или был слеп, чтобы понять? Продвинулся ли он в своей цели перебраться поближе к дому или просто вступил в соглашение, которое мало чем отличалось от того, что уготовили для них виленджи? По видимости, он и его приятели были свободными личностями, способными заключить контракт на работу по своему собственному выбору. А способны ли они расторгнуть его, если захотят и когда захотят? На Нийю нет утончённых, высокоцивилизованных серематов. Там придётся иметь дело с видом, о котором ни он, ни его друзья не знают ничего, помимо того, что тот обладает очевидной физической привлекательностью. К примеру, как Вийв-пим отреагирует, если после прибытия и проведения демонстраций в течение нескольких недель Марк объявит, что они желают покинуть её планету?

Он поймал себя на мысли о том, что беспокоится. Может, в конце концов, не стоит бить тревогу раньше времени? Что того хуже, он вовлёк в это предприятие своих друзей.

Что-то слегка коснулось его плеча. Обернувшись, Уокер упёрся взглядом в чёрные, горизонтально расположенные зрачки в серебристых глазах. Усик длиной два фута легко свернулся у его ключицы, а розоватая трубочка рта появилась из скопления щупалец, которые взмахнули в его сторону.

— Я не умею читать мысли. Такие развитые существа, как мы, ещё не продвинулись до такой степени. Но за то время, что нам пришлось выносить компанию друг друга, я стала в некотором смысле чувствовать твои настроения и понимать выражения твоего лица. Ты страшишься последствий принятого тобой решения.

В прошлом, оказавшись на таком близком расстоянии тет-а-тет с созданием, подобным Скви, Уокер бы потерял сознание. А теперь он настолько привык, что его даже не бросало в дрожь от вида резиноподобного цефалопода.

— Да. — Взглянув на Джорджа, который лежал, положив голову на скрещенные передние лапы, Уокер понял, что пёс игнорирует их обоих. — Джордж всегда знает, как разбудить во мне сомнения.

— Психологический метод, который не следует с презрительной беспечностью использовать видам, неискушённым в его применении. Задумайся на мгновение, Маркус Уокер. Если такое, само собой разумеется, высшее существо, каким являюсь я сама, не считало бы, что можно обрести больше, принимая предложение этих ниййюю, чем отклонив его, разве бы я согласилась отправиться с тобой?

Осознание слов, изречённых непосредственно к'эрему, подняло его настроение.

— Нет. Нет. Ты бы не согласилась и осталась на Серематене, сколько бы я тебя ни уговаривал.

— Именно. Твои глупые мольбы ни за что не произвели бы на меня никакого эффекта. — Усик отдёрнулся. — Я здесь только потому, что считаю: это на самом деле предоставляет мне пусть слабую, но наилучшую возможность, впервые с моего прибытия на Серематен, совершить путешествие, которое немного приблизит меня к родной планете. Ты можешь ошибочно полагать, что моё решение связано с чувством привязанности к твоей необычно примитивной личности, но это не так.

Уокеру стало намного легче.

— Спасибо, Скви. Мне нужно было это подтверждение.

— Оно непреднамеренно, — заключила к'эрему, отступая назад к своему местечку на верху сиденья позади Уокера.

Равнодушие Скви к этой ситуации, равнозначное её одобрению того выбора, который сделал Марк, ободрило и воодушевило его ещё больше. Парадоксально, но тот факт, что к'эрему практически не заботили его чувства, доказывал её решительное одобрение предпринятого им шага. Уокер снова устроился на своём сиденье, в душе вполне уверенный в том, что поступил правильно.

Теперь ему всего лишь оставалось надеяться, что примитивное человеческое существо и превосходящая его в развитии к'эрему равным образом не ошиблись в принятом ими обоюдном решении.


Во время долгого путешествия на Нийю было утешительно обнаружить, что Вийв-пим оказалась не более бесцеремонной в манерах и обладала не более резким голосом, чем любой другой представитель её вида. На самом деле, оказавшись лицом к лицу в одном помещении сразу с двумя-тремя одновременно болтающими ниййюю, Уокеру частенько приходилось выдумывать благовидный предлог, чтобы улизнуть, иначе боль от звука их голосов, перекрывающих друг друга, могла привести к чему-то наподобие острого приступа мигрени, от которой ему не доводилось страдать после того, как он бросил футбол. Он допускал, что со временем привыкнет к неприятным на слух, скрежещущим, скрипучим речам. Придётся.

Раздражающие голоса хозяев Нийю не так сильно беспокоили любезного Джорджа, поскольку лай тоже был отнюдь не медоточиво-сладкозвучным способом коммуникации. Что касается Браука, они абсолютно не тревожили громадного туукали, а Скви считала все формы модулированных коммуникаций, отличных от свойственных к'эрему, недостойными серьёзного внимания и оценки.

Поэтому Уокеру оставалось в одиночку слушать неприятно звучащие вопросы и размышления экипажа и остальных пассажиров, каждый раз изо всех сил превозмогая желание съёжиться от произнесённой чрезвычайно пронзительным тоном нийюанской фразы. Имплантат виленджи великолепно выполнял свою работу, переводя незнакомую и неразборчивую речь, звучавшую в разговоре инопланетян. Её содержание становилось понятным, но он был не в состоянии приглушить звучание голосов.

За недели пути, как человек, многократно покусанный ядовитой змеёй и выработавший вследствие этого определённый иммунитет к воздействию яда, Марк постепенно привык к наносившему нестерпимый вред его слуху эффекту, производимому речью ниййюю. Или, быть может, решил Уокер, его оскорблённый слух оказался повреждённым до такой степени, что утратил способность отличать нийюанские звуки от любых других.

