— И что начинается? — сдержанно спросил я у Власова.
— Насколько могу судить, для начала мы можем в реальном времени наблюдать исторический процесс возвращения земель вольных княжеств под столичное управление. С потерей всей территорией Юга России статуса Вольницы, конечно.
— Для начала?
— Да.
Власов в несколько движений уменьшил масштаб изображения, и вывел на экран подробную политическую карту региона. Где мгновением позже высветились территории национального клана Разумовских.
— Клан Разумовских определенно объявят инициатором боевых действий, спровоцировавших превышение уровня допустимо применимой агрессии и приведших к гибели мирных жителей. И его, как национальный клан, элиминируют, а земли заберут под императорскую руку. Отдадут конфискованное, предполагаю, Анне Николаевне — она ведь урожденная Разумовская. Она же, думаю, станет и княгиней Разумовской — декоративный клан Штейнберг нужен был как ширма лишь для того, чтобы было кого показательно элиминировать и с другой стороны конфликта. Раздав, так сказать, всем сестрам по серьгам.
— Я в политике не специалист, но даже мне казалось, князь Григорий Разумовский не настолько прост, чтобы попасться на такой примитивный развод.
Власов в ответ лишь коротко рассмеялся.
— Правильно казалось. Князь Григорий неделю назад на совете клана был отстранен от занимаемой должности. Сейчас он в Варшаве и в скором времени, думаю, возглавит что-либо по типу регентского совета при молодом князе Галицко-Волынском. Знаешь, — погруженный в раздумья Власов даже не заметил, что перешел со мной на ты, — мне кажется, что вся эта история даже больше не про возвращение Вольницы под столичное управление и не про начало экспроприации Императором земель и прав у национальных кланов. Это все, — показал на полуразрушенный горящий город Власов, — скорее больше про Польшу.
При чем здесь Польша, я не сразу понял. Но догадался очень быстро — не зря уже столько времени посещаю лекции по геополитике.
— Русские приходили в Польшу править в восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом веке… — протянул я, начиная понимать истинный смысл происходящего.
— Ну, в двадцатом веке ненадолго и факультативно, — вставил Власов машинально.
Ну да, в этом мире Второй мировой и Восточного блока не было, что-то я с этим увлекся. От волнения, видимо.
— …Но в общем ты прав. И с большой долей вероятности русские придут в Польшу и в веке двадцать первом. Уже стучатся в предместья, если быть точным: Армия Конфедерации полчаса назад блокировала Лемберг, а имперские гвардейские полки десантировались в Высоком Граде. В захваченном русской армией Республиканском дворце сейчас идут переговоры русских, британцев и поляков. В результате которых, предполагаю, Галицко-Волынское княжество перейдет под руку русского царя на правах широкой автономии. Став новой Вольницей.
— При чем здесь Польша?
— При том, что часть территорий, входящих сейчас в Речь Посполитую, исторически являются неотъемлемой частью Галиции и Волыни. К примеру, тот же Лемберг — думаешь, если русская армия туда вошла, она оттуда самостоятельно уйдет?
— То есть князь Григорий Разумовский, который потерял все земли и власть в Вольнице, изначально действует по договоренности с русским царем, а в перспективе приобретет взамен потерянному здесь в Речи Посполитой?
— Определенно. Но наверняка не сразу. Предполагаю, что это следующая часть разыгрываемой партии.
Некоторое время помолчали. Глядя на горящий город, я думал о том, что, будучи занят интересом к своей персоне, часто задумывался, почему российский царь хранит молчание, появившись лишь однажды. И почему не вмешивается в столь громкие и масштабные разборки. А оказалось, что «громкие» разборки для него, в моменте, — ничего не значащая возня на окраине интересов Империи. И сам царь в это время решал более глобальные вопросы. Заплатили за решение которых обычные солдаты, рядовые одаренные, наемники и мирные жители — посмотрел я на горящий разрушенный центр города.
Для того чтобы не сказать лишнего, я даже поднял кулак и прикусил указательный палец. И ведь разыграна эта часть партии идеально — по результату. По получившемуся результату. Потому что я ведь еще не знаю, появившаяся в долине Инферно Орда — это часть плана или, как предположил Андре, чья-то ошибка. И перстни Юсуповых, импланты неасапиантов Некромикона и нашивки пленников могут стать весомым аргументом. Вот только аргументом в споре кого с кем?
Вопрос этот для меня сейчас определенно вопрос жизни и смерти.
