У купцов Посланца так и не нашли, а отряд храмовников, как выяснилось, двигался к их храму, гоня будущих жертв для обряда в ночь очередного полнолуния. И этот отряд прибыл сегодня. Посланца там тоже не оказалось. Но выяснилось, что пятерых пленников храмовники до цели не довели, они их просто съели по дороге. Вначале старуху, а потом, когда пленникам неожиданно удалось сбежать, при поимке убили еще троих: двух мужчин и темноволосого мальчика, очень похожего по описанию на того, кто стоял рядом с Посланцем. А одного так и не нашли. Мальчика лет тринадцати с длинными светлыми волосами. Он исчез бесследно на пустынной проселочной дороге неподалеку от северного тракта, соединяющего Амарис с Гендованом.

А ведь это промах орков. Посланец был в их руках, и они его упустили. Северный тракт пустынен. На десятки миль вокруг никто не живет. Раньше жили, но во время последнего вторжения диких орков все запустело. Еще остались какие-то постройки, даже, говорят, полусгнившее сено стоит в стогах, а людей нет. Ранняя весна, мороз по ночам, ни людей, ни еды, ни теплой одежды. Взрослый вряд ли выживет, а мальчишка? Сгинул? Это было бы лучшим выходом для всех. Хотя орки-храмовники, как он понял, предпочли бы видеть его живым. Но раз сгинул, то сгинул. Меньше проблем. Через два дня наступит новое полнолуние, и загоны для жертв ускоренно наполняются. Жертв должно хватить для умилостивления Великого Ивхе. Что он покажет на этот раз? Если будет темнота, значит, мальчишка сгинул.

Глава третья

Из Амариса в Гендован вело несколько дорог. Самой короткой и довольно оживленной была южная, вымощенная на значительном ее протяжении булыжником. Она была и самой безопасной: орки рыскали на севере, на всем ее протяжении хорошей защитой были рыцарские замки, пусть с небольшим, но надежным гарнизоном. За последние несколько десятков лет на этом участке только дважды орки прорывались через рыцарские земли, да и то в одном случае эта была небольшая орочья шайка, полностью истребленная рыцарским отрядом, даже не дав оркам достичь дороги. Во втором случае, произошедшем четырнадцать лет назад, орков было много: в тот год стояла холодная снежная зима, жестокий голод, разразившийся среди орочьих селений, заставил часть из них сняться с насиженных мест и откочевать на юг. Большая часть их орд была уничтожена отрядами рыцарей и городскими ополчениями, но части удалось прорваться далеко на юг, достигнув южной дороги, здесь пограбив и взяв в плен не успевших или не захотевших бежать местных жителей. Но с тех пор орки больше не тревожили людей, потеряв за ту голодную зиму большую часть орочьего населения. Хотя в других районах человеческих земель нападения орков были. Последним самым крупным из них было вторжение орков шесть лет назад на земли Ларского графства, входившего в домен короля Лоэрна. Одновременно с тем орочьим вторжением Черный Герцог захватил сам город — Ларск и вырезал всех защитников крепости, включая семью графа. Ходили слухи, что вторжение орков не было случайным: связанные борьбой с орками, вассалы графа не смогли прийти тому на помощь, а когда орки, наконец, были разбиты и остатки их бежали на север, то Черный Герцог уже закрепился в Ларске. За прошедшие годы орки должны были снова размножиться, поэтому на северной границе было неспокойно.

А вторая дорога в Гендован шла как раз по северной части провинции. Местность опасная, да и сама дорога была грунтовой, пролегала через лесные массивы. Небольшие орочьи шайки здесь появлялись нередко, но и жителей в этих местах совсем не было: кто же захочет селиться в таких неспокойных и опасных местах? Если бы еще лес был богатым на зверье, но и звери здесь почти не встречались, не меньше людей опасаясь нарваться на орков.

