Он вспомнил один из дней в отцовской лаборатории, когда сидел рядом с Виктором, и ученый показал ему орган в стеклянной банке…

Это сердце!

Но это сердце было чёрным, и все его клапаны и камеры пульсировали и истекали жидкостью, словно живые.

— Невозможно, — прошептал он.

Человек в капюшоне осторожно положил сердце на постамент, в голове саркофага. Оно раскачивалось туда-сюда, ритмично подёргиваясь.

— Нет! — зарычал Разиэль. Его каменное тело словно раздулось от ярости, и он бросился на купол, с шумом врезавшись в него. Он упал на спину, шипя от боли, и остатки повреждённого крыла окончательно отвалились от плеча.

— Световой купол — это колдовство Санахте! — крикнул чей-то голос. Люк поднял голову и увидел на балконе Джонатана Харкера. — Сверхъестественные существа не могут через него пройти!

Люк снова посмотрел на Аврору Кейдж. Та с шумом вдохнула и отступила от светового купола. Несколько адептов в капюшонах упали на колени. Затем Люк увидел, почему они так сделали, и от страха у него скрутило живот. Из саркофага медленно поднималась забинтованная рука. Грязные бинты закрывали и почти всю ладонь, за исключением пары почерневших, скрюченных пальцев.

«Сердце возвращает существо к жизни», — понял Люк.

— Санахте жив! — закричал главарь в капюшоне. Остальные фигуры издали дружный торжествующий вопль.

С другой стороны зала появился Виктор Франкенштейн, перепрыгнув через разбитый шкафчик из-под экспонатов.

— Ненадолго! — воскликнул он и, обнажив саблю, бросился к куполу.

Люк понял, что собирается сделать отец. «Он смертный, не сверхъестественное существо — он сможет пройти через границу». Но врагов слишком много, чтобы отец справился с ними один.

Страх поглотил все мысли Люка. Адреналин пульсировал в его мышцах, словно электрический ток, и ноги сами понесли его вперёд. Даже не успев понять, что происходит, Люк уже оказался в зале.

— Нет! — закричала Эвелин и попыталась схватить его за рукав.

Аврора тоже прыгнула к нему, но он сумел вывернуться из её хватки. Он не знал, что будет делать, но просто стоять тоже не мог. Его отец пересёк границу купола, и на него тут же бросились трое служителей Санахте.

— Прочь, дьяволы! — воскликнул его отец, взмахнув саблей.

Но один из служителей в плаще схватил его сзади, другой вырвал из рук саблю, и она беспомощно зазвенела на каменном полу. Третий приставил к горлу Виктора кинжал с узким лезвием.

Люк бросился на купол, зажмурив глаза и готовясь к удару, но, оказавшись внутри, почувствовал лишь прилив тепла к коже. Внимание незнакомцев в капюшонах было полностью поглощено его отцом, но Люк никак не смог бы добраться до него. Вместо этого он бросился к бьющемуся сердцу на пьедестале и отпрянул от ужаса, увидев мумию в саркофаге. Грязные льняные бинты висели на высохшем теле, открывая участки бледной кожи. Мумия слабо шевелила руками, словно пробуждаясь от глубокого сна, затем внезапно выпрямилась, чувствуя опасность. Её лицо было прикрыто лакированной чёрно-золотой маской с острыми, преувеличенными чертами — глубокими пустыми глазницами и ртом, открытым в беззвучном стоне.

— Нет! — закричал главарь в капюшоне, наконец заметив Люка. — Остановите его!

Люк схватил сердце и с удивлением почувствовал, что оно холодное, как лёд. Оно колотилось, словно пытаясь вырваться из его хватки; световой купол мгновенно исчез. Полумёртвое тело Санахте вздрогнуло, застыло и со стуком упало обратно в саркофаг.

Четверо в капюшонах бросились на Люка; в руках у них словно из ниоткуда появились кинжалы. В то же мгновение им наперерез бросились Бессмертные. Послышались звуки сталкивающихся тел, рычание и крики, удары о пол и хруст ломающихся костей. Разиэль протопал мимо, сжимая в руках обрывок ткани, а через его голову прыгнула Аврора, врезавшись сразу в двух жрецов. В бой вступила и Эвелин: удар её ноги пришёлся точно под чей-то капюшон.

Люк увидел, что отец ударил локтём врага, схватившего его, и вывернулся.

— Отдай мне сердце! — крикнул Виктор.

Но Люка уже сбил с ног один из жрецов, навалившись на него сверху. В ноздри Люку ударил затхлый запах, напомнивший о дальних уголках отцовской библиотеки, с оттенком гниющего мяса. Люк выбрался из-под бессознательного тела, всё ещё сжимая в руках сердце. Отец исчез где-то в гуще схватки.

— Сюда, наверх! — позвал Харкер.

Отец Эвелин всё ещё был на балконе, и Люк увидел лестницу, ведущую вдоль стены зала на верхний этаж. Он побежал туда, перепрыгивая через упавшие тела. Он почти добрался до подножия лестницы, и тут ваза сбоку от него разлетелась на мелкие кусочки, и в стену вонзился кинжал. Два жреца в капюшонах бежали за ним, сжимая в руках клинки. Один из них остановился и бросил свое оружие. Люк инстинктивно упал на пол и услышал, как острие вонзилось в перила у него за спиной. Второй жрец тоже занёс руку с кинжалом, но внезапно дёрнулся назад. Аврора схватила его за воротник и впилась зубами в шею, высасывая жизненную силу. Отпустив тело, она посмотрела на Люка.

