Я улыбнулся.

— Все так, пап. — Он любил вот так порассуждать о прошлом. Если мои родители чем и гордились кроме меня, так это деньгами. «Жизнью, которую они заслужили», как они часто повторяли.

— В колледже твоим главным приоритетом будет игра в местной команде, Бретт. Сейчас — золотое время для тебя. Это важно понять. Я люблю твою маму, но мы оба сожалеем, что у нас так все вышло со школой и что мы многое упустили.

Эти слова сбивали с толку.

— К чему это ты?

— А к тому, что ты еще успеешь остепениться, когда станешь старше. А сейчас надо гонять мяч, встречаться с девчонками. А ты ни разу даже подружку в дом не привел… — папа выдержал паузу на случай, если я брошусь его поправлять, но я не стал. Верно. Девчонок я домой не водил. Ни разу.

— Скажи, а ты встречаешься с кем-нибудь? — продолжил папа. — Есть кто на примете?

Если ты идеализируешь собственного отца, то как огня боишься его разочаровать. Мой папа привык хвастаться всеми моими успехами — от сданных тестов до заработанных в игре тачдаунов. Мои достижения были его достижениями. Он ждал от меня того, чего сам не смог достичь в школе. И потому ответ «есть» на вопрос о девушке теоретически ложью не был…

Я схватил телефон и снова открыл аватарку Бекки.

— Ее зовут Бекка, — сообщил я, показав папе экран. Он снял очки и сощурился в ярком свете.

— И когда ты нас познакомишь? — он похлопал меня по плечу.

— Когда из поездки вернешься, — ответил я.

Перед уходом папа сказал, что гордится мной — и удалился, утащив за собой чемодан на колесиках. Я упал на кровать и застонал. Всего за каких-то пять минут я умудрился выкопать себе могилу, а все из-за дурацкой истории с подставной девушкой! Теперь остается только одно: подчиниться обстоятельствам.

Я взял телефон и написал Бекке. «Привет, это твой парень. Подвезти тебя завтра в школу?» — спросил я. А потом добавил: «Притворимся, что у нас отношения.» И обычный улыбчивый смайлик. Без подмигиваний. Это будет уже чересчур.

Она мгновенно ответила.

«Бретт?»

«А сколько еще у тебя фейковых парней?» — написал я в ответ и рассмеялся.

Как остроумно.

Я снова спросил, не подвезти ли ее, потом уточнил адрес. Бекка согласилась, скинула адрес и попросила ждать ее на улице у многоэтажки, где она живет. «Увидимся завтра, — напечатал я в ответ, — а заодно обговорим все детали этой… даже не знаю, как назвать».

Через час мама вернулась из аэропорта. Заглянула ко мне, пожелала доброй ночи и ушла к себе. Вскоре послышались голоса из телевизора и шум воды. Странно. Я прислушался, позвал ее несколько раз. Она не ответила. Когда воду выключили, я, немного выждав, пошел проверить, как она там. Мама спала, а на папиной половине кровати белела целая горка бумажных платочков. Когда он уезжал, мама иногда плакала. Наверное, потому что скучала. Наутро ей всегда становилось легче.

Я взял из ванной мусорную корзину, собрал платочки, выключил телевизор и вернулся к себе. Надо было немного поспать. Что-то мне подсказывало, что завтрашний день будет не из легких.

Бекка

Я засиделась допоздна со своим блокнотом. К часу ночи мои глаза уже побаливали, и я то и дело зевала. Мама уснула несколько часов назад. Я слышала ее храп через стенку. Причиной для моей внезапной бессонницы была необходимость поскорее составить список «за» и «против» и решить, стоит ли вообще продолжать эти «фейковые отношения». «Сомневаешься? Распиши все поподробнее!» — вот каким был мой девиз. Во всяком случае, так он звучал в моей голове.

ЗА: Брет — красавчик (очевидно? да. поверхностно? очень), и мама наконец перестанет сетовать на мое одиночество; язвительных комментариев от Дженни станет меньше (лучше сформулирую так, чем признаю, что это план мести), обрету хоть какую-то популярность! (шутка), возможно, наконец побываю на матче?

ПРОТИВ: Бретт — красавчик, и это еще слабо сказано (О чем с ним говорить? Что у нас общего?), мама будет сли-и-и-ишком сильно лезть в наши отношения (примечание: можно держать их в секрете от нее); Дженни меня пугает, популярность обязывает общаться с людьми, я ничего не смыслю в футболе.

В общем, выбор был не из легких.

Когда часовая стрелка уже подобралась к цифре два, я решила, что утро вечера мудренее. Посмотрим, как все сложится дальше, обговорим ситуацию с Бреттом и вместе решим, что делать. Он ведь тоже участник всех этих событий! Я не понимала, зачем он меня поцеловал, и не успела его об этом спросить — слишком уж быстро убежала. Каковы вообще его планы на эти отношения?

Как жаль, что мозг нельзя просто взять и выключить.