И вот по этой старой и запущенной дороге двигались два путника, чей внешний вид выдавал в них рыцаря и его оруженосца. Что они там забыли? Ни селений, ни рыцарских замков на десятки верст в округе не было. Для дозора против орков отряд был слишком мал. Впрочем, и оркам эти два путника были не по зубам, разве что для орочьей шайки в полсотни существ. Да и то не настолько орки были глупы и не настолько смелы, чтобы напасть на рыцаря с оруженосцем: потерять половину отряда, а другой — оказаться израненной ради двух человеческих существ и двух лошадей? Только сильный голод мог заставить их пойти на это. А шайку в десяток орков рыцарь смог бы положить даже один, без помощи оруженосца. Вот если бы оруженосец был один, то шанс у орков был. Впрочем, и оруженосец оруженосцу рознь. Ехавший с рыцарем был слишком юн, чтобы представлять смертельную опасность для орочьей шайки. Подросток со светлыми бровями, даже с рыжинкой, не казался сильным воином. Четырнадцать-пятнадцать лет на вид, с веселым и задорным лицом, своим видом сильно контрастировал с его рыцарем, серьезным темнобровым моложавым мужчиной.

— Какие пустынные места! И все из-за орков. Ястред, скажи, а почему нельзя их полностью уничтожить? Собрал бы герцог рыцарей с дружинами, города дали бы ополчение, прошлись бы по всем орочьим местам.

— Ты думаешь, так легко их всех вырезать? — усмехнулся рыцарь.

— Но гоблинов еще двести лет назад совместное войско трех герцогов вырезало же!

— Вот именно, совместное войско. А сейчас разве герцоги объединятся? Каждый из них не прочь взять орков в союзники, лишь бы соседей-врагов ослабить. Да и орки не гоблины — размножаются стремительно. Допустим, собрали герцоги общее войско, прошлись по орочьим землям, но ведь все равно им всех не вырезать, где-нибудь несколько семейств может сохраниться и через десяток-другой лет они снова расплодятся. Но это дикие орки, а ты забыл про храмовников. Тех герцоги не трогают.

— Но орки-храмовники и не нападают на людей?

— Не нападают. Но ты еще, Хелг, скажи, что они хорошие и правильные.

— Б-р-р… — оруженосец поежился. — Такая же мерзость, как и дикие.

— Ну-ну. А ведь храмовники спокойно ходят по нашим землям.

— И рабов забирают на жертвоприношения.

— А ты знаешь, Хелг, что там с ними делают?

— Это же известно всем, Ястред! На жертвенном камне им перерезают горло, окропляя камень в честь Ужасного Паа, а в храме бога Ивхе пленников сжигают в статуе Великого Ивхе.

— А дальше что с ними происходит?

— А что?

— Куда деваются тела?

— ?

— Их поедают орки. Которые храмовники. Кто-то из них любит кровь и сырое мясо, кто-то предпочитает мясо жареное. Никто не знает, откуда появились эти храмы, за многие сотни лет все позабылось, но храмовники всегда там были.

— Но ведь жрецы Паа и Ивхе люди…

— Люди, — согласился Ястред, — а мясо жертв, даже их кровь, что сбирается в выемке жертвенных камней, достается оркам. Двести лет назад войско людей уничтожило гоблинов. Тех было немного и вреда было немного. Но тогда хотели идти не на них, а на диких орков. Но жрецы запретили, и как думаешь почему?

— Почему же, Ястред?

— А я не знаю, может, даже наш король не знает. Но года два назад, еще до того, как я тебя взял в оруженосцы, встретился мне в трактире на южном тракте один знакомый рыцарь. Посидели мы хорошо, вина выпили с ведро. И в разговоре, конечно, пьяном, он возьми да и скажи, что жрецы подчиняются оркам-храмовникам, а не наоборот. Я тогда рассмеялся, а потом, уже позже, задумался: а что, если он прав? Что такое жертвоприношения? Это много мяса, много крови. Так неужели храмовникам понравился бы поход против их диких собратьев?

— И ты думаешь, это правда, Ястред?

— Не знаю, Хелг, не знаю. Но узнать хочу.

— А почему мы выбрали северную дорогу, южная короче и безопаснее?

— Не всегда короткий путь оказывается короче и не всегда безопасный безопасным. Здесь нам может грозить только большой орочий отряд, но они в таком количестве сюда не суются. А маленькие шайки нам не страшны.

Рыцарь неожиданно остановился.

— Смотри, человек!

