Алекс Вуд

Лекарство от любви

Пролог

Театр Линкольн-центр на Бродвее искрился огнями. Один за другим к нему подкатывали роскошные блестящие лимузины. На вручение ежегодной театральной премии «Тони» съезжались знаменитости, и в толпе зрителей у красной дорожки стрекотали фото- и видеокамеры. «Тони», конечно, не «Оскар», однако и здесь зевакам было на кого поглазеть. Звезды Бродвея, великие комики и трагики, инженю и герои-любовники проходили мимо них в вечерних туалетах, усыпанные драгоценностями с ног до головы. Кто-то был известен мало, кто-то же, наоборот, привлекал к себе все взгляды и объективы.

Мэган Холланд, звезда нашумевшего мюзикла «Черепаха», была в числе последних. Впрочем, известность Мэган объяснялась скорее не блистательным исполнением роли Саманты, а фильмом «Рандеву», где она сыграла в паре с Мэттом Джейкобсом, самим Мэттом Джейкобсом, занимающим десятое место в списке самых сексуальных мужчин планеты по версии журнала «Реор1е».

Но зрители напрасно ждали от Мэган улыбок и воздушных поцелуев. Она прошла по красной дорожке быстро, не глядя по сторонам и не позируя фотографам. Словно была не главной претенденткой на премию в номинации «Лучшая театральная актриса года», а помощницей администратора, спешившей по срочному поручению.

Разочарованное «у-у-у» понеслось ей вслед, но Мэган даже не обернулась. Ей не было дела до толпы, до собратьев-актеров, до интриг, премии, шоу… Какая разница, получит она в этом году заветную статуэтку или нет. Не все ли равно, что происходит с ней сейчас. Ее мир рухнул, и даже сотня тысяч призов ничего не изменит для нее…

Когда ведущий объявил в микрофон ее имя, Мэган не засмеялась, не заплакала от радости, а лишь покрепче стиснула зубы. Под грохот аплодисментов она вышла на сцену, не слыша и не видя ничего. Машинально взяла приз, улыбнулась одними губами, пробормотала в микрофон традиционное «спасибо». Интересно, сколько человек из тех, что сидят сейчас в зале, знают, что сердце ее не ликует от радости, а рвется на части от боли… Должно быть, все. Фотографии Мэтта и той девицы обошли все газеты. Поэтому все в курсе, что начинающая бездарная актрисулька из Колумбии сумела разрушить ее жизнь. И нет больше Мэган Холланд, талантливой актрисы и счастливой женщины, а есть уставшее, сломленное горем существо, которое всеми силами старается удержаться от рыданий на публике.

На банкете после торжественного вручения было шумно и радостно, и от этого Мэган было еще тяжелее. В устремленных на нее взглядах она читала жалость, но ей не хотелось ни поддержки, ни сочувствия. Никакими словами нельзя было исправить зло, причиненное ей. Да и никто не воспримет ее всерьез. Пожалеют чуть, погладят по головке и посоветуют не вешать носа. Завтра будет новый день и новая любовь. Расставания, измены, мимолетные романы… Раз ты актриса, это твоя жизнь. Когда вокруг полным-полно красивых людей, готовых тебя утешить, любая рана излечивается быстро.

Но Мэган упорно верила в настоящую любовь и не гналась за соблазном показных романов. Она верила в счастье и семью, в верность и любовь до гроба. В театральном мире Нью-Йорка она была несколько старомодна, в Голливуде казалась попросту смешной…

В Голливуд бродвейскую актрису пригласили на второстепенную роль в триллер «Рандеву». Главных героев поделили между собой безумно знаменитый Мэтт Джейкобс и его тогдашняя пассия Айрис Новак. Но с первых же дней на съемочной площадке стало ясно, что между Мэттом и Айрис черная кошка пробежала. Айрис играла из рук вон плохо, и после недели мучений и скандалов режиссер принял трудное решение расстаться с ней. В срочном порядке стали подыскивать ей замену.

Это стало звездным часом Мэган. Она репетировала свою роль и даже не пробовалась на Стефани, однако ассистент режиссера Пит Даффи буквально заставил ее прийти на пробы. Мэган очаровала всех и получила роль, а вместе с ней доступ к звездному телу Мэтта Джейкобса. Мэган была профессионалом до мозга костей, но очень быстро поняла, что не Стефани волнуется во время поцелуя с Алексом, а у нее, Мэган Холланд, подгибаются колени, когда губы Мэтта прикасаются к ее губам.

Мэган влюбилась так, как никогда еще не влюблялась. Через три недели после начала съемок Мэтт пригласил ее на свидание, после которого закрутился их головокружительный роман.

А дальше случилось невозможное. Мэгги и Мэтти, звездная пара Голливуда, как окрестили их журналисты, поженились.

Детали их свадьбы обсуждал весь мир, но Мэган не было дела ни до платья от Ив Сен-Лорана, ни до гавайского острова, где собралось более пятисот гостей, ни до папарацци, которые отслеживали каждый ее шаг. Она купалась в любви, бурной, страстной, восхитительной любви, когда каждую секунду хочется быть рядом с дорогим человеком, а при расставании слезы сами катятся из глаз. Мэтт был для нее всем, и Мэган, не слушая завистливый шепоток, лишний раз убеждалась в том, что истинная любовь не сладкая сказочка кинематографа, а реальность для тех, кто верит и надеется.

Догадалась ли она хоть однажды за три года безмятежной счастливой жизни, что муж обманывает ее? Они не были похожи на примерных супругов, которые видятся каждый день по вечерам и все выходные проводят вместе. Он много снимался, она репетировала, но, засыпая каждый раз в одинокой постели, Мэган верила, что Мэтт тоже где-то один и думает о ней…

Но если тебе ткнут под нос снимки, на которых твой муж обнимает и целует другую женщину, то никакая вера не выдержит. Кто, интересно, подбросил ей в гримерку газету с фотографиями? Немало на свете добрых, не терпящих обмана людей. Жена не в курсе, что ей наставляют рога? Покажем дурочке газету, в которой черным по белому написано, что у Мэтта Джейкобса роман с Инесс Санчес, исполнительницей главной роли в сериале «Гонщики», работа над которым только-только закончилась. Инесс охотно давала интервью, в которых признавалась, что была влюблена в Мэтта с детства и всегда намеревалась стать его подружкой.

Было невыносимо сознавать, что где-то в далеком Финиксе беспринципная хищница ведет охоту на ее мужа. Но еще больнее было услышать от Мэтта страшные слова о том, что все это правда и что он не понимает, из-за чего надо устраивать скандал. Мэган швырнула ему в лицо газету, швырнула с тайной отчаянной надеждой, что он возмутится, пообещает подать в суд на бессовестных репортеров, обнимет ее и скажет, что для него не существует других женщин, кроме нее.

Но Мэтт лениво пролистал статью, задержал взгляд на откровенных фотографиях и пожал плечами.

Всего лишь пожал плечами!

Полмесяца его безучастное лицо преследовало Мэган. Ему наплевать на ее страдания. Он не считает себя виноватым. Мэган напрасно надеялась, что Мэтт испугается, попросит прощения, обвинит во всем ту, разлучницу. Разве она не хотела простить его, не была готова принести себя в жертву? Но Мэтт не нуждался в ней. Ему было абсолютно все равно, что она думает и чувствует, и его равнодушие тяжеленной гирей давило на нее. Как давно он охладел к ней? Почему она ничего не заметила, не почувствовала? Может быть, когда он надевал ей на палец кольцо, он уже сожалел о поспешной женитьбе? Мэган не задавала вопросов.

Она боялась услышать ответы.

1

Как обычно после спектакля Мэган быстро оделась и пошла к выходу, стараясь не попасться никому на глаза. На улице моросил мелкий дождик. Он так красиво переливался в свете уличных фонарей, что Мэган, стоя под козырьком подъезда, на секунду залюбовалась тонкими струйками воды. Хотя надо было быстрее бежать на стоянку, а не ждать, пока дождь пойдет сильнее.

Мужчину с большим черным зонтиком и букетом ослепительно-белых роз Мэган заметила не сразу. Из подъезда ей казалось, что мощенная камнем площадка перед главным входом совершенно пуста. Но мужчина стоял в тени с правой стороны от подъезда и неожиданно заговорил с Мэган, когда она наконец шагнула на улицу.

— Вы промокнете, — сказал он, закрывая Мэган зонтом.

Она с удивлением посмотрела на него. Надо бы испугаться непрошеного благодетеля, но было нечто в его мягком спокойном голосе, в выражении его лица, что превратило этот жест в элементарную вежливость воспитанного человека.

— Спасибо, — ответила Мэган. — Но дождь, кажется, не сильный.

— И все равно вы промокнете, пока до машины дойдете, — улыбнулся он. — Да и цветы тоже. Это вам. — Он протянул Мэган букет.

Розы были чудо как хороши — только что распустившиеся, свежие, на крепких толстых стеблях, с редкими капельками дождя на белоснежных лепестках. Целительная сила их аромата отвлекла ее на мгновение от горьких мыслей, и уже за это Мэган была благодарна незнакомцу.

— Спасибо, — второй раз прошептала она.

— Я был на спектакле, — сказал мужчина. — Вы прекрасно играли.

Мэган улыбнулась.

— Но у меня сложилось впечатление, что вас что-то гложет, — продолжал мужчина. — Что-то очень неприятное. Вы были одновременно и на сцене, и в каком-то другом месте. Причем в плохом месте.

Его негромкий голос завораживал, и Мэган ощутила странное желание довериться этому мужчине, выплакать на его плече свою боль. Незнакомец, вынырнувший из ночного сумрака, вряд ли будет издеваться над ней. Он просто выслушает с мягкой понимающей улыбкой, и ей станет легче.

— Вы угадали, — сказала Мэган. — Мне действительно очень плохо.

— Из-за вашего мужа?

— Вы умеете читать мысли? — невесело рассмеялась она.

— Нет, я просто умею читать. Эти… сплетни напечатаны во многих газетах.

— К сожалению, это не сплетни, а чистая правда.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже, — вырвалось у Мэган.

— Но вы переживете. Вы сильная женщина и сумеете справиться. Я говорю банальности, конечно, но он… он вас не достоин.

Лицо мужчины было по-прежнему невозмутимо, но в голосе прозвенела тревожная, страстная нотка.

— Вы меня утешаете? — усмехнулась Мэган.

— Нет. Я говорю правду. Вам нужно не утешение, а друг, который молча вас выслушает и поймет.

Это походило на колдовство. Совершенно незнакомый человек читал ее мысли, словно раскрытую книгу.

— Неужели у меня все на лице написано? — Мэган попыталась смехом скрыть свое смущение.

— Нет, что вы… Вы прекрасно владеете собой, так что не бойтесь…

Мэган вскинула голову.

— Чего я должна бояться?

— Того, что другие угадают, как вам больно.

— У вас есть ответы на все вопросы?

— Почему у меня? Ответы просто есть. Они витают в воздухе, и стоит всего лишь выбирать те, которые нужны. А дождь, кстати, прошел.

Незнакомец убрал зонт, и в свете фонарей Мэган смогла наконец разглядеть его. Высокий молодой мужчина, лет тридцати — тридцати пяти, аккуратная стрижка, правильные черты лица и глаза, глядящие прямо в душу. Мэган вдруг сообразила, что все еще стоит очень близко к нему, словно над ними до сих пор раскрыт его зонт. В тот же миг мужчина шагнул назад.

— Вы торопитесь домой?

Еще пять минут назад Мэган бы ответила «да» и немедленно ушла. Но сейчас она уже никуда не спешила. Хотелось побыть рядом с этим удивительным человеком, послушать его голос, узнать о нем что-нибудь. В его присутствии ее обволакивала необъяснимая уверенность в том, что все наладится.

— В принципе нет, — сказала она, чуть помедлив.

— Не покажется ли вам наглостью с моей стороны, если я приглашу вас куда-нибудь поужинать?

— Ужинать? Нет, — рассмеялась Мэган. — Я в такое время стараюсь не есть. А вот от чашки чая не откажусь. — Она почувствовала себя польщенной, когда увидела, какой радостью вспыхнуло его лицо.

— Здесь недалеко есть милое кафе. Можно посидеть там. — Он старомодно склонил голову.

— Как скажете.

В кафе Мэган знали. Она попробовала представить, что подумают официанты о ее спутнике. Раньше она была очень осмотрительна. Любые невинные отношения можно извратить, чтобы состряпать скандальную историю. Мэган переживала не из-за себя — она боялась огорчить мужа. Но сейчас ей было все равно, и она с удивлением обнаружила, что эта внезапная нежданная свобода не так уж плоха.

Они сели за столик для двоих и сделали заказ. Мэган украдкой разглядывала своего спутника, пока он разговаривал с официантом. Лицо его не поражало красотой, но оставляло очень приятное впечатление доброжелательности. Однако одновременно в нем чувствовалась недюжинная сила духа. Этому человеку не нужно было быть агрессивным или постоянно доказывать свое превосходство над окружающими. Он буквально излучал спокойствие и уверенность, и, глядя на него, Мэган подумала, что, в сущности, почти ничего не знает о жизни или мужчинах. В последние три года она замкнулась на одном Мэтте. Он казался ей идеалом, все остальные мужчины бледнели на его фоне. Но вот ее прекрасная любовь разлетелась вдребезги, и она с удивлением увидела, что можно не быть Мэттом Джейкобсом и все же привлекать.

— Вы так странно на меня смотрите, — улыбнулся он.

— А что мне еще остается? Я никогда не сидела ночью в кафе с незнакомым мужчиной. Я даже не знаю, как вас зовут.

— Когда говоришь о важном, как-то не до имен.

— Наверное, да, — кивнула Мэган. — Но вы-то меня знаете.

— Кто же не знает Мэган Холланд?! — с шутливой наигранностью воскликнул он. — А я Фрэнк.

— Очень приятно.

А не пожать ли ему руку? — подумала Мэган вдруг. Было бы интересно дотронуться до него и посмотреть на его реакцию.

Их глаза встретились над розами, стоявшими в вазе посередине стола, и Мэган смутилась. Как же она могла забыть, что он со сверхъестественной точностью угадывает ее мысли?

— Вы очень мило краснеете. Я думал, это прерогатива блондинок.

— У меня очень светлая кожа. Мамино наследство.

— А красоту вашу вы от кого унаследовали?

Мэган смущенно рассмеялась.

— Ну… красота — это громко сказано. Больше всего я похожа на бабушку по отцовской линии. А ее красавицей никто не называл.

— Вас называют, — пожал плечами он. — Законы наследственности самая запутанная штука в мире. Вы еще убедитесь в этом, когда у вас появятся дети.

Легкое облачко затуманило глаза Мэган. Как она мечтала о детях! Крепких, задиристых, с такими же темно-карими глазами, как у Мэтта…

— Не думайте о нем, — быстро сказал Фрэнк. — Вычеркните его из своей жизни. Он вас предал, а предательство прощать нельзя.

— Как вы все время догадываетесь, о чем я думаю? — изумилась Мэган.

— Я не догадываюсь. Я знаю. Вы его любили. Наверное, до сих пор любите. И никак не можете поверить в то, что это происходит именно с вами. Каждое неосторожное слово напоминает вам о нем, а сейчас у вас такое время, что каждое слово — неосторожное.

— И что же мне делать?

— Ждать. В жизни очень много любви, нужно только уметь увидеть ее. Человек, которого вы называли своим мужем, на самом деле не стоит вас. Он совсем другой породы, примитивное, не способное мыслить существо. Вы не такая. Вы умеете чувствовать и понимать. Вы должны были расстаться… рано или поздно.

На секунду Мэган стало страшно. Откуда взялся этот Фрэнк, со знанием дела рассуждающий о ней и ее муже? Как давно он наблюдает за ней и что еще ему известно?

— Кто вы такой? Вы не должны так говорить о Мэтте. Вы… вы не знаете его… вы не знаете меня…

— Зато я знаю людей. И вижу, что вы почему-то меня испугались.

Он улыбнулся, и у Мэган отлегло от сердца.

— Почему-то?! — воскликнула она со смехом. — А вам не кажется, что вы берете на себя слишком много, давая мне советы?

Им принесли чай, и вопрос Мэган остался без ответа. Она уже сожалела о недавней вспышке. Разве она не хотела сама поговорить начистоту, выплеснуть на голову первого попавшегося человека свои печали?

— Извините, я не хотела вас обидеть, — пробормотала она.

— Позвольте я налью вам чаю.

