Пересматриваюсь с Грызловой. У нее в глазах панический страх.

— Я не при делах. Честно, — виновато шепчет она и отводит взгляд.

Врет. Стопудово врет. Значит наркотики были. Скорее всего принесли запоздавшие незваные гости, но кто в полицию позвонил? Если ребята и закидывались втихаря, то только ради собственного сомнительного кайфа, а не на продажу… Или?

Додумать мысль до логического конца, мне не дают четверо здоровенных мужиков в спецназовском обмундировании. Обступают нас с Маринкой, похотливо раздевая глазами. Меня трясёт от шока и пронизывающего до костей ветра, леденящий ужас парализует конечности, руки скованны за спиной, даже прикрыться нечем.

— Дяденьки, мы ни в чем не виноваты, — жалобно всхлипывает Грызлова. — Отпустите нас, пожалуйста.

— Нет, значит? Зря, могли бы договориться. В машину их, — приказывает тот, что стоит ко мне ближе всего. — Посмотрим, как они в участке запоют.

Про обезьянник мент не соврал. Именно туда нас и засунули после непродолжительной тряски в полицейском фургоне, где мы едва не окочурились. На слезные мольбы взять наши телефоны и одежду ответили равнодушным игнором. Везли в разных машинах, отдельно от парней. Маринка всю дорогу причитала и проклинала приятелей Влада. Как я и подозревала, белый порошок появился с их приходом, но она была в курсе и не предупредила, хотя знала, как я категорично отношусь к наркотикам. В отличие от обвиняющей кого угодно, но не себя Грызловой, я молилась только об одном — чтобы нас не увезли в сауну и насильно не принудили к «отработке свободы», как выразился один из ублюдков. Но, слава богу, обошлось.

Оказавшись в камере предварительного заключения, я вздыхаю с несказанным облегчением. Грязно, холодно, воняет потом и мочой, но из двух зол выбирают меньшее. Радует и то, что с нас, наконец-то, сняли наручники. Обнявшись, мы с Маринкой устраиваемся на деревянной шконке у покрытой плесенью стены и греем друг друга теплом своих тел. Повезло, что кроме нас, в обезьяннике никого нет и не приходится отбиваться от обещанных бомжей.

Немного отойдя от шока, Маринка принимается барабанить в дверь, требуя телефонный звонок. Я безучастно наблюдаю за ее бесплодными попытками добиться хоть какой-то справедливости. Ею тут и не пахнет. К тому же ни Грызловой, ни мне звонить особо некому. Моя мама грохнулась бы в обморок, если бы я огорошила ее посреди ночи звонком с просьбой срочно организовать мне адвоката. В семье Маринки похожая ситуация. Отец пьет, мать в одиночку тянет двух младших сестер. Лишних денег и связей само собой нет.

— Нам даже права не зачитали! — возмущается подруга, забираясь с ногами на койку.

— Ты фильмов, что ли, насмотрелась, Марин? — охрипшим голосом отзываюсь я.

Последствия невесёлого приключения не заставили себя долго ждать. Нос заложен, горло дерет, лицо и лоб горят. Как пить дать, простой простудой не отделаюсь. Хотя, о чем я думаю? Если в ближайшие час — два нас не отпустят, плакала моя работа, а если влепят статью за наркоту, могу загреметь лет на десять. Прощай диплом, мечты о карьере и самостоятельной жизни. Привет, небо в клеточку и суровая тюремная жизнь.

Утрирую, конечно. Не думаю, что дойдет до реального срока. Работу новую можно найти, не хотелось бы, но не конец света. А вот если дело с задержанием не замять, то меня наверняка из универа попрут. Это будет полный абзац. Столько усилий и из-за одной глупости (даже не моей) все просрать.

— Мы же должны знать, в чем нас обвиняют? — хлюпая соплями, сипит Грызлова. — Показания какие-то взять и, вообще… — она прерывается, потому что в этом момент скрежещет металлическая решетка и в обезьянник запускают наших помятых «рыцарей». Дверь снова закрывается, оставляя нашу неудачливую четверку внутри.

— Вот уроды! — взбешенно бросает Марик, усаживаясь рядом с нами и обнимая дрожащую Маринку. Я впервые вижу его таким злым. — Ты как, зай?

— Как я? — яростно шипит она. — Нас чуть по кругу не пустили, а ты спрашиваешь, как я?

— А ко мне какие претензии? Это, вообще, не мои друзья.

— Что же ты тогда от кокса не отказался?

— А ты? — переводит стрелки Марат.

Черт, это так по-мужски. Слов нет.

Пересаживаюсь на шконку у другой стены, боясь попасть под горячую руку. Парочка продолжает выяснять отношения на повышенных тонах, а Влад молча подходит ко мне и второй раз за эту ночь снимает с себя толстовку и протягивает мне.

— Спасибо, — благодарно улыбнувшись, натягиваю одежду на продрогшее тело. Подсмотрев за другом, у Марика наконец хватает ума повторить его широкий жест.