На обочине дороги виднелась маленькая фигурка человека, привалившегося спиной и как-то боком к небольшому бревну. Когда путники к нему приблизились, то стало видно, что это мальчик лет тринадцати, довольно изможденный и одетый в какие-то лохмотья.

— Ястред, это мальчишка!

— Мальчик-раб, — сухо ответил рыцарь. — Волосы длинные.

— Беглый?

— Может быть, только откуда он бежал, здесь в округе ни души.

— Ты кто? — подъехавший к мальчишке Хелг спрыгнул с лошади.

Голубые глаза мальчишки были пусты и равнодушны, хотя на какой-то миг загорелись интересом, но тут же вновь потухли.

— Да он окоченел, Ястред!

— Было бы странно обратное, по утрам заморозки, да и днем не жарко, а это рванье его не согреет.

— Ты кто? — вновь спросил Хелг.

Мальчишка чуть покачал головой и слегка пожал плечами.

— Беглый? — спросил Ястред.

Мальчишка утвердительно кивнул головой, наклонив ее на грудь, светлые пряди волос упали на лоб.

— Ястред, он замерз.

— Я вижу.

— Ты ведь не бросишь его? Он же к ночи совсем замерзнет.

— Если орки не подберут… Странно, как он здесь очутился? Ладно, давай сделаем привал, разведи костер, дай мальчишке поесть, ставлю золотой, что он несколько дней не ел.

Хелг быстро расседлал обеих лошадей, задав им корм. Достал из седельной сумки копченое мясо, отрезав от него кусок и вручив его мальчишке, стал разводить костер.

Мальчик равнодушно посмотрел на кусок мяса, не спеша откусил от него, потом еще и начал алчно есть, вгрызаясь в него. Быстро поглотил пищу, теперь его стала бить дрожь. С трудом встав на ноги, одна из которых была в рваном башмаке, а другая и вовсе босая, он на несгибающихся ногах заковылял в костру. Стал греться, жадно впитывая тепло пламени костра.

Тем временем Хелг уже успел поставить кипятиться котелок с водой.

— Так кто ты? — на этот раз вопрос задал рыцарь.

Мальчик вздрогнул и тихо сказал:

— Сашка.

— Беглый раб?

Мальчик, опустив глаза, кивнул головой.

— Рассказывай, — приказал рыцарь.

— Меня захватили две недели назад, отвезли на продажу…

— Кто захватил?

— Не знаю, какие-то люди с оружием. Там и орки были.

— Орки? — нахмурился Ястред. — Где это произошло?

— Я не знаю, я не здешний.

Действительно, мальчишка говорил с сильным акцентом, старательно подбирая слова.

— Орки какие?

— Я не понимаю…

— Голые или в кожаных накидках?

— Накидок не было. Ничего не было, голые.

— Значит, дикие… Ну а дальше?

— Дальше привезли в город, отдали торговцу, он выставил меня и других на продажу. Но появились какие-то люди, говорят, что люди герцога. Хозяин отобрал часть людей и отдал им. И меня тоже. За городом ждали орки, нас отдали им. Но эти орки были в накидках. Нас куда-то погнали. Овик сказал, что для жертвоприношения. А потом вечером мы сбежали. Долго куда-то шли, вымокли, когда переходили реку, ночью залезли в стог. А потом появились орки на лошадях. Наверное, нас искали. Стог копьями тыкали, Овика нашли и… они его убили. Забили плетьми и увезли с собой. То, что осталось от него, увезли. Они пили у него кровь… Орки… А меня не нашли, только бок задели. — Рыцарь обратил внимание на правый бок мальчика, кровавый свежий рубец проступал сквозь лохмотья рубашки.

Итак, мальчишка был рабом, беглым рабом. Но захватили его в набеге люди вместе с орками. Значит, законность рабства можно было оспорить: он не преступник, не кабальный должник и не раб по рождению. А вот с последним не так однозначно. Волосы! За пару седмиц они не могли чудесным образом так отрасти, значит, или мальчишка соврал, сказав, что его захватили в плен, или он к тому времени все-таки был рабом. Впрочем, проверить это несложно. Рабов хозяева клеймят, пусть не сразу, но клеймят. Если он был свободным до орочьего плена, то клейма на спине не будет. Что ж, проверим. Заодно посмотрим, что у него с боком.