То ли случайно, то ли с бессознательным намерением, Уокер проводил много времени в обществе Вийв-пим. Он не переживал о том, что слишком расслабился. Правда, она никогда не упускала возможности напомнить ему, что их взаимоотношения не выходят за рамки «работодатель — работник», подчёркивая, что нанять Уокера — не её личная инициатива. Она всего лишь действовала от лица своего правительства. К тому же если её внешность и отношение к нему составляли привлекательную сторону образа инопланетянки, то поведение больше походило на манеру вести себя, свойственную какому-нибудь грубому, неотёсанному пришельцу с обочины цивилизованного космического пространства. Нет, она не была никоим образом неучтива или невежественна, решил Марк. Ощущение относилось к злосчастной манере нийюанской речи.

В то время как Уокер очень многое узнал от Вийв-пим о природе её родного мира, она становилась скрытной и неразговорчивой, когда речь заходила об общественных нравах и отношениях.

— Ты поймёшь, когда прибывать, — постоянно повторяла она.

У Марка сложилось впечатление, что она была в большей степени осторожна, чем склонна к уловкам.

Джордж был менее убеждён.

— Она что-то утаивает от нас. Не обязательно умалчивает. Просто опускает кое-что в разговоре.

Сидя в помещении, которое они делили на двоих, пёс и Уокер обменялись взглядами. Нийюанская спальная платформа, на которой он лежал, была почти семи футов длиной, но настолько узкая, что Марку приходилось проявлять осторожность, дабы не упасть на пол когда он поворачивался во время сна. У Джорджа подобных трудностей не возникало. На платформе могла уместиться дюжина таких Джорджей.

— Зачем ей что-то утаивать?

Уокер подумал, как переносит путешествие Браук. Поскольку тот мог наклониться довольно низко, чтобы не задеть потолок нийюанского корабля, туукали приспособился проходить по исключительно широким коридорам, поворачиваясь боком. В результате на протяжении всего путешествия он практически не покидал складское помещение, переоборудованное под его нужды. В то время как его относительно изолированное положение было чем-то неизбежным, у Скви — сознательным и добровольным. До тех пор пока не возникало острой необходимости, к'эрему не видела причин общаться на социальном уровне с нижестоящими по развитию формами жизни. Это отнюдь не было проблемой, потому что чем больше они узнавали о Скви и чем чаще сталкивались с ней, тем больше её намеренная изоляция устраивала ниййюю.

— Если бы мы знали это, — проговорил пёс в ответ на вопрос Уокера, — возможно, у нас бы появилась идея по поводу того, что именно она скрывает. Наверное, я нелепо заблуждаюсь, Марк. Мне приходится напоминать самому себе, что мы не пленники на корабле виленджи, что находимся здесь по своей собственной воле.

— Увидишь, это лучше, что мы здесь. — Перекатившись на другую сторону, Марк склонился за перегородку, разделявшую их спальные платформы, и начал чесать спинку Джорджа.

Пёс полуприкрыл глаза, и на его лохматой физиономии появилось выражение удовольствия.

— Пониже. Ещё. — Глаза совсем закрылись. — Вот так. Обе тазовые косточки.

Уокер чесал, пока его друг не устроился на животе.

— Спасибо. Изредка мне полезно напоминать о том, зачем я так забочусь о вас.

Марк усмехнулся.

— Затем, что, наткнувшись на ящик с собачьими консервами, ты вынужден будешь обратиться к тому, кто способен пользоваться открывалкой?

— Скви права. Ты учишься. — И с более серьёзным видом добавил: — Может, я параноик, но паранойя не однажды помогала мне выжить. Приглядись к этой Вийв-пим. Посмотри на неё другими глазами, а не так, как привык.

Уокер симулировал шок.

— Джордж, она же инопланетянка. Она даже не млекопитающее, говоря по-научному.

— Кем она представляется в научном смысле, меня волнует меньше всего. — Пёс невозмутимо смотрел на Марка, склонив голову набок и свесив уши. — Тут другое.

— Послушай, я не буду отрицать, что нахожу её привлекательной. Но это всё. Объективное суждение исключительно с эстетической точки зрения. То же самое касается и всех прочих ниййюю. Они — всего лишь удивительный вид. Внешне. Если сбросить со счетов раздражающую манеру говорить. — Уокер был честен.

Пёс коротко кивнул:

— Будем надеяться, что раздражение связано с этим.

— Если тот факт, что я трачу время на то, чтобы больше узнать о ней и её народе, так сильно тебя тревожит, почему бы не спросить мнения Скви? — предложил Марк.

Джордж тихо фыркнул.

— Я сказал, что обеспокоен, но я не сумасшедший. Мне нет нужды искать оскорблений на свою голову. Они и без поисков находятся в большом количестве. — С этими словами он перекатился на спину, раскинул лапы и дал ясно понять, что быстро погружается в сон.

Уокер не стал вникать в сказанное. Он был потрясён Вийв-пим, возможно даже по заблуждению, но его это не беспокоило. Она была слишком прямой, чтобы оказаться двуличной. Если бы он не чувствовал, что может доверять ей, то никогда не согласился бы предпринять это путешествие.

Или согласился бы? Был ли он ослеплён обнадёживающим шансом оказаться поближе к дому? Была ли в ней какая-то черта, свойственная нийюанской натуре, которую он не заметил, загоревшись энтузиазмом использовать представившуюся возможность? Уокер так не считал. Хотя… какая-то часть его почти желала, чтобы друзья не согласились отправиться с ним. Но оттого, что они согласились, и то была его идея, Уокер чувствовал свою ответственность за них. Браук отделался от своего страха, отвлекаясь стихами, а Скви считала мысль недостойной обсуждения. Лишь Джордж был всегда готов свалить на своего чикагского земляка внушительную долю вины.