— Не знаю, — с сомнением отозвалась Катя. — Может, ты и прав.

— Я прав, — заявил Роман. — Но это не отменяет того факта, что там, по-видимому, просто мега круто. Как в Припяти! Интерьеры советской эпохи, дома, подъезды, квартиры, время застыло… — Он вскочил с одеяла. — Если туда, как ты говоришь, никто не ходит, то получается, место не истоптанное. Мы будем первыми, кто там окажется за много лет!

— Кто? Мы? — Кате стало не по себе. Такого она не ожидала и, рассказывая Роме эту историю, не предполагала, что ему вздумается прогуляться в мертвый поселок. — Погоди, ты же сам говорил, что там все древнее, еле держится, сунется малолетка — и пиши пропало!

— Так мы не тупые малолетки. — Роман многозначительно приподнял бровь. — Я так точно нет. Насчет тебя не уверен.

— Хватит меня троллить! — притворно надулась Катя. — А вообще ты прав. Я в Липнице всю жизнь живу, а в заброшенном поселке не была.

— Вот и я о том.

— Решено. Маме только не проболтайся, она меня убьет. И тебя заодно.

Глава четвертая

В субботу Ян вернулся с работы пораньше, как и обещал. У Лизаветы все было давно готово, так что оставалось только отнести вещи в багажник и отправиться в путь.

Они решили доехать до одного местечка в лесу (коллега Яна, живший недалеко отсюда, в райцентре, подсказал направление), оставить машину и дальше двинуться пешком.

По словам все того же местного строителя, если пойти в правильном направлении, то примерно километра через четыре увидишь небольшой водопад. Невысокий, конечно, но живописный. Называют его Кузнечиком, потому что он с мелодичным журчанием скачет по камням. А рядом есть поляна, на которой можно поставить палатку.

— Красота же! — радовался Ян. — Будем жарить сосиски, печь картошку и слушать Кузнечика.

Семенов одолжил им свою потрепанную палатку (к счастью, она оказалась двухместной). Еще у него имелись надувная подушка, спальник и туристическая газовая лампа. Больше ничем полезным он поделиться не мог. Пришлось брать одеяла (не на земле же спать), а если прибавить к этому продукты и прочие мелочи, то рюкзаки получались увесистые. Лизавета гадала, как она станет тащить на своем горбу этакую тяжесть. Не ровен час, свалишься, ноги переломаешь.

Однако в целом Лизавета была настроена оптимистично: энтузиазм Яна передался и ей, так что она горела желанием отыскать Кузнечика и провести подле него много приятных часов.

Автомобиль вырулил за пределы деревни и покатил в сторону леса. Дорога вела в глушь, в противоположную от районного центра и всей цивилизации сторону, делаясь по мере удаления от Липницы все уже, хуже, непроходимее.

Придорожные кусты сжимали дорогу с обеих сторон, а когда машина въехала в лес, ветви деревьев нависали над нею, так что Яну и Лизавете казалось, что они очутились в тоннеле.

Но какая-никакая, а дорога имелась, и Лизавета спросила, куда она ведет.

Ян, не поворачиваясь к жене, ответил:

— Дальше поселок есть. Заброшенный. В советское время то ли производство какое-то было, то ли добывали что, точно не знаю. Потом перестройка началась, многие предприятия закрылись, сама понимаешь. И там тоже все остановилось, работы не стало, поселок опустел, люди ушли. С той поры никто в поселке не живет, а дорога заросла.

Лизавета была не из тех людей, которых манила романтика заброшек и покинутых мест. Она не понимала, что некоторые находят в том, чтобы лазать по оставленным людьми строениям: на нее саму они наводили жуть. Потом Лизавете вспомнился недавний разговор, и она спросила:

— Это и есть та история, про которую ты говорил?

— Почти.

— То есть?

Он побарабанил пальцами по рулю.

— Мужики говорили, в начале девяностых, когда поселок еще был обитаемый, один из жителей с катушек слетел и… Кучу народу положил. А когда убийцу стали спрашивать, почему он это сделал, он отвечал, дескать, это были не люди, а чудовища, он должен был их перебить, а то они бы вырвались в большой мир. Вроде как голос ему был. Или явление кого-то там.

Лизавета потрясенно уставилась на мужа.

— Янчик, солнце мое, скажи, а ты всерьез думал, что этот кошмар покажется мне увлекательным? Что мне приятно будет нервишки пощекотать, послушать это в ночи, сидя возле костра, рядом с местом преступления?

— Перестань, не начинай, пожалуйста! Ничего не рядом. Мы будем совсем в другой стороне.

— Я ненавижу эту оккультную чушь, эти стивенкинговские ужасы, ты же прекрасно знаешь! — продолжала кипеть Лизавета.

— Кинг тут с какого боку? Тот чел просто психом был, ясно же. А еще есть версия, что все дело во вредном производстве, в излучении каком-нибудь, от которого у рабочих в голове мутилось. Предприятие, может, потому и закрыли в итоге, что оно наносило вред здоровью людей.

