Алекс Финли
Все до последнего страхи
Пролог
Тела нашли во вторник. Через два дня после того, как семья пропустила рейс и не вернулась домой. И через шесть, как прекратились все их переписки и активность в социальных сетях. Последним было размещено селфи семейства из Мексики: папа с мамой смешно выпятили губы уточкой, розовощекая девушка обиженно дулась, а мальчонка сверкал пластмассовыми очками и беззубой улыбкой.
От моря арендованный ими небольшой дом стоял довольно далеко — в самом конце неасфальтированной улочки, врезавшейся в придорожные джунгли Тулума [Тулум — город и административный центр одноименного муниципалитета в мексиканском штате Кинтана-Роо на побережье Карибского моря.]. Когда управляющий открыл дверь, местному копу тут же ударила в нос вонь. Горничная, в обязанности которой входило убирать комнаты после отъезда гостей, с заплаканным лицом сидела на цементном крыльце, перебирая пальцами четки.
В доме стояла ужасная духота.
И повсюду слышалось жужжание мух.
Несмотря на дух разложения, которым пропитался воздух, крови нигде не было. Как и других явных признаков насильственной смерти. Вот тогда-то полицейский и понял, что оттуда надо убираться.
Час спустя по дому устало расхаживали криминалисты в костюмах химической защиты, не сводя глаз с ручных датчиков воздуха. Первой нашли мать — окоченевшую на диване с раскрытой книжкой на груди. В спальне на застеленной кровати лежала девушка, по-прежнему сжимая в руке телефон. Мальчик безмятежно спал под заботливо подоткнутым одеялом в обнимку с плюшевым мишкой.
Эксперты проверили плиту и водонагреватель.
Затем вышли во внутренний дворик, чтобы осмотреть трубы, по которым в дом поступал газ. И тогда они обнаружили кровавый след, а потом и отца — по крайней мере, то, что от него осталось.
Глава 1
МЭТТ ПАЙН
— Суровая ночка, да? У тебя такой видок, будто ты вместе с нами спал под открытым небом.
Мэтт вгляделся в шахматную доску, не обращая внимания на чернокожего мужчину, не раз битого жизнью, а теперь сидевшего напротив него за потрепанным столом в Вашингтон-Сквер-парке.
— Тебе не холодно? Где твоя куртка?
— Уймись, Регги, — ответил Мэтт, отмахиваясь от вопросов, — дай мне сосредоточиться.
И опять задумался над ходом на доске. Сквозь парк пронесся утренний бодрящий ветерок, и парень потер озябшие руки. Для апреля было чересчур холодно.
— Да хоть весь день думай, — хрипло засмеялся Регги, — мне вообще по барабану.
За два года Мэтт не выиграл у бродяги Бобби Фишера, обитавшего в Вест-Виллидже, ни единой партии. Он никак не мог понять, каким образом этот умнейший человек оказался на улице, но вопросов никогда не задавал. Парень пошел слоном, взяв пешку на g7.
Регги покачал головой с таким видом, будто тот его разочаровал:
— Я так понимаю, ты только что с тусовки?
— Ага, в Годдарде, — Мэтт кивнул головой на Годдард-Холл — башню из выбеленного ветрами и дождями кирпича, возвышавшуюся над парком.
— В Годдарде? Значит, с первокурсницами зажигал, — ухмыльнулся бродяга.
Его познания о Нью-Йоркском университете были гораздо глубже, чем у большинства студентов. Вполне возможно, в свое время он там и в самом деле учился.
Это было довольно странно, потому что окружающие имели обыкновение изливать Мэтту душу, рассказывая истории своей жизни, посвящая в свои тайны и проблемы. Он полагал, к этому располагало его лицо. А может, и тот факт, что он предпочитал не столько говорить, сколько слушать и наблюдать. Однако Регги, несмотря на свою непрекращающуюся болтовню, даже словом не обмолвился, как жил до того, как оказался в этом парке. Раньше Мэтт пытался уловить в историях мужчины какие-нибудь подсказки на его прошлое: тот постоянно держал при себе армейскую сумку цвета хаки и раньше вполне мог служить в армии; руки и ногти у него всегда были безупречно чистыми, что наводило на мысль о медицине. Уличный жаргон, на котором тот говорил, казался естественным, но иногда в нем проскальзывала фальшь. Он мог быть преступником в бегах, а мог и обыкновенным парнем, переживавшим трудные времена, любившим играть в шахматы и не испытывавшим ни малейшего желания оправдывать свой образ жизни перед каким-то докучливым студентом.
— Стало быть, дружище, ты всю ночь отрывался с университетскими девчонками, — снова усмехнулся Регги, — хотел бы я знать, что на это скажет твоя рыженькая милашка.
Хороший вопрос. Только эта рыженькая милашка вчера порвала с ним. Именно из-за этого Мэтт так на-дрался в «Purple Haze», а позже продолжил в Годдарде и порезвился на втором этаже с Диной (или Даной?). В итоге в семь утра он оказался в парке с взлохмаченной шевелюрой, лишенный возможности вернуться в кампус — электронный пропуск, ключ от комнаты и телефон остались в кармане потерявшейся куртки.