Ястред подошел к мальчику, уже слегка согревшемуся у костра, и велел ему снять рубашку. Да и рубашка эта уже была — кусок лохмотьев, неизвестно как державшихся на худом мальчишеском теле. Надо же, вся спина в плетях, следы свежие, а вот клейма не было, значит, не соврал. И что с ним тогда делать? Оставить здесь? Погибнет. Взять с собой? Куда? Допустим, довезем до Гендована, а дальше что? Впрочем, решение можно пока оставить до окончания поездки. А одежда? В этой он ночь не переживет, замерзнет.

— Хелг, что будем делать с ним? Оставим или возьмем?

— Ястред, возьмем!

— Вот как? До утра он не доживет, замерзнет. Третьего одеяла у нас нет.

Хелг захлопал глазами. А Ястред усмехнулся.

— Ну, так как? Отдашь этому грязнуле свою запасную одежду?

Хелг растерянно молчал. Действительно, мальчишка был грязен. Оруженосец задумался, закусил губу, чувствовалось, что ему очень не хотелось отдавать свою запасную одежду. Ладно бы, еще свободному, а тут рабу, неизвестно откуда взявшемуся и с трудом говорящему на их языке. Но затем тряхнул головой и сказал:

— Отдам. Потом выстираю. Где ему сейчас мыться — не в холодной, почти ледяной воде?

— Тогда доставай сапоги, штаны и рубашку с курткой.

— Так тебя зовут — Сашка? — спросил Хелг, подавая мальчику свою запасную одежду.

— Да, — ответил тот, удивленно ее принимая.

— Бери, одевай.

— Это мне? — мальчишка, заторможенно сидевший у костра, по-прежнему не верил. И вдруг из его голубых глаз брызнули слезы. Он прижал одежду к груди и громко навзрыд заревел.

Хелг отвел глаза.

— Спасибо, — чуть слышно сказал мальчик.

Конечно, одежда Хелга была ему велика, но какое это имеет значение, главное, Сашка быстро согрелся, да и вода в котелке закипела. Хелг бросил в него какие-то сухие травы, распространился приятный запах. Теперь можно было попить горячей заварки. Все это время рыцарь с оруженосцем оставались в шлемах, но, сев у костра, они их сняли. Как Сашка и ожидал, оба были коротко, почти наголо стрижены — отличительный признак свободных людей, не рабов.

«А у меня длинные волосы, теперь они еще больше отрасли, — подумал Сашка. — Неужели мне наконец повезло и я наткнулся на хороших людей? Хотя не я, а они на меня наткнулись. Остаться с ними, лишь бы меня не бросили. А кем я у них буду? Да кем угодно, лишь бы не бросили».

Пятый день Сашка ехал вместе с рыцарем и его оруженосцем, ехал вместе с Хелгом на его лошади. В первый раз, стыдно сказать, он никак не мог взобраться на лошадь к Хелгу, пришлось рыцарю поднимать его за шкирку, как кутенка. А вот Хелг запрыгивал на лошадь легко и уверенно. «Эх, почему я раньше не научился? Хотя где бы мне учиться этому?»

За время поездки Сашка отъелся, нет, конечно, он так и оставался худым, но чувство постоянного голода уже не мучило. Одежда грела, а когда ехал с Хелгом на лошади, даже было жарко. Хотя под утро замерзал — все-таки еще весна. Но что интересно: ни насморка, ни кашля не было. Дома он уже давно валялся бы с температурой, а здесь здоров. Конечно, не как бык, но здоров. Старую одежду в первый же день выкинули, остались только трусы, да кожаный ремешок Сашка прихватил с собой.

На привалах Сашка бросался помогать Хелгу, собирал хворост, искал воду, пока тот расседлывал лошадей и кормил их. Потом они вместе их чистили скребками, Хелг свою, а Сашка лошадь рыцаря. Путешествие, скорее всего, приближалось к завершению, Сашка это понял по тому, что в седельных сумках почти закончился овес для лошадей. Скоро приедем в город, а там… Как ему ужасно хотелось, чтобы его оставили при себе, не прогоняли. Суровый молчаливый рыцарь и живой веселый оруженосец все больше и больше нравились Сашке. Хелг держался с ним ровно и дружелюбно, а по ночам даже делился своим одеялом. Лицо Сашка, конечно, вымыл. В первый же день, но тело было грязным, чесалось, а рана на боку зудела. «Значит, заживает», — сказал тогда рыцарь. Хорошо бы крепко подружиться с Хелгом. Пусть тот и постарше Сашки на год-два, но все равно почти ровесник. Тоже мальчишка, хоть и настоящий оруженосец. Сашка, конечно, завидовал и мечу, и кинжалу, висящим на поясе у Хелга.