— Час от часу не легче.

— Это же интересно. По меньше мере, нетривиально. У тебя совершенно атрофирован здоровый авантюризм, — грустно сказал Ян.

— Зато у тебя его в избытке. Причем нездорового.

Лизавета уже остыла. Обычные байки, еще и давнишние. Но все же оказаться близ того места не хотелось.

— Мы через поселок этот должны проехать? — недовольно спросила она.

— Не волнуйся, этого в планах нет. Мне сказали, с правой стороны дороги будет огромное дерево. Мимо не проедем, оно бросается в глаза. Возле него можно оставить машину, а дальше пойти пешком. У меня есть навигатор, уже заданы координаты Кузнечика. Мы спокойненько до него доберемся.

— Как-то все это… — Лизавета не могла объяснить, что, собственно, ее тревожит, и умолкла.

— Беспокоиться не о чем. К этому водопаду люди часто ходят, мне фотки показывали. Он в противоположной стороне от заброшенного поселка.

— Они-то ходят, потому что местные. Знают эти места. А мы с тобой городские и….

— И у нас навигатор. — Судя по тону, Ян стал терять терпение, и Лизавета сочла за благо не наседать.

К тому же они увидели то самое дерево, возле которого им надлежало оставить машину.

— Настоящий исполин! — восхитился Ян.

— Скорее, монстр, — отозвалась Лизавета. Дерево показалось ей зловещим.

Действительно, оно было очень толстым: если бы Лизавета и Ян встали и обхватили ствол, то, наверное, размаха их рук не достало бы, чтобы его обнять. Кора гиганта была белой.

— Это платан? — предположил Ян. Он не был уверен, растут ли здесь платаны. Лизавета тоже этого не знала.

Припарковать автомобиль труда не составило: коллега Яна не соврал, возле дерева имелась небольшая площадка.

— Мы оставим, а дружки твоего знакомого придут и угонят машину, — сказала Лизавета. — Может, он тебя специально для этого сюда и заманил.

— Это паранойя в тяжелой форме, — усмехнулся Ян. — Васечкину (я тебе не говорил, какая у него фамилия?) еще предстоит до конца сентября работать на нашу фирму и зарплату получать. Он бы так не подставился.

Повесив на спины рюкзаки, они двинулись вглубь леса. Машина осталась ждать их возле монструозного дерева, напоминая Лизавете грустное терпеливое животное.

«Мы скоро вернемся», — мысленно пообещала она.

Дорога в заброшенный поселок осталась справа. Лизавета покосилась в ту сторону, думая, что ни за какие коврижки не согласилась бы туда отправиться.

Им пришлось углубиться в чащу — еле видимая тропа повела их вперед. Ян сверялся с навигатором и бодро шагал, хотя его рюкзак был намного тяжелее Лизаветиного.

Понедельник и вторник на этой неделе были дождливыми, но уже со среды, как вещали в таких случаях синоптики, установилась сухая, теплая, солнечная погода.

Однако в чаще было влажно. Лес еще не успел просохнуть, напитавшись влагой, не спеша ее отдавать. Он был странно густым, деревья росли чуть не вплотную, кусты образовывали плотный заслон, а травы опутывали ноги, мешая идти.

Через полчаса Лизавета почувствовала, что начала уставать. Она вспотела, рюкзак вдруг стал тяжелее на несколько килограммов, одолели комары.

— Ян, давай остановимся на минутку, — взмолилась она. — Надо от комаров побрызгаться, они лютые и здоровенные, как крокодилы.

Муж послушно остановился. Как показалось Лизавете, с облегчением: устал, наверное.

— Передохнем чуток.

Она вытащила из кармашка рюкзака спрей, и они побрызгали друг друга, а еще попили воды.

— Яблоко хочешь? — спросил Ян.

От яблока Лизавета отказалась, зато съела банан, присев на толстый ствол поваленного дерева. Ноги гудели, сидеть было приятно, и она, разнежившись, сказала:

— Я тут подумала… Не хочу больше куда-то устраиваться и на кого-то работать. Хочу открыть свое ателье. Сама решила попробовать. Что скажешь?

Спросила и замерла: как Ян отреагирует? Скажет, что она вечно строит воздушные замки; свое дело — это сложно, какая из Лизаветы бизнесвумен?

Она внутренне ощетинилась, приготовилась обороняться и защищать свою слабенькую и ранимую новорожденную идею. Но Ян ничего подобного не сказал.

— Я тебе давно собирался предложить подумать об этом, — спокойно ответил он. — Ты талантливая, к тебе очереди всегда стояли, заказов полно было. Зачем от кого-то зависеть? Уверен, все получится. Помогу, чем смогу.

Лизавета подумала: «Как же я его люблю», но сказать ничего не смогла от полноты чувств. А потом все же выдавила: