— И что ты хочешь узнать?

— Я хочу узнать, как ты это делаешь.

— Руками, дорогой, это ведь дело привычки. Я и раньше умела быстро работать, когда еще была твоей служанкой.

— Да, я помню, ты всегда справлялась и поддерживала дом в идеальном состоянии, но скажи, не пользуешься ли ты…

— Колдовством?

— Да! — выдохнул Каспар, довольный, что Генриетта помогла ему задать этот вопрос.

— Я не знаю, как это назвать, меня этому мама научила.

— Чему научила?

— «Золотые ручки» называется.

— Что такое «золотые ручки»?

— Ну, когда я начинаю что-то делать по дому, я призываю на помощь «золотые ручки».

— Заклинанием?

— Я не знаю, что такое заклинание, просто произношу слова и прошу «золотые ручки» помочь мне.

— И как же это выглядят? Они что, из стены растут?

— Нет, ну что ты, — я бы испугалась. Просто стоит мне почистить одну картофелину, как почищенными оказываются четыре.

— Вон как!

— Да, леплю пирожок, а получается — пять, говядину варю всего четверть часа, а проваривается как за полтора.

— Вот это да, мне бы так научиться — рубишь одного врага, а валятся пятеро.

— Нет, это было бы страшным колдовством, — запротестовала Генриетта. — Про тебя и так говорят всякое…

— Правда? И что же говорят?

— Что ты заговоренный от стрел и от меча, что чужими жизнями от смерти откупаешься.

— И ты веришь?

Генриетта только пожала плечами:

— Ты мой муж и отец моего ребенка, для меня главное, чтобы ты возвращался целым, а как ты это делаешь — не важно.

Такого ответа Каспар не ожидал, он думал, что Генриетта вместе с ним посмеется над глупыми выдумками завистников.

— Дорогая, но это же бред! — Каспар взял жену за руку. — Эти глупости выдумывают мои враги. Да, я ввязывался в самые опасные кампании, да, я терял много людей, но никого из них я не подставлял под стрелы, — мы были в одном строю. Просто мне везло чуть больше, чем им.

— Это и есть заговоренность.

— Но не все погибали в моих походах, дорогая, были и те, кто возвращался.

— Люди говорят, они все умерли.

— Что значит «умерли»?

— Все, кто вместе с тобой вернулись, — умерли. Кто-то спился, кто-то под телегу попал, других утащили озерные люди.

Каспар хотел возразить, что и это все выдумки, но, посмотрев Генриетте в глаза, понял, что она говорит правду. Он медленно выпустил ее руку, отошел к витражному окну и стал смотреть на улицу.

— Почему ты не говорила мне, что твоя мать учила тебя колдовству?

— Не колдовству, — упрямо возразила Генриетта.

— Ну хорошо — не колдовству, а некоторым приемам.

— Мне и в голову не приходило, что я должна тебе что-то рассказывать. Но водный знак я тебе показывала — помнишь?

— Помню.

— И ты не задавал мне никаких вопросов.

— Тогда я не придавал этому значения, я думал — ерунда какая-то…

— А позже? — Генриетта заметила, как изменилось лицо мужа. — Ты применял его?

— Применял, в прошлом походе.

— Помогло?

Каспар вспомнил, как посланцы огненной стихии распылили в тонкий пепел всех врагов, а затем бросились на его отряд, он помнил нестерпимый жар, визг обезумевших лошадей и запах горящей плоти. А еще ощущение нереальности происходящего, когда он словно не своей рукой вычерчивал в воздухе магические руны водного знака.

— Помогло, правда, мессира Маноло это очень напугало, он сказал, что по своему невежеству я мог погубить наш мир.

— Ну вот еще! — отмахнулась Генриетта. — Не думаешь же ты, что моя мама показала бы мне, как погубить мир, вот это действительно глупость. Водный знак нужен, чтобы погасить огонь, если у тебя загорелся амбар, — вот и все. Может, ты неправильно его сделал?

— Я уже не помню. А что еще помогают делать «золотые ручки»?

— Да все что угодно, стирать пеленки, гладить белье — любую домашнюю работу.

— А твоя тетка тоже знает эти способы?

— Конечно, мы же из одного рода.

— То-то я заметил, что чистые пеленки для Хуберта как будто сами собой и стираются, и сохнут, а ведь так не должно быть.

— Силен ты задним умом, — усмехнулась Генриетта.

— А что ты еще умеешь? — не унимался Каспар.

— Да ничего особенного, знаю, как кровь остановить, как рану закрыть, знаю о травах, а еще знаю, когда тебе плохо приходится — мне тогда становится очень страшно.

17

На другой день Каспар снова отправился к оружейникам, на этот раз к людям, которые занимались изготовлением кирас и стальных лат. Каспар попросил сделать такие доспехи, чтобы они были незаметны под просторной одеждой негоцианта.

