Утром забыл заправиться. И если я проторчу здесь еще хоть час, придется кидать машину у дома Авы и вызывать такси. А завтра ранняя тренировка. Такси — хрен вызовешь. Пацанов в моем районе нет — большинство предпочитают жить за городом. Почти у всех свои дома в близлежащих поселках. Нет, оставить тачку — не вариант.

Бросаю последний взгляд на окна Димки и Авы, пристегиваюсь и с ревом двигателя срываюсь с места, покидая двор старенькой многоэтажки. Есть у меня еще один нерешенный вопрос.

Тянусь к телефону и в пару кликов набираю матери. Гудок, и слышу мило-возмущенное:

— Ну наконец-то, Ярослав! «Мама, я тебе перезвоню» — и неделя тишины. Сын, у тебя совесть есть?

Улыбаюсь:

— Где-то была, я ее обязательно поищу, мам.

— Шалопай! Как ты? У тебя все хорошо?

— Все хорошо и даже лучше. Ма, слушай, у меня есть для тебя новость, — притормаживаю на светофоре, почесывая подбородок. — Ты это… сидишь?

Глава 13

Аврелия

Чайник громким щелчком оповещает о том, что закипел. Я ставлю на обеденный стол кружки и в очередной раз выглядываю в окно — внедорожник Ярослава наконец-то срывается, освобождая парковочное место у подъезда.

Уехал. Долго он простоял. Часа полтора, не меньше. Интересно, почему? Тоже не находит себе места перед предстоящим нам с Димкой переездом? Должно быть, холостяку Ремизову тоже не так-то просто впустить чужую женщину с ребенком на свою территорию…

Засмотревшись на блики от фонарей, гуляющие в лужах, проваливаюсь в воспоминания.

— В понедельник утром у меня тренировка, а потом я заберу вас к себе. Поедем домой — вить семейное гнездышко, — шутит он, конечно, но пьяные мурашки, побежавшие по моим рукам, этого явно не понимают.

— Это точно необходимо, Яр?

— Переезд? Конечно, — прячет руки в карманы джинсов Ярослав. — Ты вроде как моя жена. Логично, что мы будем жить вместе. Семьей. Разве нет?

— Ну да… — нехотя соглашаюсь, зябко ежась под холодным порывом ветра.

Мы стоим у нашего с Димкой подъезда. Сын убежал в канцелярский магазин за ручкой, оставив нас с Ремизовым наедине. Я, еще не до конца смирившись с принятым решением, пребываю в состоянии растерянности, а Ярослав уже бойко продолжает:

— Завтра я весь день занят, а в воскресенье скатаемся купим кольца? Потом можем проехаться по магазинам. Обычно продуктами у меня затаривается домработница, а нам с тобой нужно оборудовать две гостевые спальни всем необходимым, чтобы вам с Димкой было комфортно. Уборкой, кстати, у меня тоже занимаются специально нанятые люди, так что о таких мелочах не беспокойся.

Чем дальше говорит Ярослав, тем больше я проваливаюсь в паническое: куда я лезу?! Домработницы, уборщицы, гостевые спальни — не мое это все. Не мой мир. Не моя жизнь. А что, если я банально переоценила свои возможности и не вывезу? А если правда просочится в прессу? Это же будет позор! Не только мой, но и Димки. А Яр? Я подставлю хорошего человека…

— Эй, птичка, — слышу и вскидываю удивленный взгляд.

Птичка? Он назвал меня «птичка»?

— Не переживай, — говорит, слегка сбавив напор мужчина, — квартира у меня большая, места всем хватит. При желании мы можем свести все пересечения к минимуму. Если тебя напрягает мое… присутствие, — по-своему трактует мою заминку Яр. — Наш уговор тебя ни к чему не обязывает, кроме как улыбаться мне на публике. Ладно?

— Я… нет. Я не поэтому. Просто голова кругом, — признаюсь честно. — Мне нужно немного времени, чтобы отойти и переварить. И как долго мы будем изображать семью?

— Год. Может, чуть больше. Как пойдет.

— Ты же понимаешь, что мне нужны гарантии того, что это просто фарс и однажды он закончится?

— Разумеется, Ава. Мы составим контракт.

— Брачный?

Ярослав улыбается:

— Если хочешь, пусть будет брачный.

— Ну, вообще-то, тебе с твоим состоянием как раз такой и нужен. Вдруг я окажусь коварной мошенницей и решу отсудить у тебя половину всего имеющегося имущества? — шучу, но голос слегка дрожит. Собственно, так же, как и мои руки, которые нервно сжимают лямку сумочки.

Мужчина посмеивается, спрашивая:

— Ты пытаешься защитить себя от меня или наоборот? Не думала, что, может, это я злой гений и решу у тебя что-нибудь отсудить?

А вот тут я уже слегка нервно посмеиваюсь, спрашивая:

— Огромную ипотеку на два десятка лет? Да пожалуйста!

Я всего лишь безобидно шучу, но мужчина хмурится:

— Ваша московская квартира в ипотеке?

— Д-да, — слегка теряюсь. — Это что, проблема?

