— Все, больше не вынесу, — порывисто смеюсь я, противная сухость царапает горло. — Нравится вам дебила из меня делать? Вперед! Наслаждайтесь!

Выхожу в коридор, но не решаюсь облегченно выдохнуть, потому что интуиция подсказывает — это еще не все. Слышу шаги брата за спиной и всерьез подумываю сигануть в окно.

— Насчет Арины… — говорит он.

Запрокидываю голову, измученно мыча. Это невыносимо, лучше бы я остался бомжевать в Лос-Анджелесе.

— С ней я сам разберусь, — отмахиваюсь я.

— Но она сказала…

— …что ей нравишься ты. Я помню. Все девчонки выбирают тебя. Благо на эту я не претендую, она нужна мне для дела. Можешь и за ней приударить, если хочешь.

— Я…

— Не бойся, я не сдам тебя Лесе.

— Прекрати это!

— С радостью. Просто перестань идти за мной.

— Пошел ты к черту! — бросает Влад.

— Как раз туда и собираюсь.

POV: Риша

Я знала, что следующая пара дней после растяжки будет веселая, но чтобы настолько. Преодолеваю последний лестничный пролет, каждый шаг — мини-операция на связках. Мысленно ругаю Стаса, потому что отчасти это его вина, и посылаю сигналы в космос, чтобы он ощутил всю силу моего негодования прямо сейчас. Пусть у него горят уши, а икота не отпускает до тех пор, пока боль в моих мышцах не опустится с отметки «адская» хотя бы на один пункт.

Толкаю тяжелую дверь подъезда, яркие солнечные лучи слепят, но ноябрьская прохлада все четче дает о себе знать в порывах холодного ветра. Желто-бурая листва шуршит под ногами, пока я прогуливаюсь давно знакомым маршрутом до частного сектора, вместо того чтобы отправиться в креативный центр. Во-первых, я и хожу-то с трудом, какие тут танцы, а во-вторых, у Кирилла сегодня день рождения, и мы с гномами собираемся по-семейному отпраздновать это событие тихим ужином в «норе».

Сворачиваю с тротуара в переулок, осторожно шагая по присыпанной гравием дороге. Впереди виднеется старенький кирпичный дом, а у калитки стоит Ярослав с дымящейся сигаретой, зажатой между пальцами.

— Привет, Хохлома! Меня ждешь?

— Привет, Ри… — Он запинается и округляет глаза. — О боже! Что с тобой? Парень появился?

— Очень смешно, — фыркаю я, распахивая калитку.

— Или ты все-таки съездила на пробное занятие по верховой езде? — смеется друг, заключая меня в короткие приветственные объятия.

— Это из-за растяжки. Я же рассказывала.

— Точно. То упражнение, во время которого ты позволила второму близнецу тебя полапать. Получается, парень все-таки замешан.

— Все сказал?

— Я — да, но вот остальные тебя еще помучают.

— Посмотрим, — прищуриваюсь я и хлопаю Ярослава по руке. — Заканчивай травиться, иначе умрешь раньше Толи, а он уже забил это место, чтобы никого из нас не хоронить.

— Обещаю умереть последним, — подмигивает Ярослав и ведет меня к крыльцу.

Как я и предполагала, шутки о моей походке и причинах ее изменения довольно быстро превращают меня в Ришу-мстительницу-Мариновну. Уже через двадцать минут пять моих гномов сидят на ковре в гостиной с понуро опущенными головами и пытаются уложить колени на пол, делая злосчастную бабочку. Это их искупление за то, что испортили мне настроение.

— Почему мы вообще это делаем? — натужно хрипит Леша.

— Потому что вы не хотите весь вечер смотреть на мою недовольную моську.

— Риша, может, хватит? — скулит Кирилл. — Я вообще-то именинник. Пощади.

Ласково глажу его по кислотно-желтой шапке, которую успела вручить до того, как Леша начал меня пародировать, а Коля и Толя задыхаться от смеха.

— Ладно, — говорю я. — С тебя хватит.

Кир вытягивает ноги и шумно выдыхает, надувая щеки. Коля и Толя недовольно мычат, а Леша строит мне умоляющую мордашку.

— Нет-нет-нет. Вам еще три минуты, слабаки. А завтра мы все поугораем над вашими забавными походками.

— Риша, признайся, твой отец Сатана? — цедит Леша сквозь стиснутые зубы. — Тетя Марина точно ангел. В кого ты такая злющая?

Присаживаюсь перед бельчонком и упираюсь ладонями в его колени, надавливая:

— А ты думаешь, почему я Мариновна? Отчество Люциферовна отпугивало бы еще больше людей, да и папуля был бы не в восторге от открывшейся правды.

— Риша-а-а, — страдальчески тянет он.

— Ладно-ладно. Вы прощены, — хихикаю я и поднимаюсь. — Пойдемте уже есть. У нас все-таки праздник.

— Кир, а где вино? — Ярослав шустро вскакивает на ноги под громкий хруст коленей.

— Тебе не вино нужно, а кальций, — смеется Толя.

— Лучше новые ноги, — подхватывает Коля.

— Кир, вино, — повторяет Ярослав, не обращая внимания на подтрунивания братьев.

