Кунта и его товарищи были поражены. Им стало ясно, что кинтанго может приказать им все что угодно. Три дня и две ночи во время занятий мальчишки переглядывались и посматривали в буш. Все гадали, что произошло с их незадачливым приятелем. Да, они боялись, что им достанется из-за него, но он был одним из них — и они поняли это, когда он исчез.

Утром четвертого дня мальчишки еще только поднимались, когда часовой подал сигнал, что кто-то приближается к деревне. Через мгновение заговорил барабан: это был тот самый мальчик. Все выбежали встретить его, радуясь так, словно их собственный брат вернулся из похода в Марракеш. Худой, грязный, покрытый ссадинами и синяками, он с трудом держался на ногах, когда мальчишки хлопали его по спине. Но он слабо улыбался — и имел на это право: под мышкой он держал птицу со связанными лапками, крыльями и клювом. Птица выглядела еще хуже, чем он сам, но все же была жива.

Вышел кинтанго. Он обращался к этому мальчику, но все понимали, что он обращается к ним:

— Это научит вас двум важным вещам: делайте так, как вам говорят, и держите рот на замке. Так ведут себя мужчины.

Кунта и его товарищи увидели, что тот мальчик впервые получил одобрительный взгляд старого кинтанго. Старик знал, что мальчик рано или поздно поймает птицу — она была слишком тяжелой, чтобы летать. Она могла лишь перелетать с куста на куст.

Птицу быстро ощипали, зажарили и съели с огромным удовольствием — все, кроме того, кто ее поймал. Он был слишком утомлен и мгновенно заснул, не дождавшись еды. Ему позволили спать весь день и всю ночь, а Кунта с товарищами провели это время в буше на очередном уроке охоты. На следующий день, когда мальчишкам впервые позволили отдохнуть, тот мальчик рассказал о своих мучительных приключениях. Только через два дня и две ночи он сумел поставить ловушку, в которую птица и попалась. Он ловко связал ее, уворачиваясь от крепкого клюва, сориентировался по звездам, как их научили, и сумел найти в себе силы, чтобы целый день и ночь идти до ююо. Другим мальчишкам похвастаться было нечем. Кунта твердил себе, что он вовсе не завидует. Но само приключение — и одобрение кинтанго — сделало того мальчика гораздо более значимым остальных товарищей по кафо. И когда помощники кинтанго объявили урок борьбы, Кунта воспользовался случаем, чтобы побороть того мальчика и швырнуть его на землю.

Ко второй луне мальчишки из кафо Кунты научились выживать в лесу не хуже, чем в родной деревне. Они могли заметить и распознать почти незаметные признаки присутствия животных. А теперь они изучали тайные ритуалы и молитвы предков, которые делают великого симбона незаметным для зверей. Каждый кусок мяса, который доставался им за обедом, был добыт ими самими — с помощью ловушек, пращей или стрел. Свежевать зверей они стали вдвое быстрее, чем прежде. Костры, на которых готовили мясо, почти не давали дыма — они узнали, что под легкие сухие палки нужно укладывать сухой мох, а на него щепу. В качестве приправы к жареной дичи — порой им попадались мелкие лесные крысы — обычно использовали насекомых, до хруста изжаренных в углях.

Самые ценные уроки порой оказывались совершенно незапланированными. Однажды во время отдыха кто-то из мальчишек испытывал свой лук и случайно пустил стрелу в гнездо пчел курбурунго, висевшее высоко на дереве. Разъяренные пчелы набросились на мальчишек — и снова из-за промаха одного пострадали все. Не избежали болезненных укусов даже те, кто бегал быстрее всех.

— Симбон никогда не пускает стрелу, не зная, что она поразит, — сказал им кинтанго. Приказав мальчишкам смазать раздувшиеся места укусов маслом дерева ши, он добавил: — Сегодня вечером вы научитесь правильно обращаться с этими пчелами.

Когда спустилась ночь, мальчишки разложили вокруг дерева с гнездом сухой мох. Один из помощников кинтанго поджег его, а другой подбросил в огонь кучу листьев какого-то кустарника. Густой удушающий дым окутал верхние ветки деревьев, и вскоре на мальчишек безвредным дождем посыпались мертвые пчелы. Утром Кунта и его приятели научились добывать мед из сот, счищая с них мертвых пчел. Кунта сразу же ощутил прилив сил: ведь мед возвращает силы великим охотникам, когда им нужно быстро подкрепиться в глухом лесу.

