Алекс Орлов
Граница лавы
1
Брейн немного переоценил свою значимость. Он полагал, что продержится всего семь дней, а потом за ним приедут тяжеловооруженные ухари и под предлогом обмена опытом арестуют прямо в спортзале. Однако прошла неделя, потом другая, а он продолжал натаскивать свой взвод, стараясь успеть оставить им хоть что-то от собственного опыта, но в начале третьей недели его прямо с марш-броска по обширной территории базы вызвали к командиру — полковнику Стормеру.
Брейн передал управление взводом своему заместителю, сержанту, и пошел следом за посыльным, который то и дело оглядывался на капитана Брейна, ставшего за короткое время на базе своеобразной звездой.
Порой случалось, что грифы «секретно» и «совершенно секретно» ставили с большим запозданием, когда слухи уже распространялись за пределы места событий. Вот и рассказы о том, как Брейн сумел преодолеть «участок космического вакуума» и спасти город, обрастали все новыми устрашающими подробностями.
Подходя к знакомому еще по первому визиту на базу безликому бетонному корпусу, Брейн чувствовал, что полностью спокоен и готов принять новость, которую ему, без сомнения, вынужденно заготовил полковник Стормер.
Улучив минуту, посыльный свернул куда-то в бытовую секцию, должно быть, по нужде, но Брейн сам нашел нужный кабинет и, постучав, вошел, обнаружив полковника Стормера в расстегнутом кителе с початой бутылкой казенного рома на столе.
— Я сволочь, Томас, — сразу сказал полковник и залпом выпил очередную порцию.
— Не торопись, давай по порядку, — попросил Брейн, садясь у рабочего стола начальника, чтобы увидеть, какие тому приносили криптограммы и в какой последовательности.
Отчасти бумаги уже были перепутаны, но, учитывая, что полковник все еще твердо стоял на ногах, а бутылка лишь ополовинена, «военные действия» начались не раньше полутора часов назад. А последние депеши, судя по временным штемпелям, принесли менее получаса назад.
— Томас, я сволочь!..
— Джон, для меня важно, чтобы ты оставался в трезвом состоянии, иначе я не узнаю, что мне предстоит, — сказал Брейн, убирая бутылку и чувствуя непреодолимое желание самому выпить все до дна, чтобы на какое-то время забыть об этой ноющей боли. Ну сколько можно?!
— Ладно, прошу прощения, капитан, — произнес полковник, застегивая китель. Брейн указал ему на первую криптограмму.
— Это приказ откомандировать тебя в двадцать четыре часа на курсы подтверждения квалификации.
Брейн пробежал глазами текст и кивнул.
— Я просто так не сдался, Томас, ты не думай! — мотнул головой полковник. — Я тут же вызвал лейтенанта-связиста и потребовал отбить ответ: так, мол, и так, база на передовой в борьбе… с этими самыми, ну ты знаешь.
— Знаю, — подтвердил Брейн.
— Ну вот, говорю, а вы меня лишаете ценной штатной единицы. Не могу, дескать, никого отпустить, и точка. А они что, думаешь, сделали?
— Приказали? — попытался угадать Брейн.
— А вот ни хрена, посмотри на бланк… А, нет, это другой, вот — смотри! Прежде никогда не отзывались, клали на нас три прибора, а тут — посмотри! Тотчас направляют к нам двух молодых лейтенантов для пополнения командного состава!
— Оперативно.
— Все так, как ты и предупреждал, Томас! А я — сволочь и задница, прости меня!..
— Перестань винить себя, ты был не в курсе этих проблем. К тому же промолчи ты насчет моих подвигов, они все равно нашли бы меня, но на пару недель позже.
— И что ты предлагаешь? Вот так просто сдаться?
— Почему сдаться? Я не враг им, и они мне не враги. У нас существуют какие-то недоразумения, и я уверен, мы их разрешим и расстанемся довольные результатами.
— То есть ты… Ты правда веришь в то, что говоришь, Томас? — с долей недоверия уточнил Стормер.
— Разумеется. Ранним утром я поеду к ним в этот центр подтверждения квалификации и вскоре буду точно знать, где мы размолвились с этими привязчивыми ребятами.
— Ты просто успокаиваешь меня.
— Да, успокаиваю, потому что мне нужно распоряжение о подготовке проездных документов. Будь добр, Джон, отдай это распоряжение.
— Да отдам, конечно, куда я денусь… — упавшим голосом произнес полковник.
2
Спустя час Брейн уже собирал вещи в небольшой служебной квартире на территории базы. Он еще не успел привыкнуть к новому жилью, не успел ощутить его своим, поэтому расставался с ним без сожаления.
В последний раз принял душ из водозаменителя, побрился и освежился казенным средством после бритья.