— Эм-м-м… Я его еще вчера в морозилку закинул.

— Ну ты молодец, конечно!

— А что такого? — удивляется Кирилл. — Алкоголь же не замерзает.

Он обводит взглядом друзей. Коля и Толя синхронно шлепают себя по лбу, Леша зажимает рукой рот, а мы с Ярославом качаем головами.

— Ты думал, что градусы в нем — это про температуру? — снисходительно спрашивает Яр.

— Разве нет?

— Идем греть вино, — вздыхает Ярослав и хватает меня за руку.

— Может, глинтвейн сварим? — предлагаю я, послушно шагая на кухню.

— Эй! Да что я сделал не так?! Ребята! Мне кто-нибудь объяснит?!

Вечер проходит шумно и весело. Шутки, подколы, разговоры обо всем и ни о чем. Леша хвастается очередной ягодкой, которую сорвал, Кирилл с восхищением носится с новым объективом для камеры, а Ярослав уговаривает Колю и Толю набить парные татуировки с надписью «Биба и Боба». Горячий ароматный глинтвейн расслабляет тело, кажется, даже ноги болят меньше. Играет музыка, за столом звучит громкий смех. Если бы бабуля Леши была жива, то она очень удивилась бы, узнав, во что превратился ее дом. Дружеское общежитие или попросту «нора», как мы его называем. Парни живут здесь с начала первого курса, летом даже ремонт сделали. Местами криво и косо, конечно, зато своими руками. Не стыдно их будет женам отдавать, хотя… им всем стоит еще подрасти и многому научиться. Никогда не забуду, как Коля чуть не отбил себе три пальца, вешая полки в ванной, а Леша едва ли не спалил здесь все, решив, что духовка сама знает, сколько нужно готовить курицу.

— Так! — громко объявляет Коля, отодвигая пустую тарелку. — Предлагаю переместиться куда-нибудь, где нам потом не придется убирать.

— Я — за! — Леша игриво дергает бровями, потому что для него вечер пятницы будет бесконечно испорчен, если какая-нибудь милая девушка не посидит у него на коленях.

Ярослав, Кирилл и Толя поддерживают идею, а вот я как-то не очень разделяю их энтузиазм.

— Пас, — говорю я и поднимаюсь из-за стола, чтобы собрать грязную посуду. — Лучше домой поеду.

— Нет! — возмущается Кирилл. — Никаких домой! Ты едешь с нами!

— Зачем? Девчонок от вас отпугивать? Повеселитесь без меня.

— У меня день рождения, Риша, отказы не принимаются. Я, блин, десять минут в твоей дебильной бабочке сидел! Имей совесть!

Кирилл выхватывает у меня стопку тарелок, и жидкий соус, оставшийся от салата, выплескивается на мои рубашку и джинсы.

— Упс, — тихо произносит он.

— Вот теперь я точно никуда не поеду.

— Может, застираем и Лехиным феном просушим? — предлагает Толя.

— Мой фен не для того, чтобы сушить одежду! — злится Леша.

— Тебе жалко, что ли?!

— Вы и так его вечно таскаете! Он не пять рублей стоит! Я три месяца на него копил!

— Жопошник!

— Эй! Хорош! — вмешиваюсь я.

— Кхм-кхм! — раздается за спиной выразительное покашливание.

Оборачиваюсь, Ярослав стоит в дверном проеме, держа в руках голубой ужас, который мне пришлось надеть всего пару раз для образа Мальвины.

— Ни за что! — громко говорю я.

— Отпорем воротник и рюши, и будет вполне себе нормальное платье. Лех, тащи швейный набор. Кир, включи отпариватель, а Биба и Боба займутся посудой, — раздает указания Ярослав, не реагируя на мои протесты.

— Да вы издеваетесь, — бормочу я. — Лучше я сгоняю домой и переоденусь.

— Не сгоняешь, а сползаешь, — поправляет Ярослав. — Это слишком долго.

— Но…

— Риша наденет платье! Риша наденет платье! — весело распевают гномы.

— Это месть, да?

— Это твое покаяние, — выразительно выдыхает Леша. — Ты ведь не хочешь весь вечер смотреть на наши недовольные моськи?

— Это станет лучшим подарком на мой день рождения, — поддакивает Кирилл.

— Мои страдания — подарок?

— Не перекручивай, Риша. Будет весело. — Кир устрашающе перебирает пальцами перед лицом.

Пять пар глаз смотрят на меня, не оставляя сомнений. Есть у нас с гномами одна общая черта — твердолобость. Если они решили, что мы идем вместе, значит — идем. Если загорелись идеей нарядить меня в платье, то сделают это.

— Может, я просто надену Лешкин спортивный костюм? — предпринимаю последнюю попытку отвертеться, но меня уже никто не слушает, занимаясь каждый своим делом.

Через полчаса мы с гномами встречаемся в гостиной нарядные и довольные. Довольные, разумеется, все, кроме меня. Длинная юбка платья скользит по бедрам и щекочет икры при каждом шаге, широкий вырез открывает ключицы. Не могу сказать, что чувствую себя совсем плохо, и все же дискомфортно. Особенно в колготках. И завалялась же здесь новая пара, оставшаяся после одного из выступлений.