Ярослав старше меня на пять лет, и в тот год, когда я познакомилась и поддалась очарованию его младшего брата, Яр подписал жирный контракт с заокеанской лигой и улетел в Штаты. Отношения у братьев всегда были натянутые. Общались они редко. Пока я встречалась с Гордеем, толком о Яре ничего и не слышала, кроме того, что бывший считал старшего брата зазвездившейся выскочкой с непомерно раздутым эго.

К слову, мне Ярослав таким никогда не казался. Конечно, я пялилась на него со стороны! А как иначе? Заглядывалась и восхищалась. Но уже тогда понимала: где этот парень, а где я? За ним бегали все наши девчонки постарше. Спортивный, высокий, настоящий красавец. Спокойный, уравновешенный, да еще и перспективный игрок, которому все пророчили блестящее будущее. Гордей на его фоне мерк, и это его неимоверно бесило…

Потом я забеременела. И фигурное катание пришлось оставить, так и не осуществив свою мечту об олимпийском золоте. В девятнадцать я родила и окончательно завязала со спортом. Обстоятельства так сложились. Приоритеты сместились в пользу сына. И если Ярослав и приезжал на базу, когда выступал за сборную страны, то больше я его не видела. Поводов не было. И, вопреки уверенности сестры, Москва не такой уж и маленький город. А вероятность пересечься здесь катастрофически мала.

Интересно, Гордей тоже вернулся?

А впрочем, прислушиваюсь к себе и понимаю: нет, неинтересно. Мартышка наверняка и это знает. Она любит следить за новостями из мира звезд и засорять свой мозг ненужным хламом. Но десять лет назад я наложила табу на имя отца Димки в нашем доме. С тех пор лишний раз она о нем не заикается. О появлении сына я не жалею, но его отец — редкостная скотина, которой не было и не будет места в нашей жизни…

Из мыслей выныриваю под оглушительные сигналы клаксонов. Черт! Задумалась и не заметила, как загорелся зеленый. Стройные ряды машин уже рванули вперед, а стоящие за мной нетерпеливые водители бесятся и нервно дышат мне в бампер.

Я выругиваюсь и давлю по газам. Щелкаю по мультимедийной системе. Включаю первое попавшееся радио и прибавляю громкость, развеивая забойными ритмами современной попсы воспоминания былых лет. Что было, то прошло. Сейчас у меня все замечательно. Классная работа, красавец сын и полная свобода действий. А любовь? Да кому она нужна…

Глава 3

Ярослав

Сегодняшняя тренировка выжимает из нас с парнями все соки. После вчерашнего постыдного проигрыша не самой сильной команде лиги тренер вставляет такие пистоны, что после двух часов на «земле» и часа на льду мы еле гребем ногами в раздевалку.

Я стягиваю с себя насквозь пропитанную потом амуницию. Мышцы забились и «стонут». Сажусь на лавку. Упираю локти в колени и даю себе две минуты передохнуть. Может быть, я и на пике формы, только в тридцать семь телу уже требуется гораздо больше времени на то, чтобы восстановиться после вот таких адовых забегов, нежели молодым парням, кому по двадцать. Таких у нас в команде пятьдесят процентов, и они вон скачут резвыми козликами в душ. Мы же — старички — переглядываемся и понятливо хмыкаем.

Нет, я не жалуюсь. Это моя работа, и я сам ее выбрал. Скорее намекаю Вселенной, что совсем не отказался бы сейчас попасть в нежные и заботливые женские руки. Ласки хочется. И не только ее.

— Вы как хотите, а я пошел к нашим костоправам, — заявляет Миха, наш вратарь. — Пусть хорошенько промнут, иначе завтра не разогнусь.

— Да уж, сегодня было особенно больно, — поддакивает ему защитник Леха. Ему сегодня вообще шайбой под щиток зазвездили. Теперь у него на боку красуется охеренно здоровый фиолетовый синяк, на который он смотрит, сокрушаясь:

— Жена меня убьет. Или бросит. Уже и так запилила. Вечно, говорит, ходишь как собака побитая.

Завидую. Мне бы его проблемы. Меня никто не пилит и о моем здоровье не заботится. Мать разве что. Но это несравнимо другое. А так хотелось бы… но мне в ближайшее время если женское внимание и светит, то только продажно-покупное. Фиктивное.

— До свадьбы пройдет, Лех, — подкалывают ребята.

— До чьей?

— Как чьей? Твоей.

— Ну, жена же бросит.

— Да ну вас на хрен, шутники! — отмахивается Леха, посмеиваясь.

— И чего разгунделись, как девочки? — заглядывает в раздевалку тренер. — Устали? Ничего. Будете знать, какова цена ваших нелепых ошибок и глупых поражений. Все живы?

— Так точно.

— Еще дышим, — наперебой выдают парни.

— Это хорошо. На вас еще пахать и пахать. Ремизов?

— Я, — подаю голос.

— Отлично отработал в связке с Черкасовым и Бессоновым. Так держать.

