Работа в Шеруте рисовалась мне подобием стратегической игры, компьютерной охотой за монстрами — только не на экране, а в реальности. В мечтах я видел себя в роли глубоко законспирированного агента; я строил хитрые планы по нейтрализации вражеского подполья и осуществлял их на практике, врываясь с автоматом наперевес в тайные гнезда террористов; я руководил разветвленной сетью информаторов, стрелял без промаха, бил наверняка и на каждом шагу зарабатывал все новые и новые «жизни», только не виртуальные призы дебильной стрелялки, а настоящие жизни спасенных от гибели сограждан.

Действительность, как водится, оказалась совершенно иной: после ряда специализированных курсов меня определили в компьютерный отдел — заниматься почти теми же программами, от которых я бежал из университета. Промаявшись с полгода, я пришел к кэптэну Маэру — теперь уже моему непосредственному начальнику.

— Ты с ума сошел! — сказал он, выслушав мои жалобы. — Никто не выпустит тебя туда, где работают под прикрытием. Все наши псевдоарабы — бывшие спецназовцы, с боевым опытом, устойчивой психикой и доскональным знанием территории. Ты там и дня не продержишься.

— Тогда поставь меня работать с осведомителями!

Начальник отрицательно помотал головой:

— Невозможно, дурачок! Посмотри на себя в зеркало: ты же еще ребенок! Оператору осведомителей нужна солидность, авторитет, иначе никто ему не доверится. Сначала подрасти лет на десять…

Я кивнул и положил на стол листок:

— В таком случае я увольняюсь. Вот заявление.

Кэптэн Маэр взял мою бумагу, прочитал ее — столь же короткий, сколь и единственный абзац, зачем-то посмотрел, нет ли чего на обороте, и снова погрузился в чтение. Я терпеливо ждал. Наконец начальник вздохнул, смял мое заявление в комок и бросил в корзину для мусора.

— Нет проблем, напишу новое, — пообещал я.

— Заткнись… — мрачно проговорил он и, порывшись в стопке канцелярских дел, вытащил оттуда тоненькую папку. — Вот, возьми, коли уж так неймется. Этого мужчину зовут Джамиль Шхаде. В больших делах пока не замечен, но они всегда начинают мало-помалу. Вызови его к себе, поговори, прощупай — кто, что и почем. Считай его своим персональным заданием. Доволен? Теперь вали отсюда…

Из кабинета кэптэна Маэра я выпорхнул как на крыльях. Конечно, этот Джамиль Как-его-там был всего лишь мелкой рыбешкой или даже мальком мелкой рыбешки. Конечно, начальник сунул мне эту папку с одной-единственной целью — отделаться от назойливого сотрудника. И все же, все же в мои руки наконец-то попала первая реальная задача — начальный уровень настоящей большой игры! А умелый геймер никогда не задерживается на начальном уровне…

Вернувшись к своему столу, я изучил содержание дела. С фотографии на меня смотрело открытое интеллигентное лицо уверенного в себе человека: широко расставленные веселые глаза, красивые брови вразлет, короткая стрижка, аккуратно подстриженная шкиперская бородка. Террорист? Эта внешность куда лучше подошла бы университетскому преподавателю — возможно, чересчур молодому для должности профессора, но явно по дороге к этому званию. Впрочем, фотографии часто врут…

С другой стороны, сопроводительные документы и отчеты осведомителей даже близко не упоминали о каких-либо серьезных вещах. Так, ерунда на постном масле: организация демонстраций, выступления на митингах, острые статьи в прессе… Учитывая, что Шхаде происходил из большой деревни Дир-Кинар, которая считалась одним из главных оплотов ХАМАС к северу от Рамаллы, подобное поведение выглядело скорее естественным, чем из ряда вон выходящим. Мне и в самом деле подсунули очень незначительную фигуру. Но обижаться не имело смысла: начальные уровни часто выглядят разочаровывающе простыми.

Для вручения повестки уже в то время требовалось сопровождение едва ли не взвода автоматчиков на нескольких армейских джипах. Координатор соответствующего района, ответственный в числе прочего за Дир-Кинар, сразу известил меня, что никто не станет организовывать столь хлопотную операцию ради того, чтобы вызвать на допрос какого-то третьеразрядного активиста. Подожди, мол, пока наберется достаточно повесток для более крупных птиц. И добавил с досадой:

— Так или иначе, смысла в этой дурацкой экспедиции никакого.

— Почему?

— Ты, я вижу, еще совсем зеленый, — усмехнулся координатор. — Потому что никто никогда не приходит. Они нашими повестками даже подтереться брезгуют. В общем, оставь мне свою бумажку, отвезу вместе с другими, вручу той, кто откроет. Самих-то их дома не застать, женщин своих к дверям посылают.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Лучше я сам отдам. Позвони, когда соберешь экспедицию.