Я крепко зажмурилась. Все проблемы решу завтра.

На утро я была вся точно на иголках, покрытых еще одним слоем иголочек. Теперь, когда восторг от поцелуя поугас, пришлось взглянуть в глаза реальности и признать, что я согласилась на фейковые отношения с Бретом Уэллсом. Теперь уже никакие списки меня не спасут.

В отчаянии я написала своей лучшей подружке, Касси, и стала собираться в школу. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы понять: зря я вчера не легла вовремя (привет, мешки под глазами), да еще волосы торчат во все стороны, будто там свила гнездо стая птиц. Так себе утречко.

Настроение слегка улучшилось, когда я пришла на кухню, заставленную капкейками. Они были повсюду — на стойке, на столике, даже на плите. Глазурь стекала по краям, оставляя повсюду сладкие капли. По центру стола лежала розовая записка с моим именем. Я взяла ее и облизнула глазурь с пальцев. «Сладости для моей сладости! Хорошего дня в школе! С любовью, мама!» — прочла я и улыбнулась. После папиного ухода каждое наше утро начиналось так. У меня скопились уже сотни таких записок.

Сперва кулинар из мамы был неважный. Говоря откровенно, ее стряпню вообще невозможно было есть. Она делала глазурь из соли, а не из сахара. Блинчиками можно было пробить стену, если кинуть с размахом. Но она не остановилась. Думаю, кулинария стала для нее чем-то вроде терапии. После разрыва с папой она только ею и занималась. Казалось, она пытается быть сильной ради меня, прячет всю свою боль и грусть, и дает им выплеск лишь тогда, когда смешивает муку с яйцами. В то первое лето мы с ней часто ездили в книжный, и она выносила оттуда целые сумки с рецептами тортов, печений, капкейков и прочих сладостей. Приезжала домой, раскрывала какую-нибудь из этих книг на первой попавшейся странице и готовила до самой ночи.

Постепенно ее навыки стали улучшаться. Она даже открыла собственную пекарню в городе. Кара, ее подруга и бизнес-партнер, занималась финансами и документами, а мама — самой выпечкой. Ее грусть превращалась в капкейки в нарядной розово-серебристой обертке.

Хлопнула входная дверь, и в кухню, точно маленький ураган, ворвалась Касси в своем нежно-розовом фирменном фартуке с надписью «Капкейки от Харт». Удивительно, но Кара согласилась назвать пекарню в нашу честь. Первым человеком, которого они наняли, была Касси, дочь Кары. Я тоже помогала во время летних каникул. Но Касси работала на полную ставку — она была на год старше меня и школу уже закончила. Работала не столько ради денег — сколько ради бесплатных сладостей.

— Капкейки! — воскликнула Касси, схватила сразу два и тут же попробовала. — Удивительно: прошло целых два года, а мне все никак не надоест! — Она облизнула пальцы, к которым пристала глазурь. — Ты выслала мне сигнал SOS. Что стряслось?

Я описала ей всю ситуацию с Бреттом. Рассказала про урок английского, про Дженни, про поцелуй, про свой побег. К концу моей истории Касси буквально утратила дар речи.

А такого я за два года дружбы с ней еще не видела.

— Ничего себе, — наконец проговорила она. — Маме расскажи! То-то она обрадуется!

— Маме ни к чему знать, что первые отношения ее дочери — фейковые, — возразила я. Этот момент ни на шутку меня смущал.

— Тогда ни к чему упоминать про фейк. Здорово же, что ты теперь не одна! Во всяком случае, в школе. После моего выпуска ты ведь толком ни с кем не общаешься. Настоящая отшельница!

— Вовсе я не отшельница, — снова возразила я.

— Отшельница, — упрямо повторила Касси. — Все время проводишь либо со мной, либо с книгами.

— Тогда, выходит, ты тоже отшельница?

Касси пожала плечами и развернула второй капкейк.

— Может, и так. Только ты — отшельница по доброй воле. Это другое. Ты сама решила изолироваться от людей. А я эту долю не выбирала. Просто я почему-то не особо нравлюсь людям.

— Может, потому что вламываешься к ним домой и уминаешь всю их еду?

Касси улыбнулась. Меж передних зубов темнела полоска шоколада.

— Ну нет, это точно ни при чем. — Касси встала, сполоснула руки и вышла следом за мной в коридор.

— Тогда, может, всему виной речь, которую ты толкнула на выпускном? — спросила я, и улыбка на губах подруги стала еще шире.

— Это когда я сообщила всему классу, что я его терпеть не могу?

— Именно.

— Папа всегда учил меня уходить красиво, — мы обе расхохотались. Слишком уж нелепо прозвучали эти слова. Наши мамы часто изумлялись, до чего же странная у нас дружба. Я всегда старалась быть незаметной, а вот Касси из кожи вон лезла, чтобы только привлечь к себе внимание. Но когда мы познакомились два года назад, после открытия пекарни, мы быстро нашли общий язык.