Мы с парнями переглядываемся, кивая друг другу. Пожалуй, комфортней партнеров по пятерке, чем Бес и Черкас, найти было бы сложно. У одного бешеная скорость, у второго кошачья ловкость. Раздавать шайбы, когда ты центровой в такой связке, — чистый кайф.

— Спасибо, тренер.

— А я? — ржет наш главный шутник в команде — Елисей Еремеев. — По-моему, я сегодня был просто фантастически хорош на льду, Иван Федотыч. Вам так не кажется?

— Кажется, — хмыкает тренер, — кажется, что на следующей игре, Еремеев, ты будешь фантастически хорошо смотреться на скамейке запасных, если не научишься давать пас в руки сокомандникам. Усек?

— Усек.

— Завтра тренировка на час раньше. «Земли» не будет, настраивайтесь сразу на лед. В расположение клуба прибыть за два часа. Разберем вчерашний матч. Всем все ясно?

— Так точно, Иван Федотыч.

— Ясно как белый день.

— Все. До завтра, парни.

Тренер уходит, и команда медленно рассредоточивается кто куда. Одни уже из душа сваливают домой, а другие только тащат свое тело в душевые. Я всегда из вторых. Припозднившихся и тех, кого дома никто не ждет.

Подставляю спину под упругие горячие струи. Приятно до звезд в глазах. Ребята переговариваются, образуя вокруг монотонный гул из голосов. Я отключаюсь, пропуская их треп мимо ушей. Неторопливо смываю с себя пот и усталость прошедшего дня. Круговыми движениями разминаю шею и плечи. Напряжение начинает медленно разжимать свои тиски. В башке свистит ветер. Пожалуй, один из плюсов нечеловеческих нагрузок — ты устаешь настолько, что функция думать отрубается.

Прогревшись до самых костей, я резко переключаю воду с горячей на бодряще-холодную. Кожу обжигают ледяные иглы. Организм просыпается. И только потом выхожу из душа, обмотав полотенце вокруг бедер.

Одеваюсь. Сгребаю вещи в спортивную сумку и покидаю раздевалку позже всех парней в команде. На телефоне висит три пропущенных от матери. Сомневаюсь, что это что-то срочное, но мысленно ставлю зарубку — перезвонить. Бросаю взгляд на часы. Время подбирается к пяти. В самый раз. Закидываю сумку на плечо и уже проторенными дорожками поднимаюсь на трибуну, занимая свой «пост».

Пять раз в неделю по два часа здесь тренируется подростковая команда. Аккурат после нас. И сейчас парни в сопровождении главного тренера выкатываются на лед. Жужжат и трещат, как потревоженный улей, пока Трофим Сергеич их не усмиряет. Раздает цеу и свистком объявляет начало тренировки.

Я наблюдаю. Вторую неделю подряд. Честно говоря, и сам не заметил, как втянулся. Все пацаны такие разные. Кто-то дерзкий, кто-то борзый. Есть те, кто откровенно лажает, есть и парочка бесперспективных. А есть… да вон как тот русоволосый парень — талантище. Играет так, будто у него не руки, а клюшки, а на ногах не коньки, а реактивные торпеды. Жилистый, юркий, резвый и соображает быстро, что в хоккее играет не последнюю роль. Подрывается моментально. Стреляет прицельно. Наблюдать за ним одно удовольствие. Правда, с такими навыками ему бы нападающим быть, а не защитником.

— Здоров, Яр, — хлопает меня по плечу подошедший со спины второй тренер подростковой команды. — Преемника себе в команду присматриваешь? — Присаживается рядом.

— Привет, Кирюх. Годика два еще поиграю, а потом было бы неплохо найти мне годную замену. Кто-то же должен ваш клуб к кубку тащить, — хмыкаю.

— Прям-таки всего два?

Я пожимаю плечами.

— Что будешь дальше делать, не думал?

— Пес его знает.

— Перепрофилироваться в тренера не думал? Я слышал, что ты и вышку окончил по соответствующей специальности. За таким тренером, как ты, очередь из клубов встанет, чтобы тебя к себе в штаб заиметь.

— Тенденция меня «заиметь» уже откровенно начинает пугать.

— В смысле?

— Забей. Я так, о своем. А по поводу тренерства — одно дело играть, и совсем другое — преподавать. Тебе ли не знать? Не знаю, выйдет ли из этого какой-то толк. Рано пока об этом говорить.

— А я-то думал, ты готовишься. Уже не первый раз вижу тебя на тренировках парней. А ты, выходит, реально просто из любопытства? Или…

— Или что?

— Протежируешь кого?

— Не переживай, бастардов тут моих нет, если ты об этом. Слушай, Кирюх, как зовут вон того парня? — Кивком головы показываю на светло-русого защитника в белом свитере, пулей пересекающего коробку.

— Которого? Двадцать пятый? Так это Димка Фомин. Новенький наш. Только пару недель как к команде присоединился. Из области с матерью переехал в Москву. Скажи, хорош, правда?