Поджав к груди колени, натягивая на них край толстовки и обхватываю себя руками. Жутко хочется плакать, но слез, как назло, нет. Видимо, все до единой выплакала на лавке у подъезда, ожидая пришествия белобрысого пиздобола.

— Ну и сколько нам тут куковать? — одевшись, Марина снова начинает нагнетать. Но я с ней в этом вопросе солидарна. — Вам что-то предъявили?

— Бабла нам вагон объявили, — огрызается Марик.

— Хватит сеять панику, батя подъедет через пару часов, и все решит, — сдержанно произносит Влад, присаживаясь рядом со мной. — Все хорошо будет, Варь. Даже на работу успеешь. Слово даю, — добавляет чуть тише. — Извини, что так получилось. Кто-то из «доброжелателей» настучал. У родителей с соседями давний конфликт. Просто неудачно совпало…

— Ты так спокойно об этом говоришь! Может, не стоит общаться с людьми, которые могут устроить «неудачное совпадение»?

— Я их не приглашал, но ты права, все случившееся — целиком и полностью мой косяк.

— А исправлять будет папа, — язвительно замечаю я.

— Отец все, что мусорам отдаст, с меня до рубля потом спросит, — оскорбленно отвечает Влад. — Я не мажор, Варь. Учился на бюджете, работаю в частном стоматологическом центре премиум класса, зарабатываю очень хорошо даже по московским меркам. Да, без папиных связей не обошлось, но кто бы не воспользовался, если есть возможность?

— Никто, — тихо отзываюсь я, признавая его правоту.

Сама-то я без протекции Красавиных где бы сейчас была? Смешно рассуждать о таком, сидя в обезьяннике. Я прям показательный пример, как за пять минут профукать все свои шансы на лучшую жизнь.

— Ты подремли, Варь, тебе завтра весь день работать, — Влад великодушно предлагает свое плечо. Грех не воспользоваться, если есть возможность…

Глава 4

Варвара

— Эй, соня, просыпайся. На выход, — спустя какое-то время будит меня Маринкин голос.

Подняв голову, растерянно обвожу полусонным взглядом довольные лица. Самый серьезный из троицы Влад. Пока я сладко почивала на его плече, он стоически нес свой рыцарский пост и выглядит вконец измотанным.

— Всё? Можно идти? — недоверчиво уточняю я.

Марина радостно кивает.

— Прикинь, менты решили, что мы домушники. Пришли грабить богатый дом и заодно решили поразвлечься и закинуться коксом, — удивительно бодрым тоном сообщает Грызлова и тянет меня к выходу. — Вот дебилы, да, Варюх? Если бы не отец Влада, на нас бы еще и попытку ограбления повесили.

Дверь на свободу открыта, и мы беспрепятственно выходим в темный коридор, вдоль которого нас ведут двое надзирателей в крошечный кабинет, где выдают нам телефоны, сумки и обувь. Ни моей, ни Маринкиной одежды — нет.

— Да вы издеваетесь! — верещит Грызлова. — Как я домой в таком виде заявлюсь?

— Не ори, — резко припечатывает полицейский. — Не хуй шмотьё свое скидывать, где ни попадя. Мы в горничные не нанимались, а будешь вякать, задержу до выяснения личности.

— Она больше не будет, — вступается за Маринку Влад. — У девушки стресс.

— Проваливайте, у меня смена заканчивается через десять минут. Только зря время на вас потратили, — потеряв к нам всяческий интерес, и даже не подумав извиниться за отвратное отношение и превышение должностных полномочий, менты быстренько спроваживают нас из участка.

— Истеричка! — хмыкает Марат, приобняв Маринку.

Она злобно пихает его в бок и вырывается из медвежьих объятий.

— С меня хватит, Марик. Мы расстаемся, — импульсивно бросает Грызлова.

Никто ее слова не воспринимает всерьез, даже сама Марина.

На парковке возле сельского обшарпанного участка нас поджидает солидный мужчина возле глянцево-черного Майбаха. Вот это я понимаю у мужика жизнь удалась! По схожим внешним данным с Владом догадываюсь, что это и есть его всемогущий отец, вытащивший наши невезучие задницы из знатной заварушки.

Вид у него хмурый и крайне недовольный. Смущенно опустив глаза в землю, натягиваю толстовку до середины бедра, радуясь, что за минувший год Влад прибавил пару размеров, и она висит на мне как балахон.

— Как вечеринка? Понравилась? — громовым голосом спрашивает солидный суровый мужик. — Повторить не хотите?

— Виктор Степанович, мы же не виноваты, — скромно потупив глазки, заискивающе гнусавит Маринка.

— Молчать! Не виноваты они! А если бы эти дерьмоеды догадались кровь у вас на наркотики взять? — рявкает Виктор Степанович, который больше похож на военного в отставке, чем на востребованного хирурга.

Инстинктивно вжимаю голову в плечи и вздрагиваю от неожиданности, почувствовав, как теплая ладонь Влада ободряюще сжимает мои ледяные пальцы.