«Мне бы такие», — мечтательно думал он. Очень хотелось потрогать оружие, но он вспомнил какой-то фильм, там мальчишка взял потрогать меч, а ему за это чуть не отрубили руку. Меч для воина священен. А Хелг уже воин, он уже нескольких орков убил. А Сашка только одному и смог по голове ударить той тяпкой, да и то удар оказался несильным. Но помог Овику. Тот молодец, смог того орка убить. А Сашка смог бы? Вот и получается, что меч носят мужчины по духу, а ему меч не положен. Он же трус.

Конечно, какой же мальчишка не мечтает взять в руки меч, представить себя сильным воином, рубящим направо и налево бесчисленных врагов? Сашка тоже не был исключением, но он со жгучим стыдом вспоминал, как он оцепенел, когда враги напали на семью Овика. Вот Овик был настоящим, не трусом, как он, Сашка. И когда бежали, тогда тоже. А он… Почему он так трусит? Какое-то оцепенение находит, липкий страх опутывает все тело, ноги становятся ватными. И когда в плену били плетьми, Овик только зло, с ненавистью смотрел на мучителей. Нет, тоже кричал — ведь такая боль! А он, Сашка, плакал и просил, чтобы больше не били. И ноги целовал. Да, кусок дерьма ты, Сашка. Трус и слабак. Куда тебе до Овика, а тем более до Хелга.

Хелг веселый, постоянно что-то рассказывает. Сашка за эти дни стал лучше понимать чужой для него язык, а то, что до сих пор встречались неизвестные ему слова, так это не страшно — научится! Главное остаться. Хоть кем. Хоть слугой, хоть рабом. Впрочем, последнее ему очень не нравилось. Рабом! А он ведь раб, пусть и без ошейника, и рыцарь, наверное, имеет право на него как на раба. Но Ястред хороший человек, это Сашка понял сразу. Накормили, одежду дали, с рабом бы так не обращались. У Ястреда, наверное, замок. Что же, для мальчишки там всегда найдется работа, а значит, кусок хлеба с мясом и постель, пусть не мягкая, но не на улице же он будет ночевать? Возьмут с собой?

— А что такое фэнш, Хелг?

— Фэнш? Кусок мяса с кровью, слегка зажаренный. Его еще отбивают деревянным молотком перед жаркой. А с чего ты заговорил об этом?

— Да, орки. Они, когда нас гнали на жертвоприношение, постоянно говорили: «Фэнш». И Овика, когда забили насмерть плетьми, они смеялись и повторяли: «Сегодня будет хороший фэнш».

Рыцарь с Хелгом переглянулись. Найденыш только что подтвердил подозрения рыцаря об орках-храмовниках. Кстати, цвет глаз у мальчишки поменялся. Когда они его подобрали, они были светло-голубыми, а теперь потемнели, стали синими.

На пятый день они разбили дневной привал, рыцарь куда-то ушел, опять, наверное, проверить местность, а Сашка с Хелгом развели костер, поставив на него котел с водой.

— Завтра приедем в Гендован. А там… — Хелг удовлетворенно улыбнулся. — Ястред тебе понравится.

— Как понравится? — недоуменно спросил Сашка.

— Как мужчина, конечно, — улыбка расплылась на все лицо. — Ты ему понравился. С самого начала. Я думаю, тебе тоже Ястред понравится. Ну и я тоже неплох.

Сашка остолбенел. Нет, этого не может быть. Они же не могут с ним так! И сразу же Сашке вспомнился тот толстый покупатель, который полез к Сашке в штаны. Как ему было мерзко. А теперь, получается, что Ястред взял его с собой за тем же.

— Нет. Нет. — Побледневший Сашка почти впал в ступор. — Я не буду.