Фрэнк взял чайничек, и Мэган завороженно уставилась на его руки. Большие, с длинными проворными пальцами и ухоженными ногтями. Мэган всегда обращала внимание на мужские руки, и ей нравились именно такие, красивые, холеные, с чуткими пальцами, руки любовника и музыканта.

Она подняла голову и встретилась глазами с Фрэнком, но на этот раз не смутилась, а посмотрела прямо, с вызовом. Почему она должна краснеть как девчонка на первом свидании? Впервые за три года она сидит в кафе с мужчиной, который не является ни мужем, ни родственником, ни коллегой, и впервые сознает, что есть в нем нечто притягательное для нее.

Неплохое ощущение для обманутой жены.

— Расскажите мне о себе, — внезапно попросила она. — Мне надоело обсуждать мои проблемы. Кто вы? Чем занимаетесь помимо того, что спасаете брошенных жен от отчаяния?

— Боюсь, вам будет неинтересно.

— А вы не бойтесь.

— Ну ладно, — усмехнулся он. — С чего бы начать? Родился в Айдахо, сейчас живу в Юте, недалеко от Солт-Лейк-Сити. В Нью-Йорк приехал две недели назад, по делам. Вот, пожалуй, и все.

— Самая короткая биография, которую я когда-либо слышала, — засмеялась Мэган. — А кем вы работаете?

— Я учитель, — сказал Фрэнк, и Мэган не смогла сдержать возглас удивления.

— Учитель?!

— Да. Кому-то надо и этим заниматься. — Его глаза лукаво блеснули. — Вы разочарованы?

— Н-нет… Просто вы… мало похожи на учителя. — Мэган быстро взяла себя в руки. — А что именно вы преподаете?

— Ужасно скучная тема, — рассмеялся Фрэнк. — Труд учителя невероятно тяжел. Если честно, мне не хочется забивать этим вашу головку. Может быть, когда-нибудь вы навестите меня и тогда все увидите сами.

— Вы скоро уезжаете?

— У меня самолет завтра вечером.

Мэган стало грустно. Значит, сегодняшний вечер последний. И больше она не увидит его у входа в театр с букетом в руках. Может, оно и к лучшему. Раз он завтра уезжает, не нужно ни о чем думать, взвешивать слова, контролировать себя. Можно делать все, что только захочется, и потом не испытывать угрызений совести.

— Не расстраивайтесь. — Фрэнк накрыл ее руку своей ладонью. — До завтрашнего вечера еще очень долго.

— С вами невозможно разговаривать! — Мэган со смехом отдернула руку. — Мне даже рот раскрывать не надо, вы и так все знаете!

— Я только строю предположения, ничего больше.

— У вас хорошо получается.

— Я стараюсь все делать хорошо.

Что-то в его взгляде неуловимо изменилось. Мэган чувствовала только, что он уже не успокаивает ее, а, наоборот, будоражит. Странное лицо было у Фрэнка. Вроде бы простое, незапоминающееся, но в то же время способное без слов выразить что угодно — от сочувствия и понимания до… вожделения.

— Тогда вы подаете хороший пример своим ученикам, — сказала Мэган, стараясь не отводить глаза.

— Да… может быть… Как-то не думал об этом.

Наверное, все девчонки-старшеклассницы влюблены в него, без всякой логики подумала Мэган. Я бы точно влюбилась, если бы он преподавал у меня.

— О чем вы думаете? — быстро спросил Фрэнк.

— О том, что ваши ученицы, должно быть, поголовно влюблены в вас.

— Может быть… — задумчиво проговорил он, и Мэган невольно спросила себя, какую красавицу из старших классов он сейчас вспомнил. — Я познакомлю вас с ними, если вы приедете в гости.

— Вы так настойчиво приглашаете меня к себе, будто живете в соседнем доме.

— До Юты не так далеко, как поначалу кажется, — пожал плечами Фрэнк. — Но путешествие того стоит. Вы не представляете себе, как у нас хорошо. Такого неба вы больше нигде не увидите. А леса? А озера, прозрачные как слеза? Там чувствуешь себя частью природы, здесь — жалкой песчинкой в душном метро или километровых пробках. Эх, а охота у нас какая! Да любой настоящий охотник душу бы продал за возможность побродить по нашим лесам.