Альбина Нури
Не#мой мир
Люди десятилетиями, веками боялись вампиров и оборотней.
Пугали друг друга рассказами о призраках и оживших мертвецах, подземных и подводных тварях, что приходят из иных миров.
Трепетали, страшась вселения адских сущностей и демонов.
Прислушивались к таинственным ночным шорохам и стукам — боялись стать жертвами злобного духа, полтергейста…
И в итоге, добившись высочайшего уровня развития техногенной цивилизации, сами, своими собственными руками и силой разума, создали немыслимый ужас, способный разорвать человеческий мозг, вывернуть наизнанку душу.
Человечество в конечном счете погубит не вирусная инфекция, не глобальная катастрофа и не атомная война, а массовый уход за границу Портала…
Никто по-настоящему не знает, что находится в мире, обманувшем законы физики. Кто они — его Обитатели?
Можно ли выжить в Нулевом измерении и не сойти с ума?..
(Теана Ковачевич, «Неожиданный Апокалипсис. Закат цивилизации»)
Глава первая. Алекс решает проблему
— Ты не опаздываешь? — прокричала из кухни мать.
Он хотел ответить, но статья была слишком интересная, чтобы отвлекаться, и Алекс просто покачал головой, отмахиваясь и от матери, и от вопроса, как будто она могла его увидеть.
Не получив ответа, мать заглянула в комнату.
— У тебя лекция через полчаса.
Алекс посмотрел на нее затуманенными взглядом.
— Что, прости?
— Ау! — Мать помахала рукой у него перед носом. — Отец, говорю, ушел рано. До университета будешь добираться сам!
«Надо было все же попробовать сдать зачет на доступ к видео-курсам, — подумал Алекс. — Но чего уж теперь».
— Завтрак на столе, — сказала мать, когда Алекс вышел из ванной.
— Не успеваю. — Он заглянул в комнату, схватил сумку и чуть не бегом побежал в прихожую. — В универе поем.
— Пластмассовая еда из автомата — что может быть полезнее для желудка, — вздохнула мать, выходя за ним в прихожую.
— Все так едят, никто не умирает.
Он мог бы добавить, что она и сама готовит из тех же самых «пластмассовых» продуктов: хлеб, мясо, молоко — разве есть сейчас что-то натуральное — в полном смысле этого слова? Кто и где в последний раз видел живую корову или курицу? Однако промолчал: спорить бесполезно, мать свято верила, что домашняя еда в любом случае полезнее. Дома и стены помогают — что-то в этом роде.
— Пока, мам. До вечера.
Алекс чмокнул мать в щеку и вышел из квартиры. На лекцию он, ясное дело, опоздал. Еще и на входе, как назло, застрял — карточку заело. Пришлось администратора звать. Пока то, се… Время шло, бежало.
По закону подлости, читал Зверинцев, которого студенты ожидаемо прозвали Зверем, и который, прекрасно зная об этом прозвище, всеми силами поддерживал репутацию — рычал, кидался на людей и готов был перегрызть глотку всем, кто ему чем-то не угодил.
— О, господин Кущевский! Рады вас видеть! Как всегда, вовремя! — елейным тоном проговорил Зверь, обернувшись к двери, и тут же, без перехода, рявкнул: — Вы в курсе, что лекция уже десять минут как началась? Вам невдомек, что я могу потерять мысль по вашей милости? — Это был не вопрос. — Ах, да! Откуда вам знать — в вашей голове мысли вряд ли рождаются!
Зверинцев уставился на Алекса поверх очков и не спускал с него взгляда, пока парень не уселся на свое обычное место на четвёртом ряду. Известный прием, один из любимых у Зверя: буравит тебя маленькими злыми, как у кабана, глазами, и все остальные волей-неволей тоже пялятся.
Алекс бросил сумку стол. Стас подвинулся и скорчил рожу: мол, не обращай внимания на придурка. Зверь он и есть Зверь.
Лекция покатилась дальше. Алекс достал электронную тетрадь, хотя и непонятно — зачем было это делать? Все, о чем вещает Зверь, есть в бесплатном доступе в университетской библиотеке. Вообще непонятно, с какой стати сюда таскаться.
Впрочем, на самом деле, понятно, — зачем. Если и к электронному курсу доступа нет, и на лекции его тягомотные не ходишь, и заданий в конце лекции не выполняешь, Зверь ни один семинар не зачтет, к экзамену не допустит.
Не только Зверь — большинство преподов так поступают: у них зарплатные баллы не начисляются, если аудитории пустые, студентов на лекциях нет. А без баллов, бесплатно, кто захочет работать? Но другие стараются, дают полезный материал, а у Зверя, гада, только репрессивные методы.
— Так ты идешь? — шепотом спросил Стас, когда Зверь привычно забубнил свою чушь про особенности исторической обстановки и общественные волнения в конце двадцатого — начале двадцать первого века.