Но чему бы они ни учились, сколько бы ни узнавали, старый кинтанго вечно был недоволен. Он был так строг, что мальчишки постоянно разрывались между чувством страха и гнева — когда не были настолько уставшими, что вообще ничего не чувствовали. Если кто-то не исполнял приказа, доставалось сразу всем. А когда мальчишек не били, то их будили среди ночи и устраивали долгий марш по лесу — как всегда, в наказание за чей-то проступок. Единственное, что не позволяло мальчишкам колотить друг друга, — это понимание неизбежности наказания за драку. Задолго до попадания в ююо они усвоили самый важный урок: мандинго никогда не дерутся друг с другом. Мальчики наконец-то стали понимать, что благополучие группы зависит от каждого — и благополучие племени когда-нибудь будет зависеть от каждого из них. Нарушение правил постепенно сошло на нет, бить мальчишек почти перестали. И страх перед кинтанго сменился уважением, какое раньше они испытывали только по отношению к отцу.

Но не проходило и дня, чтобы новый урок не заставил Кунту и его приятелей снова почувствовать себя невежественными и неловкими. Они с изумлением узнали, что определенным образом сложенный и повешенный на стену хижины коврик скажет другим мандинго, когда хозяин собирается вернуться. Скрещенные определенным образом сандалии говорят о том, что могут понять только мужчины. Но более всего поразил Кунту секретный мужской язык, сира канго. В нем слова мандинго менялись таким образом, что ни женщины, ни дети, ни члены других племен не могли его понять — и не могли изучить. Кунта помнил, как отец что-то быстро говорил другим мужчинам. Понять это было невозможно, а спрашивать — страшно. Теперь он сам научился говорить подобным образом, и вскоре все мальчишки общались почти исключительно на тайном языке мужчин.

В каждой хижине стояла миска, и каждую луну мальчишки клали туда новый камень, чтобы знать, сколько времени они провели вдали от Джуффуре. Когда в миску был опущен третий камень, мальчишки занимались борьбой во дворе. И вдруг у ворот ююо появилась большая группа мужчин. Радости мальчишек не было предела — ведь это пришли их отцы, дядья и старшие братья. Кунта глазам своим не верил — целых три луны он не видел Оморо. От радости он готов был запрыгать на месте. Но какая-то невидимая рука удержала его и подавила крик радости — отец ничем не показал, что узнал сына.

Только один мальчик бросился вперед, зовя отца. Отец же, не говоря ни слова, взял у помощника кинтанго хлыст и задал сыну трепку. Мужчина громко кричал, что проявления чувств недостойны мужчины. Так может вести себя только ребенок. Он добавил, что сын исчерпал чашу его терпения и может больше не рассчитывать на помощь отца. А потом кинтанго велел всему кафо лечь на живот, а пришедшие в ююо мужчины взяли палки и принялись колотить несчастных мальчишек по спинам. Кунта ничего не понимал. Удары его не беспокоили — он понимал, что это часть взросления. Но он страдал из-за того, что не может обнять отца или хотя бы услышать его голос. И в то же время ему было стыдно за свои чувства, поскольку он понимал: истинный мужчина не может желать подобного.

Потом кинтанго велел мальчикам бегать, прыгать, танцевать, бороться, молиться, как их научили. Отцы, дядья и старшие братья молча наблюдали за ними, а потом ушли, тепло поблагодарив кинтанго и его помощников, но даже не посмотрев на мальчишек, которые стояли с расстроенными лицами. Через час мальчишкам снова задали трепку, потому что они хмурились, готовя себе ужин. Это было обиднее всего: кинтанго и его помощники вели себя так, словно гости и не приходили. Но вечером, когда мальчишки боролись перед сном — вполсилы от огорчения, — один из помощников кинтанго подошел к Кунте и резко сказал:

— У тебя родился брат, и его зовут Мади.

Ночью Кунта лежал и думал, что теперь их четверо. Четыре брата — четыре сына одной матери и одного отца. Он подумал, как это будет звучать в семейной истории Кинте, которую сказители станут рассказывать через сотни дождей. Вернувшись в Джуффуре, он станет первым мужчиной после Оморо. Он не только станет настоящим мужчиной, но еще и узнает очень многое, чему сможет научить Ламина, как уже учил его в детстве. Всему, что можно знать мальчикам, он обязательно его научит, а Ламин научит Суваду, а Суваду — нового брата Мади, которого Кунта еще не видел. Засыпая, Кунта думал, что, когда он станет таким же взрослым, как Оморо, у него будут собственные сыновья, и все начнется сначала.