Регги пошел ладьей на g8 и улыбнулся желтозубой, самодовольной улыбкой:
— Знаешь, меня начинает удивлять, как тебя вообще зачислили в это замечательное заведение.
С этими словами он бросил взгляд на здание приемного отделения, над которым развивался пурпурный флаг Нью-Йоркского университета.
— Ну вот, ты уже говоришь как мой отец, — Мэтт передвинул свою ладью на e1, поднял взгляд на Регги и добавил: — Шах.
Тот пошел королем на d8, но было уже поздно.
Ферзь на g3. Мат был неизбежен.
— Твою мать… — протянул Регги и окрикнул парня, игравшего за одним из соседних столов: — Эй, Элайджа, ты только посмотри — этот Аффлек меня обыграл!
Регги всегда называл Мэтта «Беном Аффлеком», подразумевая под этим «белого парня».
— Бойся спокойных, — тоном проповедника добавил Регги, цитируя неизвестный Мэтту источник, — пока другие говорят, они наблюдают. А когда остальные наконец дают себе отдых, наносят удар.
Бродяга бросил на стол смятую купюру.
— Я не возьму с тебя денег, — Мэтт встал, хрустнув позвоночником.
— Еще чего, — Регги подтолкнул купюру к парню, — ты изучаешь кинематограф, и они тебе точно пригодятся. — Из его горла вырвался очередной смешок.
Мэтт без всякой охоты взял банкноту и посмотрел на проплывавшие по небу темные тучи. Ему нравился запах надвигавшегося дождя.
— Тогда давай я хотя бы принесу тебе завтрак из столовой. У меня на карте осталась пара неиспользованных.
— Не-а, в прошлый раз там этому не очень-то обрадовались.
Регги был прав. За время обучения на привилегированном факультете Нью-Йоркского университета Мэтт понял, что либерализм владельцев роскошных лимузинов имеет свои пределы. Большинство сокурсников считали его чем-то вроде диковинки — выходцем из Среднего Запада, далеким от всякой политики.
— Да пошли они все… — Парень махнул рукой, приглашая Регги пойти с ним, но услышал за спиной знакомый голос:
— Вот ты где. Мы тебя уже обыскались.
Обернувшись, Мэтт увидел куратора общежития. С какой это стати тому вздумалось его искать? Обычно Филлип появлялся, только когда кто-то слишком громко включал музыку или в коридорах пахло травкой.
— В кампусе федеральные агенты, — заявил Филлип с явной озабоченностью в голосе, — хотят с тобой поговорить.
— Агенты?
— Да, в шесть часов к нам заявились из ФБР. Сказали, ты не отвечаешь на звонки.
— Что им от меня надо?
Скорее всего, дело в его старшем брате. После того долбаного документального фильма все так или иначе было связано с Дэнни.
— Не знаю. Но если за пределами кампуса ты занимаешься чем-то незаконным, я не…
— Расслабься, приятель. Ничем я не…
Мэтт немного помолчал, глубоко вздохнул и добавил:
— Спасибо, что сообщил. Пойду узнаю, чего они хотят.
Филлип недовольно вздохнул и удалился.
— Встрял в неприятности? — уточнил Регги.
— Думаю, лучше сразу пойти и все выяснить. Отложим завтрак до другого раза?
Мужчина кивнул:
— Знаешь, Аффлек, будь там осторожнее. Когда в шесть утра к тебе стучат федералы, ничего хорошего не жди.
Полчаса спустя Мэтт сидел на своей небольшой кровати в кампусе. Комната вокруг него вращалась и никак не могла остановиться.
Главный агент ФБР — ее имени он не запомнил — постоянно говорила, но ее слова сливались в непонятную мешанину. Когда Мэтт ничего не ответил, она присела перед ним на корточки с явно озабоченным лицом.
Ее напарник, худощавый тип в темном костюме, болтался где-то позади нее, переминаясь с ноги на ногу.
— Я поговорила с деканом, — сказала она, — они вызвали психолога. Насчет учебы тоже можете не волноваться.
Мэтт попытался встать, но колени подогнулись, а к голове прихлынула кровь.
— Все они? — спросил парень.
Хотя женщина повторила свой рассказ уже дважды, он все равно не мог поверить.
— Я очень сожалею.
Мама.
Папа.
Мэгги.
Томми.
Мэтт опять встал, что-то пробормотал и проковылял в туалет. Упав на колени, он изверг в унитаз содержимое желудка, да так и застыл в обнимку с грязным фаянсом, напрочь потеряв счет времени.
В какой-то момент в дверь тихо постучали.
— Через минуту выйду, — выдавил он из себя, ухватился за раковину и кое-как поднялся на ноги.
Включив кран, Мэтт брызнул в лицо водой и посмотрел на свое отражение в зеркале. Выглядел он ничуть не лучше, чем чувствовал себя.
Вернувшись в комнату, парень увидел, что женщина-агент осталась одна, а ее напарник куда-то исчез.