— Я ее закрою.

— Чего? Ремизов, мы еще не начали изображать семью, а ты уже забываешься. Ты мне не муж и не обязан решать мои проблемы. Я закрою ее сама.

— Я просто хочу тебе отплатить за помощь, а то выходит какая-то игра в одни ворота.

— Я не продаюсь, — бурчу. — К тому же я тебе уже сказала, какая мне будет выгода с этого брака. Работы в издательстве мне будет достаточно.

— Ава.

— Разговор окончен.

— Ну и что подумают люди, когда узнают, что у меня хренова туча денег на счетах, а жена сама разгребает такую кабалу?

— Подумают, что я сильная и независимая женщина, которая вышла замуж по любви, а не по расчету?

Ярослав качает головой:

— Ты невыносимо упрямая.

— У тебя еще есть возможность найти другую жену, — напоминаю. — Договор мы еще не подписали, кольцо не купили и наши отношения не обнародовали.

— А если я не хочу другую?

— Тогда придется играть на моих условиях, — улыбаюсь.

— Ты ведь понимаешь, что это до поры до времени? — спрашивает Яр чуть добавляя в тон хрипотцы, отчего вопрос сразу приобретает интимный оттенок. — Я нападающий, Ава. И я привык брать бразды правления в свои руки, — делает шаг, вероломно проникая в зону моего комфорта. — Что в жизни, что в игре.

Я утыкаюсь взглядом в ямочку на его шее, Яр укладывает свои ладони мне на талию. Невинно совсем, даже и не обнимает толком, только заставляя переступить, делая к нему шаг. Но мое сердечко уже начинает барахлить. Отчего следующие слова выходят менее воинственными, чем предполагалось:

— Значит, придется… отвыкнуть, — поднимаю взгляд глаза в глаза. — В семье балом правит компромисс. Ты уступаешь мне, я уступаю тебе. Только так у нас получится идеальное партнерство. Только так…

— Ма, наш суп уже на пороге, — выдергивает из мыслей смешок сына.

— Что, прости? — оборачиваюсь.

— Ужин, говорю, убегает.

— Ох, проклятье!

Я кидаюсь к плите, где закипевшие щи фонтанируют брызгами во все стороны.

— Вот я растяпа! — выключаю конфорку, снимая крышку.

— Да норм, — отмахивается Димка, падая на стул. — Такое бывает.

— С кем это бывает?

— С влюбленными.

— Дмитрий! Хватит, уже не смешно!

— Ну а чего ты тогда на него так пялилась в окно? И вообще надо было на ужин пригласить. Мы же теперь типа семья.

— Бери ложку.

— Взял.

— Ешь. Когда твой рот занят, он не мелет всякие глупости.

— Ой, — хмыкает ребенок, — подумаешь, — фыркает, послушно отправляя в рот ложку супа. — Ты, кстати, пересолила, — замечает, поморщившись.

— Что?

— Щи, — лыбится поганец довольным котом.

— Я тебя сейчас отправлю спать голодным.

— Я тоже тебя люблю, ма.

Я закатываю глаза, понимая, что просто физически не могу на этого сорванца злиться! Эта его улыбка, хитрый прищур и елейные подкаты — бо-же! Дай мне сил.

— Он ведь понимает, да, что нам придется перевезти почти всю нашу квартиру? — ворчит Димка после ужина, собирая все школьные тетради и учебники в походный рюкзак.

— Очень на это надеюсь, — перебираю папку со старыми эскизами и набросками, прикидывая, что из этого мне пригодится на новой работе. — В конце концов, мы не на луну переезжаем, а в другой район города, сынок. Если что, мы всегда можем заехать домой.

— Тащиться через все пробки? Прикалываешься?

Я пожимаю плечами, Димка топает в гардеробную комнату. Замирает на пороге, выдав многозначительное:

— Уф!

— Что такое?

— А из вещей что брать?

— Все.

— Все? Ма-а-ам…

— Что «мам»? Между прочим, это ты сказал Ярославу «да».

— Между прочим, хорошим людям надо помогать.

— Ну-ну, — посмеиваюсь. — Сделаю вид, что твое согласие никак не связано с обещанием Ремизова провести для вашей команды мастер-класс и раздать автографы твоим друзьям из старой школы. Купил он тебя, признавайся?

— Вапще ни разу! — возмущается сын. — Ладно, начну с хоккейной формы. На выходных все равно тренировок нет.

— Правильно. И физкультуру не забудь, а то вечно бросаешь ее где попало.

— Уа-а-а! — воет сын, я посмеиваюсь.

Видит бог, не о таком начале семейной жизни я мечтала. Совсем не о таком. Хотя, наверное, наш с Ремизовым случай не так уж и ужасен. То есть — совсем не ужасен. Да, это звучит и выглядит странно — буднично рассуждать о покупке обручальных колец и регистрации брака, но точно не ужасно. Мы же не возлюбленные?

Партнеры. Нужно только лишь вдолбить себе в голову это простое — партнеры. Ничего личного, стыдного и неприличного. Исключительно дружба и холодный расчет.