У другого мастера он заказал стрелы для своего раскладного лука — для него годились только укороченные, с мягкими медными наконечниками, а еще пришлось заказать сотню полуфунтовых болтов для арбалетов.

Поскольку переход с небольшим обозом до Харнлона должен был занять не менее шести дней, следовало побеспокоиться и о продовольственных запасах, а чтобы ехать с удобствами, надо было прихватить с собой большой котел и жаровню.

По истечении четырех дней, которые Каспар использовал для подготовки к отъезду, он отправился к гному Боло, чтобы забрать Трехглавого дракона.

На этот раз на Оружейной улице стоял привычный шум, наступила оттепель, и через распахнутые окна разносился стук молотков и визг точильного камня — заказы снова потекли к оружейникам. В воздухе пахло железной окалиной — кузни работали в полную силу.

В большой прихожей, которая была одновременно приемной и демонстрационным залом мастерской, сидел сын Боло и, по обыкновению, играл сам с собой в шашки.

— Здравствуйте, ваша милость! — сказал он, вскакивая. — Сейчас я позову отца!

Каспар понял, что сын Боло караулил клиента, чтобы встретить его подобающим образом.

«Значит, цену заломят», — подумал он с усмешкой. За время общения с гномами Каспар научился разбираться в их повадках.

В подвальной части дома, где находилась мастерская, воцарилась тишина, нарушаемая торопливым перешептыванием.

Вскоре появился Боло. Он нес странный чехол, застегнутым внахлест пришитой крышкой, из-под которой торчала рукоять арбалета.

— Добрый день, ваша милость, — улыбнулся гном.

— Здравствуй, Боло, где мой заказ?

— А это он и есть, — сказал мастер, похлопывая ладошкой по чехлу.

— Что значит «он и есть»? Это, по-твоему, Трехглавый дракон? И потом, он всегда лежал в коробке…

— Теперь коробка не понадобится.

— Почему же?

— Потому что удобнее его носить на поясе вот в этом кобуре.

— Как ты сказал?

— В кобуре. Так наши предки называли короткие сумки для лопаток и железных клиньев, которые они носили на поясе.

Каспар молча рассматривал новшество, которое пока не казалось ему удачным.

— Вот, смотрите.

Боло прицепил чехол себе на пояс и с бравым видом расставил ноги. Выглядело это комично, поскольку чехол едва не доставал до пола.

— Не обращайте внимания на мой вид, на вас это будет смотреться лучше, а теперь самое главное, ваша милость. Смотрите.

Гром расстегнул ремешок и откинул крышку — под ней оказались дротики, которые были ловко пристроены в специальные петельки. Ряды петелек располагались один под другим, всего в них помещалось двадцать дротиков.

— Не правда ли, удобно?

— Удобно, — согласился Каспар. — Не нужно каждый раз в коробку лазить.

— Вот именно, — улыбнулся гном. — А теперь самое главное.

Он потянул за рукоять и вытащил из кобура неведомое оружие — Каспар не узнал своего Трехглавого дракона, потому что трубок теперь было не три, а пять.

— Что это за уродство, Боло? Что ты наделал, разве я об этом тебя просил?

— Не спешите с выводами, ваша милость. — Гном был уверен, что выиграет эту партию. — Как вы заметили, трубок здесь пять и они на треть длиннее. Сделано это для того, чтобы поместить в них более мощные пружины, которые пошлют дротики дальше и, что немаловажно, значительно точнее. Теперь не нужно заводить ключом каждую пружину, к тому же сам ключ располагается под рукой — в ложе.

Боло ловко извлек заводную рукоятку, которая выглядела значительно крепче и длиннее прежней.

— Вставлять его нужно справа, вот так, а затем сделать пять оборотов.

Гном начал с усилием вращать рукоятку, отчего механизм заводки мягко застрекотал. Заведя пружины, он быстро заложил в трубки дротики, опустил оружие вниз и потряс им, демонстрируя, что дротики из трубок не выпадают.

— А теперь — стрельба. Спусковая скоба, как видите, осталась прежней, она почти не отличается от арбалетной. Теперь прицеливаемся. — Гном навел оружие на заранее приготовленные дубовые доски в дюйм толщиной, зажатые в специальном устройстве одна позади другой.

Боло начал стрелять. Дротики по очереди вылетали из трубок и с жутким грохотом и треском проламывали две первые доски, застревая только в третьей. Когда был сделан последний выстрел, воцарилась тишина.

Гном молча смотрел на Каспара, ожидая его реакции, а тот тоже молчал, пораженный произведенным эффектом.

— Что же это такое, Боло? — наконец спросил Каспар.

— Это новое оружие, ваша милость.

— На сколько же оно теперь бьет?

— Думаю, двадцать пять шагов для него не предел, с пяти шагов дротик пробивает одинарную кольчугу…