— В России тогда наблюдался сложный, переходный период, сопровождавшийся острыми кризисными явлениями, — сыпал заученными фразами Зверь.
«А в России вообще был хоть когда-нибудь простой период безо всяких кризисов и «явлений?» — спросил себя Алекс.
— Куда иду?
Стас поморщился.
— Ты издеваешься? Договорились же…
— Все-все, ясно, Новый год отмечать, — вспомнил Алекс. — Не знаю.
— А кто будет знать? — продолжал напирать Стас. — Так трудно решить?
Зверь окинул взглядом сонную аудиторию. Слышал, что кто-то болтает, а кто, не сообразил. Алекс воспользовался моментом и шикнул на друга: потом, все потом, препод вот-вот рассвирепеет! Хватит будить в Звере зверя. Стас отодвинулся и замолчал.
Ромка Костров, который сидел наискось, справа от них, оглянулся, смерил Алекса взглядом и криво усмехнулся. Половина головы у Кострова была гладко выбрита, на второй половине — жесткий черный «ежик». Последний писк моды у пижонов. А Костров еще и глаза подводил.
Они с Романом и Стасом вообще-то были в одной компании, и Стас даже полагал, что Ромка отличный парень, хотя и чокнутый, конечно. Алекс старался подавить в себе неприязнь, выказать свое расположение к Кострову, но это не всегда получалось. К тому же он чувствовал, что антипатия — взаимна.
Алекс вернул ему улыбку, и Роман отвернулся, предоставив лицезреть свой полубритый затылок.
— И, хотя в правительстве всерьез обсуждался вопрос об отключении России от всемирной сети, всем нам известное открытие, сделанное группой ученых, навсегда изменило ход мировой истории, — вещал Зверь.
На дисплее у Алекса высветилось сообщение: «Ты с нами? Отпросился у хозяйки? Отпустила?»
Черт бы побрал этого Кострова! Он опять воззрился на Алекса с кривой улыбочкой. Нет, все же в нем точно есть что-то неприятное, говнецо какое-то, как любит говорить мать.
Однако в проницательности Кострову не откажешь: загвоздка-то и вправду в Алине. Они встречались с февраля, со второго курса — скоро будет год, и он иногда удивлялся, что они еще вместе.
Алина была красавицей — не из числа девчонок, что постоянно пасутся в приемных у пластических хирургов и вечно что-то себе наращивают или уменьшают. Все натуральное: огромные темные, цыганские глаза, густые вьющиеся волосы — ниже талии; губы, фигура… Идти с ней по улице невозможно: все поголовно оборачиваются. Ну, и гордишься, конечно: такая девушка выбрала именно меня.
К сожалению, красота испортила Алинин характер. Чаще всего она невыносима: капризничает, требует, командует. «Хозяйка!» — всплыло в памяти, и Алекса прямо-таки передернуло. Ладно, Костров — он просто завидует, потому что давно на нее слюни пускает. Самое паршивое, что Алина и сама так думает.
— Это наш первый Новый год — встретим его вдвоем.
Кто не понял, это не вопрос и не предложение.
Алекс как-то сдуру пообещал, а потом уже вспомнил, что они еще в сентябре собрались всей группой отметить в новогоднюю ночь экватор — ровно два с половиной года отучились и столько же остается. Решили заказать Комнату, оставалось только решить, куда именно отправиться. Все активно выбирали, обсуждали — до Нового года осталось меньше недели. А Алекс метался и не знал, как поступить.
Если пойти с ребятами, обидится Алина.
Если пойти с Алиной, ребята не поймут.
«А тебе самому — чего хочется?» — спросил себя Алекс, и вынужден был признаться, что выбор не в пользу Алины.
Когда занятия закончились и все вышли из здания университета, было четыре часа дня. Уже стемнело, но благодаря яркому, праздничному уличному освещению было светло, как днем. Никто никуда не расходился — стояли на широкой улице университетского городка и в сотый раз обсуждали грядущую новогоднюю ночь.
Алекс старательно отмалчиваться.
— Горы — самое то! — Стас настаивал на этом с самого начала.
Романтика и опасность восхождений, лыжные походы, горные хребты на фоне темнеющего неба, шапки снега на пиках, огонь в камине — он всегда был помешан на таких вещах, поэтому голосовал за домик в горах.
Однако сторонников у него оказалось мало. Большая часть склонялась к тому, что в разгар зимы хочется лета. Какие к черту лыжи?
— Отстань, Стасик! Пляж, песок, море, жара — вот что нужно! — сказала Ира Копосова. — В купальнике хочется походить!
— Кто против мокрых купальников? — ухмыльнулся Костров.
Выбирали между Мальдивами, какой-нибудь восточной экзотикой типа Китая и серфингом в Австралии.
— Дебилы, — безнадежно вздохнул Стас, поняв, что битва проиграна, и обернулся к Алексу. — Хоть бы ты поддержал. Друг называется.
