— Если я умру, умрут и ваши кони, — закричала Сив, мысленно отдав приказ животным.

Стадный инстинкт был весьма силен у лошадей, потому Сив было несложно одновременно контролировать практически всех.

Лошади одновременно с жеребцом Сив начали ритмично перебирать копытами в неистовом танце. Земля задрожала, пыль взвихрилась в воздух, серым облаком окутав табун. Руки Сив кровоточили от множества нанесенных шпилькой порезов, — следов кровавых связей с лошадьми Сынов Грома, — но она только крепче цеплялась за гриву жеребца: упасть сейчас с коня — все равно что подписать себе смертный приговор.

— Ангун! — снова воскликнула она, пытаясь перекричать гул, сопровождающий топот копыт.

Дряхлый старик вышел из-за спин Сынов Грома и поднял руку, приветствуя ее. Сив приказала лошадям встать смирно.

— Ваши кони под моей властью. Убьете меня — умрут и они, — вновь повторила Сив уже более спокойным тоном.

— Не слыхивал, что в Чернолесье обитают ведьмы, — проскрипел старик, тряся головой.

— Без лошадей твое племя кочевников погибнет, — зловеще улыбнулась Сив.

— Чего же ты хочешь? — Ангун прищурился, отчего его морщинистую кожу вокруг глаз расчертили глубокие складки, напоминающие русла иссохших рек.

— Отпусти меня. Дай коня, еды, воды да лучшего воина, чтобы меня охранял, тогда я разорву связь. Ваши лошади будут свободны.

— С ведьмами шутки плохи, — кивнул Ангун, поморщившись еще сильнее. — Меньше всего мне хотелось бы оставить владеющую тайнами крови в своем племени, разрази тебя гром. А пролить твою кровь означает накликать на племя проклятье. Я выполню твои условия.

— Ты и выбранный тобой воин принесете мне кровавую клятву верности, — велела Сив. — Измажь губы и язык собственной кровью и поклянись, что я доберусь до Чернолесья живой и невредимой. Не сдержишь слово — сгниешь заживо. Ну, давай же!

Ангун что-то прокряхтел, почесывая нос, и ткнул рукой в мужчину, того самого, что ранее охранял шатер Сив и Маны.

— Собирайся в дорогу. Увози ее отсюда немедленно.

Воин кивнул и поспешил к одному из шатров. Ангун же вытащил из-за пояса кривой клинок, сделал на губе надрез и, повернувшись к Сив, проговорил:

— Отпускаю тебя, ведьма. Возвращайся домой. Но помни: кровавая магия самая опасная вещь в мире, и из-за нее ты еще наплачешься. Будь разумной.

— Да что тебе известно о силе и тайнах крови? — выплюнула Сив. — Скольких невинных детей и женщин ты с радостью принес в жертву своему кровожадному богу? Земля давно пропиталась их кровью. Не мне стоит бояться расплаты, а тебе. Настанет день, когда твой Бог Грома прольет на племя кровавый дождь, ибо таков круговорот жизни. Что посеешь, то и пожнешь.

— Замолчи! — Ангун вскинул руку, но конь Сив встал на дыбы.

— Боишься? И правильно! — засмеялась она.

Воин, выбранный Ангуном, уже направлялся к Сив. Она спешилась с коня только после того, как мужчина принес ей кровавую клятву верности. Девушка внимательно следила за тем, как он готовит для поездки двух лошадей.

«Я смогла! Сама! — думала Сив. — Я скоро буду дома». Когда приготовления были окончены, Сив велела воину:

— Поедешь впереди, я следом.

Тот лишь кивнул в ответ, но в его глазах вспыхнула ненависть, скрыть которую он и не стремился.

— Ты клялся на крови, — на всякий случай напомнила Сив. — Если я умру, то прихвачу с собой на тот свет и тебя, и Ангуна.

Мужчина ударил хлыстом лошадь и помчался вперед, и Сив не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру.

Целый день они провели в пути, делая лишь небольшие передышки. Сив не пыталась заговорить со своим спутником, воин тоже хранил зловещее молчание. Уже стемнело, и яркие звезды, словно искры далекого костра, прожигали темно-синее небо. Ущербная луна медленно ползла по небосклону, тускло освещая всадникам путь. Сив чувствовала, что еще немного, и она упадет с коня замертво. Некоторое время она ехала, стиснув зубы, и всеми силами пыталась гордо держаться в седле, но надолго ее не хватило.

— Все! Мне нужен отдых, — выкрикнула она.

— Сначала доберемся до безопасного места. Осталось немного, — не оборачиваясь, ответил ей Сын Грома.

Наконец-то он остановил свою лошадь и спешился. Сив с трудом спустилась на землю, все ее тело болело, а порезы кровоточили.

— Мы можем развести огонь? — поинтересовалась она, делая глоток из фляжки. — Я замерзла.

Мужчина промолчал.

— Ну так что?

Сын Грома подошел к ней и выхватил фляжку из ее рук.

— Ангун — глупец, — прошептал он, стискивая Сив в объятиях.

— Ты что себе позволяешь? — воскликнула девушка, пытаясь вырваться.

— Как что? Спасаю племя. — С этими словами Сын Грома оторвал Сив от земли и что было мочи швырнул вперед.