— Беги, мальчик! — крикнула она испачканным кровью ртом.

Дрожа всем телом, Люк бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но один из врагов прыгнул снизу и приземлился у него на пути; его плащ развевался, словно крылья огромного ворона. Под тёмным капюшоном Люк увидел лицо, больше напоминавшее скелет, и жёлтые глаза и сразу понял, что перед ним стоит не человек. Существо выхватило из рукавов кинжалы. Люк отшатнулся, теряя равновесие, а враг занёс обе руки, чтобы пронзить его.

В тот самый момент, когда Люк решил, что уже точно умрёт, на странное существо бросилась Эвелин Харкер и нанесла ему страшный удар ногой в живот. Оно сложилось пополам и покатилось вниз по лестнице.

— Спасибо! — крикнул Люк.

— Сколько интересного за одну ночь, — ответила она и снова подмигнула. — Пойдём!

Они вместе взбежали по лестнице, где их уже ждал Харкер. Наверху они оказались в широком коридоре с дверями по обеим сторонам. В дальнем конце виднелись два кресла и большое круглое окно, через которое виднелось ночное небо.

— Найдите выход! — сказал отец Эвелин.

Они втроём бросились по коридору, но все двери оказались закрыты. Люк пнул одну из них, но ничего, кроме боли в колене, это не дало. Сердце в его руке всё ещё пульсировало, хотя уже не так сильно, как раньше. Его грудь поднималась и опускалась, как мехи.

— Мы в ловушке, — сказала Эвелин, не сводя глаз с лестницы, по которой они только что поднялись. Из Египетского зала по-прежнему доносились звуки сражения. Должно быть, она думала о том же, о чём и Люк. «Вскоре эти люди придут за нами». Его охватило отчаяние. Зачем он вообще сюда пришёл? Почему не послушал отца? Миссии Бессмертных не должны проходить вот так.

— Остался только один выход, — сказал Харкер. Он прошёл к окну и поднял кресло, затем изо всех сил швырнул его в стекло. Рама вылетела с оглушительным грохотом; вскоре послышался тихий звон разбитого стекла. В коридор ворвался холодный воздух.

— Уходим! — сказал Харкер.

Едва произнеся это слово, он выпрыгнул в открытое окно. Люк подбежал к подоконнику. Они были на втором этаже, прямо над величественным портиком, украшавшим вход в музей. Харкер приземлился на корточки в тридцати футах внизу. Люк потерял дар речи и на мгновение даже забыл о страхе. Какой невероятный прыжок — нужно будет обязательно обновить категорию «Умения и силы» в статье о Харкере в записной книжке.

Если, конечно, он выберется отсюда живым.

Эвелин запрыгнула на подоконник.

— Люку прыгать слишком высоко! — крикнула она, обращаясь вниз.

— Не беспокойся. Я его поймаю! — крикнул в ответ Харкер.

Эвелин присела, готовая к прыжку.

— Забери! — сказал ей Люк. Она вздрогнула, когда он протянул ей сердце, затем спрыгнула вслед за отцом. Она смягчила удар, приняв его на колени, затем прокатилась по гравию и поднялась, целая и невредимая. «Неплохо для некоторых», — подумал Люк.

Он услышал стук копыт, и во двор въехала карета, запряжённая двумя чёрными лошадьми. На месте кучера сидел Виктор Франкенштейн, держа поводья.

— Скорее! — крикнул он. — Нам надо уходить!

Джонатан Харкер протянул обе руки вверх.

— Я поймаю тебя!

Когда Люк забрался на подоконник, прыжок стал выглядеть ещё опаснее. Он сглотнул, но в горле у него пересохло. Слишком высоко. Даже если он спрыгнет как следует, Харкер всё равно не удержит его вес, и его мозги расплескаются по земле.

Он посмотрел на дорогу и увидел отца, бешено размахивавшего руками. Из дверей музея выбежал Разиэль, направляясь к карете.

— Разиэль, забери Люка! — крикнул Виктор.

Разиэль попытался взлететь, но упал набок. Его раны были слишком тяжёлыми. За ним по ступенькам, шатаясь, спустилась Аврора, которая несла на плече огромное тело Джона.

Люк сделал глубокий вдох и переступил с ноги на ногу. Деваться некуда.

— Скорее! — крикнула Эвелин. — Прыгай!

Люк почувствовал, что сзади кто-то есть, и не смог не повернуться.

Высокий человек в капюшоне, глава служителей Санахте, поднялся по лестнице и вошёл в коридор. Он стоял, сложив руки, в двадцати ярдах [То есть чуть больше 18 метров (1 ярд равен 90 с небольшим сантиметрам).] от Люка и даже не пытался приблизиться. Под капюшоном Люк сумел различить запавшие глаза под острым, вытянутым лицом, слегка поблёскивавшие в полумраке.