Потом еще раз проверил, насколько аккуратно уложены пара его лучших костюмов, дюжина сорочек и три галстука, которые были куплены в надежде на широкие перспективы и новую жизнь, на которую Брейн надеялся, покидая майора Корсака.
— А может, выбросить эти шмотки? — вслух спросил себя Брейн, глядя на вещи, в которых все выдавало их благородное происхождение — и тонкий, едва заметный ворс, и подчеркнутая небрежность широких отворотов, и безупречная строчка.
«Нет», — сказал он себе, застегивая казенный чемодан. Ведь пока эти вещи из будущей, возможно, призрачной, спокойной жизни будут при нем, у него останется надежда.
Надежда на новую жизнь, когда тебе уже за пятьдесят.
Да, Брейн отлично выглядел, и его возраст угадывали только женщины — по уважительным манерам и выражению глаз. Глаза выдавали возраст Брейна, хотя седина и прочие предвестники старости его пока обходили.
Брейн объяснял это хорошей генетикой, любовью к физическим нагрузкам, ну и, конечно, несколькими восстановительными периодами разной длительности в госпиталях, где ему в лошадиных дозах кололи различные ударные препараты.
Знающие люди позже говорили ему, что иная оздоравливающая терапия была сродни поражающему фактору тритиевого боезаряда, однако после специнъекций Брейн принимал восстановители, а потом восстановители от последствий применения первых восстановителей и сдабривал все другими, подбиравшими остатки за предыдущими, и однажды на эту гонку у него ушло два месяца.
Ему пришлось выдержать несколько переливаний крови и лимфы, перенести чистки желудка и кишок, стимуляцию токовыми разрядами и много чего по мелочам.
Были моменты гнева и отчаяния, хотелось пришибить кого-то из персонала, но доктора свое дело знали, и в результате у него прижились все синтетические вставки, заменившие фрагменты плоти, пораженные зажигательными осколками.
Одним словом, все эти страдания, как теперь считал Брейн, дали ему толчок к обновлению организма, вот он и выглядел молодцом по сравнению со сверстниками.
3
Итак, прощай, база! Никаких слез, провожатых, прощальных салютов. Все документы были у Брейна с собой — командировочное предписание, маршрут с графиком движения, копии оплаченных военным ведомством билетов среднего класса на всех видах транспорта. Все это сдабривалось ярлыками на доплату за подписью полковника Стормера — таким образом, Брейн мог добираться до места бизнес-классом или его аналогами.
И снова знакомая бетонированная тропинка и знак окончания закрытой для связи зоны, после которой Брейн смог воспользоваться диспикером для вызова такси.
Он мог взять казенный транспорт — не пришлось бы топать до шоссе, однако Брейну хотелось разорвать все связи разом. Он понимал, что сюда уже не вернется — это не входило в планы тех, кто его вызывал. А значит, и в его, Брейна, планы. Он был реалистом.
— Куда поедем, сэр? — спросил приветливый гоберли-таксист, распахивая перед Брейном багажный отсек.
— В «Порт-Империал».
— О!.. Мне, конечно, приятно, но согласно инструкции я обязан сообщить вам, сэр, что на пассажирском суперскурте вы лишь с одной пересадкой уложитесь в десять сакверов, я же возьму с вас сорок.
— Не люблю суперскурт, — сказал Брейн, садясь на заднее пассажирское сиденье.
— Не могу не сказать, что меня это радует, сэр, — усмехнулся гоберли, занимая водительское место. — Советую пристегнуться, мы поедем по скоростному шоссе — это входит в мою высокую таксу.
— Хорошо, — согласился Брейн, привычно надевая страховочную сбрую.
Машина тронулась, и пока ничто не говорило о ее скором разгоне — несколько километров им предстояло преодолеть по обычному шоссе, а уже потом свернуть на скоростное.
— В отпуск, сэр? — спросил таксист, когда они проехали пару километров.
— В командировку.
— Видимо, у вас хорошие командировочные.
— Видимо, — кивнул Брейн.
Потянулись вышки магистральной связи, над которыми время от времени загорались бледно-розовые короны, свидетельствующие о пересылке информационных пакетов большой плотности.
Брейн вздохнул и стал смотреть в другую сторону, на проносившиеся за прозрачным разделительным барьером машины встречного потока.
— Внимание, сэр, мы в тридцати секундах от перехода на скоростное шоссе, — предупредил словоохотливый гоберли.
— Что я должен делать?
— Посидите ровно во время ускорения, сэр, это позволит вам избежать травм.
— Не вопрос, посижу ровно.
Такси перешло в правый ряд, затем вкатилось в разгонный туннель и стало ускоряться так быстро, что Брейна начало приятно вдавливать в спинку кресла, а когда мелькание осветительных панелей в туннеле прекратилось, машина вылетела на шоссе, с ходу встроившись в редкий поток скоростного транспорта.
