— Гони. И да, не забудь, что завтра после тренировки презентация. Явись на нее с чуть более счастливым взглядом. И морду побрей, выглядишь как абориген! — летит мне вдогонку. — Не забывай, что ты до одури счастлив и дико влюблен.

— Я еще не сказал «да», — бросаю, не оборачиваясь. — И сомневаюсь, что вообще скажу, — это я уже бурчу себе под нос, шагая по широким коридорам пустого в выходной день ледового. Который, согласно только что подписанному мной контракту, станет моим домом как минимум на ближайший календарный год.

Быстро перебирая ногами по ступеням, спускаюсь на первый этаж. Вокруг гнетущая тишина, которую разбивают только звуки отскакивающих от штанги шайб на арене. Притормаживаю у входа в один из секторов. Тренировка основной команды стоит завтра. Бросаю взгляд на наручные часы. Один хрен, к врачу за заключением я сегодня уже не успеваю. Сейчас в городе начнутся пробки, а мне пилить в самый центр.

Забиваю. Решу этот вопрос завтра утром. Заворачиваю на арену, она здесь добротная. Новая, чистая, одна из самых крутых в нашей лиге. На такой играть — одно удовольствие. Перевожу взгляд на лед, там под цепким взглядом тренера шпана со всей дури лупит шайбами по пустым воротам. Отрабатывают кистевой бросок. Занятно.

Поднимаюсь повыше и сажусь, наблюдая за пацанами. Им всем десять-четырнадцать лет. Не больше. Пылкие и резвые мальчишки с горящей в глазах жаждой прогнуть под себя этот суровый спорт. Неужели когда-то и я таким был?

Внутренний голос говорит — был. Только с тех пор столько воды утекло. Молодая дерзость изрослась. Запал покорить мир спорта пропал. Но любовь к хоккею — это уже что-то на генетическом уровне. Как бы паршиво временами ни было — хоккей у меня уже в ДНК.

Глава 2

Аврелия

— Ава!

— Господи, да? — испуганно выдыхаю в трубку. — Оглушила. Чего ты так кричишь? Что случилось? Ты мне весь телефон оборвала за последний час.

— Ты не отвечала.

— Я была на встрече с заказчиком. Мне было неудобно разговаривать.

— Ладно, проехали. Лучше скажи: ты слышала эту бомбическую новость?!

— Для начала — привет, сестренка. У меня все хорошо. Спасибо, что спросила.

— А, да, приветики! У меня тоже все тип-топ.

Человечку двадцать девять лет, а у нее в лексиконе до сих пор есть слова «приветики» и «тип-топ». Как думаете, нам с родителями уже стоит начинать бить тревогу? И хоть я старше Марты всего на три года, но иногда они кажутся пропастью. Особенно в такие моменты.

— Родители там как, Март?

— Вы не виделись всего неделю. За эти семь дней ровным счетом ничего не поменялось. Они все так же сокрушаются по поводу вашего с Димкой переезда в Москву и по-прежнему пытаются выдать меня замуж и заставить рожать им внуков.

— Хм, и твоя бомбическая новость как-то связана с последним?

— Щас, — фыркает мартышка, — не дождетесь. Я чайлдфри.

— Ну-ну, — посмеиваюсь я.

Снимаю с машины сигнализацию и забираюсь в салон. С неба начинает моросить. Куда ни глянь — зависли и давят серые свинцовые тучи. Сдается мне, накрапывающий дождик — это только начало. Первая неделя сентября совсем погодой не радует. И куда подевалось обещанное метеорологами бабье лето?

Я ставлю сумочку с рабочим лэптопом на пассажирское сиденье и завожу двигатель. Прижимая плечом телефон к уху, включаю печку, ежась от пробирающей до костей сырости. Что-то я озябла, пока бежала от крыльца кафе. Не простыть бы. Это сейчас будет совершенно не вовремя и не к месту.

— Ава, ты еще тут?

— Тут, тут.

— Чего молчишь?

— Задумалась. Так что там за новость? — спрашиваю, чувствуя по нетерпеливому сопению сестры на том конце провода, что если она мне ее немедленно не сообщит, то взорвется.

— Ты готова?

— К чему?

— К новости!

— Да… нет… наверное, — теряюсь. — Марта, не томи.

— Ладно, но ты хотя бы сидишь?

— Насколько это возможно, да. Говори уже.

— Ярослав Ремизов вернулся в Россию! Прикинь? И угадай куда? — Торжественная пауза. — Он подписал контракт с московским клубом. Бамс!

— Э-э-э… — зависаю я, искренне не понимая, как на это реагировать. — И-и?

— Что «и-и»? — удивленно переспрашивает сестра.

— Мне нужно этому событию порадоваться, или что?

— Ну ты чего, Рель? Он — Москва. Ты теперь тоже — Москва. Не улавливаешь?

— Прости, но нет.

— Он прилетел две недели назад. И вы с Димкой переехали на ПМЖ в столицу две недели назад.

— Допустим.

— Это судьба!

— Бред. Знаешь, сколько сюда ежедневно переезжает людей на ПМЖ? При чем тут судьба?

