Надеваю чехлы на лезвие и, выпрямляясь в полный рост, ловлю на себе восхищенные мужские взгляды, от которых передергивает.

Ребята отступают, пропуская меня и тренера.

— Умеешь ты поставить жирную точку, Женёк! — окликает знакомый голос. Поворачиваю голову и встречаюсь с гордым взглядом двоюродного братца. — Такое шоу…

— Ну, так не зря же, — улыбаюсь Димке и хлопаю его по плечу.

И вроде бы уже прошла мимо выстроившихся по стеночке парней, как что-то привлекает мое внимание. Поднимаю взгляд на последнего игрока и сталкиваюсь с изучающим голубым, почти синим, взглядом внимательных глаз. Боже… Вокруг меня словно образовывается вакуум. Время, на доли секунды, замирает, а дыхание перехватывает. Тело пронзает электрический разряд, пробегая вдоль позвоночника, теряясь где-то в ногах, которые резко отказываются держать. Воспоминания накатывают яркими картинками, когда понимаю — чей это взгляд. Слишком знакомый и слишком волнующий.

Дёмин.

Кир.

Мое сердце на миг останавливается и через секунду продолжает свое сумасшедшее биение, больше похожее на галоп. Его каштановые пряди выбиваются из-под красного шлема с эмблемой клуба. Снова ощущаю давно забытый зуд в ладонях от желания убрать их с до боли знакомого лица.

Но меня быстро приводит в чувства знакомая самодовольная ухмылка. И как-то резко ко мне возвращается слух. В сознание врывается посвистывание команды в перемешку с противным улюлюканьем. Ребята явно заметили мой ступор и не упустили момент повеселиться.

— А наш новенький не промах, — говорит кто-то из парней.

Пытаюсь придать лицу невозмутимый вид и, гордо вздернув подбородок, прохожу мимо него. Спиной чувствую прожигающий взгляд голубых глаз. Спокойно, Женя! Главное спину прямо, и походка от бедра.

Идя до раздевалки, до сих пор не могу поверить, что спустя столько времени снова вижу его в нашей городской хоккейной команде.

Глава 2. Кир

— Что, с возвращением в родные пенаты, Кирилл Владимирович, — слышу знакомый голос, как только переступаю порог директорского кабинета.

— Соловей? А ты что тут забыл?

Давний друг вальяжно поднимается с кожаного кресла и, давя лыбу во все тридцать два, хлопает по спине.

— Кто-то шайбы на льду гоняет, а кто-то чаи в своем кабинете. Менеджер я, в прошлом году заступил на пост.

Неожиданно, но за друга рад. Что ему и сообщаю.

— Чай, кофе, чего покрепче?

— Воды и ручку. Времени в обрез. Если опоздаю на тренировку, Семен пропесочку устроит.

— Давно вернулся в город?

— Вчера только прилетел.

— Предки-то тоже с тобой?

— У бати контракт до конца ноября. Потом приедут.

Друг раскладывает передо мной контракт и протягивает ручку. Пробегаю взглядом по условиям, которые я уже и так выучил, но тем не менее. И размашисто расписываюсь.

— Значит, это тебе я обязан своему переходу в "Барсы"?

— Согласись, команде не помешает топовый игрок, а тебе такие циферки на счете.

Согласен. Да и, откровенно говоря, моя прошлая команда звезд с неба не хватала и в первые строчки турнирной таблицы совсем не стремилась. Роста ноль. Штиль полнейший. Тесно стало.

В раздевалку залетаю за пятнадцать минут до тренировки. Команда встречает радостными воплями. Много ребят знакомых, коллектив, как на подбор. Пока обмениваюсь рукопожатиями, ловлю злое ворчание тренера. Семеныч лютует и вместо добродушного приветствия дает нагоняй. Вроде я повзрослел. Уже имею определенный вес в хоккейном мире, а гоняют, как зеленого юнца. На лед еще не вышел, а уже "ради профилактики" двадцать отжиманий схлопотал. Чую, тут мне быстро "корону" поправят.

— Говорят, ты вчера нормально в клубе погудел? — пристает с вопросами Геныч, пока суетливо зашнуровываю коньки и цепляю килограммы амуниции.

— Кто это у нас местное трепло?

Если новости до тренера дойдут, еще на штрафные санкции налечу. Мне только этого не хватало. Нам любой гудеж и тем более алкоголь по ходу сезона дорого обходится.

— Так Леська. Утром мимо раздевалки проходил, она там в красках расписывала вашу бурную ночку. Отношения, говорит, у вас завязываются.

— Прихлопну, змею.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Знал же, что с этой рыжей бестией лучше не связываться. Какого черта повелся вчера на ее смелые танцы!

— Я не понял! Дёмин, двадцатки мало что ли? Сидите тут, как бабы языками чешете. Клюшки в руки и на лед, живо!

— Да ладно тебе, Семеныч. Ну, давай по старой дружбе хоть обнимемся, — усмехаюсь, натягивая хоккейный свитер с любимым номером семь. Пришлось малость повоевать, чтобы этот номер в команде закрепили за мной. Небольшой "подкат" Соловью неплохо поспособствовал.