Ждать пришлось полтора месяца. Отправились, когда стемнело, пятью джипами с армейской базы в Бейт-Эле. Повестки вручали ночью: как объяснил комвзвода, так меньше шансов нарваться на засаду или попасть под град камней. Деревни в темноте и в самом деле казались вымершими. Координатор из Шерута направлял по рации передовой армейский джип, я сидел рядом с ним. Возле нужного дома солдаты занимали круговую оборону, мой коллега шел вручать повестку, возвращался, вычеркивал фамилию из списка, и мы двигались к следующему пункту заранее намеченного маршрута. Когда въехали на главную улицу Дир-Кинара, координатор выругался:

— Ах, черт! Опять будет балаган. С этой гадской деревней всегда проблемы. Хамасник на хамаснике сидит.

— Откуда ты знаешь, что будет балаган? — удивился я.

— Оттуда, — мрачно отвечал коллега. — Ты что, не слышал свиста?

— Не обратил внимания.

— Теперь будешь обращать, — пообещал он. — Все, прибыли, вылезай. Видишь тот королевский замок напротив? Иди вручай свою повестку…

Резиденция семьи Шхаде действительно напоминала дворец, заметно превосходя размерами и богатством отделки все наши прежние адреса. Солдаты выскочили из джипов и заняли позиции, уставив автоматы вдоль улицы и на крыши соседних вилл. Я подошел к железным воротам — кованым, с позолотой и узорчатыми завитками. Заперто.

— Там сбоку звонок! — крикнул координатор из окна джипа. — И поторопись. Здесь лучше не задерживаться.

Сбоку и в самом деле мерцала коробка переговорника. Я позвонил — раз, другой, третий, — чувствуя неловкость оттого, что вынужден будить людей посреди ночи. Ответил хриплый со сна женский голос.

— Служба безопасности, — сказал я по-арабски. — Откройте. Мне приказано вручить повестку господину Джамилю Шхаде.

Молчание. Четверть минуты спустя послышался зуммер, створки ворот дрогнули и стали медленно раздвигаться.

— Давай быстрей! — снова подогнал меня координатор.

Я протиснулся внутрь и, борясь с желанием перейти на несолидный бег, двинулся по обрамленной розовыми кустами мраморной дорожке к главному входу, чьи массивные двери красного дерева не посрамили бы самого Людовика Пятнадцатого. На крыльце меня уже поджидала женщина… вернее, дама в элегантном шелковом халате и наброшенном на голову кисейном платке. Золотые узоры халата и платка хорошо гармонировали с позолотой дверных ручек и мерцающими прожилками мрамора. Вкусы хозяев явно благоволили к презренному металлу. Приблизившись к крыльцу, я почтительно поклонился и достал из папки повестку.

— Да простит меня госпожа за поздний визит. Если госпожа позволит, я хотел бы поговорить с господином Джамилем Шхаде.

— Его нет дома, — ответила она, взирая на меня сверху вниз, как королева на смерда.

— Вы его жена?

Она усмехнулась:

— Благодарю вас. Получать комплименты приятно даже от оккупантов. Я его мать. Что вам нужно?

— Вот повестка… — Я поднялся по ступенькам и протянул ей конверт. — Он приглашается на беседу. Там все написано.

Женщина взяла конверт и повертела его в руках, как будто сомневаясь, выбросить сразу или погодить.

— Я отдам это Джамилю, — сказала она. — А дальше уже он сам решит, что с этим делать. Может, порвет, а может, бросит собакам.

Я снова поклонился:

— Конечно, госпожа. Спасибо, госпожа. Пожалуйста, передайте вашему сыну, что мы не гордые. Если кто-то не идет к нам, мы приходим к нему. Как Мухаммад и гора из той известной поговорки. Значит, так или иначе мы увидимся. Евреи — оптимисты по натуре. А пока — извините за поздний визит. До свидания, госпожа.

Она не ответила. Ненависти в ее глазах было достаточно, чтобы расплавить не только позолоту ворот, дверных ручек и прочих садовых финтифлюшек, но и аналогичные проявления затейливого арабского вкуса во внутреннем оформлении дворца — не приходилось сомневаться, что там золота еще больше.

Джипы у ворот на низком старте ждали, когда я выйду, и только что не переминались с колеса на колесо от нетерпения, а заметно нервничавший координатор выбранил меня за задержку. И неспроста: на выезде из деревни нас встретил настоящий град камней. К счастью, арабы не смогли полностью перегородить шоссе глыбами песчаника. Передовой джип аккуратно объехал недостроенную баррикаду; мы последовали за ним. Летящие из темноты булыжники барабанили по крыше, бортам и забранным металлической сеткой пластиковым окнам машины, так что создавалось впечатление, будто мы сидим в наглухо запаянной жестяной бочке, по которой лупят несколькими дубинами одновременно.