— Единственный не очень понятный мне глобальный момент — это каким образом участвует во всем происходящем клан Юсуповых, — произнес между тем Власов. — Они ведь полностью остались в стороне.
Вспомнив разрушенный круг контролеров, созданный одаренными клана Юсуповых, я только усмехнулся. Вот он и ответ, почему ранг создававших защитный купол был относительно невысок. Потому что вся верхушка клана, как понимаю, от управления в результате «отставки», выполненной зеркально с отставкой князя Григория Разумовского, также самоустранилась и наверняка также в ближайшее время переезжает в Галицко-Волынское княжество.
В сказанной только что фразе Власова меня, кстати, что-то царапнуло.
— Глобальный момент? — переспросил я, с небольшим опозданием осознав, что именно зацепило.
— Да.
— А есть еще момент не глобальный?
— Конечно. К примеру, мне не совсем понятно, зачем здесь они, — отдалил панорамное изображение города Власов, так что голограмма превратилась в рельефную карту местности. И бывший князь сейчас указывал на город Бобринец, расположенный менее чем в полусотне километров от Елисаветграда.
— Они — это кто? — ровным голосом спросил я, видя обозначения частного воинского подразделения. Подлетное время которого, исходя из метки тактической сети, до усадьбы составляло семь минут, до центра города — десять.
— Псы, — пояснил Власов. Он сделал легкое движение рукой, и у пометок с расположением частной армии инквизиторов появилась знакомая эмблема — белый глаз с веками из черных языков пламени.
— Прибыли в Бобринец сегодня ночью одновременно с началом атаки, но в сражении за город участия не принимали, — договорил Власов. — Что? — переспросил он, не услышав сразу мой тихий комментарий.
— Пока не принимали, — негромко повторил я. — Михаил Сергеевич.
— Да.
— Помните, когда-то давно вы участвовали в нападении на усадьбу, едва не увенчавшемся успехом.
— Да.
— Помните, в ходе последующего разговора вы сказали мне, что подозреваете кого-то в том, что на меня натравили низшего демона незадолго до состоявшегося нападения.
— Да.
— Кто это был, по-вашему?
— Предполагаю, ваш на тот момент мастер-наставник Максимилиан Иванович фон Колер.
— Почему вы так думаете?
— Я, как вы напомнили, участвовал в нападении на усадьбу. Мои действия были скоординированы по времени с атакой союзных иных сил. И координация эта происходила именно через барона Максимилиана Ивановича фон Колера.
— И он же якобы открыл портал для демонов… — задумчиво протянул я.
— Для демонов? — переспросил удивленный Власов.
А у меня в этот момент полностью сложилась картинка происходящего. И я понял, что именно меня тревожило все это время. Та самая деталь, которую я никак не мог зацепить, оформилась пониманием именно тогда, когда я перестал думать в предполагаемую сторону, сосредоточившись совершенно на другом.
И вот он тот самый цепляющий момент, что не давал мне покоя, но при этом не попадаясь в силки ищущего разума. Воспоминания у алтаря, пережитая смерть Варвары Островской — и безликие, белесые тени ее палачей. Словно высвеченные. И ослепление после взрыва купола — я ведь потерял зрение после вспышки света!
Во время нападения на усадьбу озаренная Елена Николаевна наложила на меня Щит Света. На меня, одержимого. Который — Щит Света, помог мне избежать внимания прибывших на огонек фээсбетменов.
И ведь после действий озаренной я даже не подумал, что Свет и Тьма могут действовать вместе. Так почему же не могут действовать вместе Люцифер и Баал? Объединившись против Астерота, который в этот мир пришел определенно против их воли, пожелав диктовать здесь свою волю?
Псы Господни, цепные псы инквизиции, ожидают сейчас на расстоянии в семь минут. И, если бы демоны хлынули через портал, давным-давно бы уже были здесь, подобно Воинам Света защищая этот мир от инородной темной заразы.
Как все просто — нападение демонов, такое массовое, в первую очередь выгодно озаренным. Потому что позволит сразу и качественно избавиться от конкурентов из числа одержимых.
Власов между тем говорил что-то еще, но я прервал его взмахом руки.
— Уходите.
— Что? — не понял проглотивший окончание так и не услышанной мною фразы бывший князь.
— Уходите отсюда, и как можно скорее, — произнес я ровным голосом. И только сейчас почувствовал чужое присутствие позади.
Как я не услышал открытой двери? Как она вообще преодолела системы защиты?
С последним понятно как — это ее усадьба, она здесь главная. Она и лишила меня управленческого доступа. Но вот почему я не почувствовал ее приближения?