— Я тебя сейчас обниму, оболтус! — грозно машет клюшкой Семеныч, — рукоприкладство в этой команде еще никто не отменял.

— Я знал, что ты рад моему возвращению.

— Рад-рад. Иди давай, — строжится мужик да тут же начинает посмеиваться, по-отечески хлопая по плечу.

Хватаю краги и покидаю раздевалку последним.

Влетаю на арену и чуть не впечатываюсь в замерших у входа на лед ребят.

— Что за…

— Фигуристки, — кивает на лед парень передо мной. Защитник, кажется, Гаврилюк. Перевожу взгляд в центр катка и вижу только одну. Фигуристку.

Движения девчонки плавные и изящные. Она набирает разбег для прыжка, разрезая острыми лезвиями толстую гладь катка. Черный спортивный костюм обтягивает ее, как вторая кожа, выделяя и подчеркивая упругую грудь и стройные ножки. Я конкретно залипаю на ней. Сил нет оторвать взгляд от ее легкой, будто парящей надо льдом стройной фигурки.

Длинные волосы собраны в пучок. Когда она пролетает весь периметр площадки и эффектно заходит в вертикальный шпагат, с бешеной скоростью вращаясь вокруг своей оси, резинка слетает, разметав густые каштановые локоны по спине.

Сделав еще пару элементов, малышка замирает, и наша команда не может не оценить потрясающего шоу, разрываясь аплодисментами.

— Эффектная девчонка, — тычком по ребрам привлекает мое внимание Геныч.

— Кто такая?

— Евгения Ковальчук, — подмигивает друг, — большая надежда фигурного катания.

Ковальчук, значит. Фамилия кажется знакомой, вот только откуда я могу ее знать — ума не приложу.

— Что, Кир, поплыл?

Поплыл — это громко сказано, но залип не по-детски. И уже даже знаю, где и в какой позе хотел бы видеть эту дерзкую Евгению. А судя по гордо вскинутому подбородку и полному отсутствию смущения, малышка раскрепощена. В моей голове уже зреет коварный план по соблазнению. Я вполне не прочь завоевать еще один "трофей".

— Оля, что за срыв? Ты уже как минут десять должна здесь отсутствовать.

Ох, еще с юношества помню, как эти двое любили "кусаться". За их пикировками наблюдать — сплошное удовольствие.

— Сема, не ворчи, сам понимаешь, работа — она такая.

Девчонка, не обращая внимания на плотоядные взгляды двадцати пяти озабоченных парней, вытянув спинку по струнке, походкой от бедра двинулась на выход.

— Умеешь ты поставить жирную точку, Женёк!

Твою мать, какой знакомый голос. Выглядываю из "хвоста" страждущих полюбоваться на красотку и вижу того, кого совсем не ожидал. Метлицкий.

Та самая Евгения что-то кидает ему в ответ и улыбается. До других ей нет никакого дела.

Она уже почти прошла мимо меня, когда неожиданно переводит взгляд своих серых глаз. На лице мелькает изумление. Идеальная бровь выгибается, и девчонка замедляет шаг.

Красивая, зараза. Идеально симметричные черты лица с тонкими линиями. Аккуратный носик, пухлые губы и большие глаза, прячущиеся за веером густых ресниц. Натуральная, ни грамма косметики. Естественная, неизвращенная красота.

Вижу, что и я ее цепляю. Ухмыляюсь своей самой сногсшибательной улыбкой, давая понять, что не прочь познакомиться поближе.

Кто-то из ребят несет абсолютную чушь и начинает мерзко улюлюкать. Евгению это быстро приводит в чувства. Растерянность мгновенно сменяется отстраненной холодностью. И девчонка, гордо вскинув подбородок, скрывается за дверью.

— Познакомишь, Димыч? — выдает кто-то из команды.

— Эта цыпа тебе не по зубам, Жаров.

— Только подойди к моей сеструхе, все, что ниже пояса, оторву.

Вон оно как, сестра, значит. Это вдвойне подстегивает интерес.

— Что, Метлицкий, история повторяется, — парень переводит на меня горящий яростью взгляд. — Из-за девчонки будем ругаться? — ухмыляюсь, когда лицо давнего врага стремительно багровеет, — не боишься, что снова меня выберет.

— Только подойти к Женьке… — кроша зубы в порошок, рычит парень, — за нее голову оторву, Дёмин, — тычет кулаком мне в грудь.

— Ну-ка, рты закрыли, стадо животных! — врывается в наш междусобойчик грозная Ольга Павловна. — Я до тебя первая доберусь, Дёмин. Нечего мне девок своей голливудской улыбкой и смазливой мордахой совращать. Узнаю, что кто-то из вас ближе, чем на десять метров к моим девушкам подошел, устрою такие штрафные санкции, что год отрабатывать будете. Ясно выразилась?

Страшная женщина — Устинова. Смотрю, даже Семеныч присмирел и смотрит на наше "стадо животных" волком.