— Аврелия, не тупи! У вас же были шуры-муры по молодости! — вздыхает сестренка так тяжело, будто разговаривает с абсолютной и непроходимой тупицей. — А сейчас ты одна. Он тоже, судя по тому, что пишут в сети, один. Судьба дает вам второй шанс. Смекаешь?

— У нас с Ярославом никогда не было никаких «шур» и уже тем более «мур». Я встречалась с его младшим братом, ты забыла?

— Забудешь тут! У меня от этого козлины классный тринадцатилетний племянник. Хорошо, сын не в папашу пошел. А Ярослав вообще-то не такой, как Гордей.

— Он старше меня на пять лет.

— Так сказала, как будто на двадцать пять.

— Я это к тому, что не факт, что Ремизов меня вообще узнает при встрече. Да и когда это было? Вспомнишь тоже. Мы если и пересекались на сборах, то он всегда смотрел в мою сторону с полным безразличием.

— Ключевое — смотрел.

— Мартышка, заканчивай пачками глотать любовные романы и возвращайся в реальность. Я была ему неинтересна тогда, и сейчас вряд ли что-то изменится. Да и не будет никакой встречи. Глупости.

— Кто знает, кто знает. Шарик круглый, мегаполис маленький. Вы вполне можете где-нибудь пересечься. Да хоть на той же ледовой арене.

— Сомневаюсь. Их в Москве знаешь сколько?

— Сколько?

— Много! И как раз на одной «из» мне нужно быть через час. У Димки закончится тренировка, а я обещала его забрать. Поэтому, солнце, прости, но я отключаюсь и помчала.

— Эх, скучаю я по вам, Релька. В нашем унылом городишке хоть от скуки вой!

— Я тебе уже говорила: пакуй чемодан и давай к нам.

— У меня Питти.

Питти — забавный питомец сестры. Пес породы французский бульдог. Потешная, слюнявая животинка, в которой Марта души не чает. Хотя к двадцати девяти годам пора бы души не чаять в собственных детях, от мысли заводить которых сестренка упорно открещивается.

Блин, кажется, я опять начинаю говорить словами мамы. Тревожный звоночек.

— Бери его с собой. Питти своего.

— И куда же мы там вчетвером поместимся в вашу скромную двушку в тридцать квадратов?

— В тесноте да не в обиде, знаешь ли…

Мне, между прочим, пришлось продать роскошную трешку в центре родного города и взять немаленькую ипотеку, чтобы у нас с сыном была эта собственная «скромная двушка» в Москве. А потом еще и в кредит влезть, чтобы сделать ремонт.

Если бы не Димка и его явный хоккейный талант, который в нашем областном задрюпинске только губили, то я бы в жизнь не решилась перебраться в столицу. Москва — большой и шумный город. Здесь вечно кто-то куда-то бежит, торопится и опаздывает. Шум, гам и суета. Я же предпочитаю жизнь спокойную, тихую и размеренную.

— Я бы с удовольствием, но не могу, — вздыхает Марта, — у меня здесь работа.

— Ты парикмахер, Мартышка. В столице сотни, если не тысячи салонов красоты.

— Но нет моего. Ты же помнишь, сколько я вложила сил и средств, чтобы открыть свой небольшой кабинетик и расширить его до салона?

— Значит, пора ставить новые цели.

— Не смогу.

— Я же смогла.

— Ты — другое дело, Релька. Из тебя такой классный вышел иллюстратор, что издательства с руками и ногами оторвать готовы. Ты уникальна. А парикмахеров у нас сейчас куда ни плюнь.

— Ты сильно себя недооцениваешь. Но спорить и уговаривать я тебя не буду. Просто знай, если что, мы с Димкой будем безумно тебе рады. Поняла?

— Поняла, — вздыхает сестренка. — Ладно, езжай уже, не заставляй нашу будущую звездочку ждать. И передавай ему привет от любимой тетушки.

— Обязательно, — улыбаюсь я. — Тетушка.

Распрощавшись с сестренкой, отбиваю вызов и трогаюсь с места. Выруливаю из кармашка и пристраиваю свой красный «жук» в плотный автомобильный поток, тут же застревая на светофоре. Замечательно. Иногда у меня складывается ощущение, будто в этом районе такое сосредоточение трехцветных регулировщиков, сколько их во всех остальных районах Москвы, вместе взятых, не наберется. Серьезно.

Откидываю голову на подголовник. Барабаню пальцами по рулю и невидящим взглядом наблюдаю за бегущими на красном табло цифрами. По крыше мерно стучит капель. У меня в голове роится целый ворох суматошных разрозненных мыслей. Не замечаю, как в один момент хватаюсь за единственную — самую яркую и громкую.

Яр вернулся.

Не сказать, чтобы мы были хорошо знакомы. Не понимаю, с чего Марта взяла, будто у нас с Ремизовым-старшим была или будет какая-то связь. Иногда ее энтузиазм, возникающий на ровном месте, убивает! Наивная она у нас, да еще и фантазерка. У нас с Ярославом нет и никогда не было ничего общего. Он — мировая звезда хоккея. Я — подающая надежды фигуристка. В прошлом. Разумеется, у нас были сборы на общих базах. И да, мы пересекались. Но не более того.