Она закричала, ощущая, что проваливается в глубокую яму, до этого умело замаскированную ветками. Приземление оказалось довольно болезненным. Сив распахнула глаза и увидела над собой все ту же луну и смеющегося мужчину, что стоял у самого края ямы.

— Охотничья ловушка, — сообщил тот, заливаясь хриплым смехом. — Я сам вырыл ее несколько дней назад.

— Если я умру… — простонала Сив.

— Можешь не продолжать. Я достаточно знаю о кровавых связях, чтобы понимать, что к чему. Я увез тебя достаточно далеко от племени, чтобы ты была не в силах контролировать лошадей Сынов Грома. Возможно, и наша кровавая связь ослабнет, как только я вернусь в свое племя. Если же нет, то моя смерть и смерть Ангуна станут достойной платой за спасение Сынов Грома. Уж не думала ли ты, что мы позволим Кровавой Ведьме вернуться в Чернолесье? Ты слишком много знаешь и умеешь, чтобы безнаказанно жить среди наших врагов.

Сив стиснула зубы, стараясь взять воина или стоящих неподалеку лошадей под контроль, но была слишком изранена, а кровавые нити рвались одна за другой.

— Ты вернешься за мной, — прошипела девушка. — Все мужчины боятся боли и смерти. Кровавая клятва не ослабнет, и уже через час ты начнешь гнить заживо за свое предательство.

— В таком случае я попрошу принести меня в жертву Богу Грома во славу племени, — крикнул тот и швырнул в Сив пустую флягу. — А ты умрешь во славу собственной глупости и огромного самомнения.

Он снова расхохотался и ушел, оставив Сив одну на дне глубокой холодной ямы.

«Что я наделала, Алиса», — прошептала Сив, чувствуя, как теряет сознание. Только бы суметь добраться до поляны с деревом.

Глава 12. Фиолетовая дверь

Инг стоял у плиты и жарил яичницу, когда на кухню, зевая, вошла Шу. Парень с горечью отметил, что сестра опять напялила штаны. Ему не очень нравился своеобразный стиль Шу, в котором постоянно сквозила некая андрогинность. Не совсем женственная, но и не мужская одежда, тем не менее, очень ей шла. Сегодня она надела темно-коричневые брюки и кремовую рубашку, у которой закатала до локтей рукава и приподняла ворот. Волосы Шу заплела в небрежный колосок, перевязав кончик кожаным шнурком. Завершали образ массивные часы Инга, тускло поблескивающие на левом запястье. Их подарил Ингу в день зашиты диплома его приемный отец, Адэр Мольен.

«Только бы не разбила», — подумал Инг, но вслух сказал другое:

— Я вчера вернулся с работы, а ужина нет, как, впрочем, и тебя. Ничего не хочешь рассказать?

— Я вернулась не поздно, девяти еще не было. Ты уже спал в кресле и дико храпел. Кстати, спасибо за приготовленную картошку с мясом. Из тебя вышла бы отличная жена. — Шу улыбнулась, указав рукой на цветастый передник, который повязал Инг, в нем он выглядел чертовски мило.

— А из тебя — нет. Где ты, собственно, пропадала? — Инг поставил на стол тарелку с подгоревшей яичницей и сел, не сводя с Шу пытливого взгляда.

Девушку это позабавило.

— О господи, Инг! Неужели ты собираешься читать мне нотации?

— Я ведь твой брат.

— Серьезно? — Шу изогнула бровь, потом порылась в кармане брюк и достала сережку. — На, отдай Кэти, она ее на раковине забыла. И скажи, что не обязательно красться в ночи, как таракану. Я уже не ребенок и все понимаю.

— Хорошо. — Инг забрал сережку из рук Шу, почувствовав, что заливается краской.

— Но, — Шу грозно смерила Инга взглядом, — долго ли тебя это будет устраивать?

— Что именно?

— Кэти замужем. А разве ты не хочешь завести собственную семью, детей? Ты вообще задумывался хоть раз о женитьбе?

Выражение лица Инга мгновенно стало непроницаемым, и он торопливо отвел глаза, словно опытный игрок в покер.

— Некоторым людям хватает личной свободы и возможности заниматься любимым делом, — спокойно ответил он, пожимая плечами и упорно избегая зрительного контакта с Шу.

— Настоящий мужчина должен хотеть иметь наследника, а лучше нескольких. Ты уже не в том возрасте, чтобы коротать ночи с кем придется, — вспылила она.

— Настоящий мужчина? Наследники? Не припомню, чтобы я вбивал тебе в голову подобные бредни, — недобро рассмеялся Инг. — Монахини постарались, да? Почему же они тогда не потрудились объяснить, как положено себя вести благовоспитанной девушке? А? За собой бы следила лучше, вместо того чтобы диктовать, как мне жить, малявка.

Шу возмущенно распахнула рот, не в силах выдавить ни звука. На кухне повисла неловкая тишина, воздух так и потрескивал от напряжения, словно перед надвигающейся грозой. Сдув со лба выбившуюся прядь, девушка резко схватила брата за ворот рубашки и, прежде чем он успел среагировать, со всей силы укусила его за нижнюю губу. Инг отшатнулся, зажимая рот рукой.