Свет мигнул и погас.

Верховного командора знобило. Чтобы скрыть дрожь, Мемнон закутался в тяжелый плащ, но зубы стучали и со лба струился пот. Затянутое тучами весеннее небо нависало над праздничной площадью серым балдахином.

— Уж и не знаю, почему они решили, что парнишка Мюррея сможет справиться с этим северным зверем, — невнятно пробормотал Дакар Пуджилио, стоявший рядом с Мемноном, как всегда с фляжкой в руке.

Мемнон сидел рядом с двумя младшими командорами, Дакаром и Калленом Олбрайтом, наблюдая, как северяне поглощают очередную бочку эля.

— Сопляк произвел впечатление своим показушным представлением на соревнованиях в прошлом году, — усмехнулся Олбрайт. — Теперь все поймут, какими были идиотами, попавшись на фокус этого серого. Мальчишка Бертот поставил его на место.

Мемнон вытер пот со лба рукой в перчатке.

— Сего все сделал правильно, ему просто не хватило мощи, — устало произнес он.

Дакар повернулся к Мемнону:

— Командор? Ты в порядке? Вот такой же вид был у меня, когда я траванулся уличной закуской в торговом квартале.

Мемнон постарался взять себя в руки и унять постыдную дрожь.

— Я в порядке, Дакар. Просто подхватил, наверное, какую-то заразу.

— Альбион Мемнон! — проговорил, с трудом ворочая языком, Дакар и похлопал верховного по плечу. — Занемог! Надо же. Это что-то новенькое. Мы не первый год вместе, и не было дня, чтобы ты не выглядел образцовым гриваром.

Как ни пьян был глава Общественного правосудия, в данном случае он изрекал правду. Лгал Мемнон.

— Вы только посмотрите на этих дикарей, — с отвращением прошептал Каллен Олбрайт, наблюдая, как здоровяк-северянин поливает голову золотистым элем и одновременно справляет нужду прямо на стол. — Не могли бы вы напомнить мне еще раз, почему мы вообще рассматриваем возможность допуска таких в Лицей?

— А по-моему, они в порядке! — ответил Дакар и посмотрел на веселящихся внизу мирконианцев. — Настоящие гривары. Умеют драться, умеют пить. А ты кого бы хотел получить? С десяток хнычущих трусов вроде тех, кого принял с тех пор, как возглавил скаутов?

— То, что эти жлобы сильны, не означает, что они принесут нам пользу как рыцари, — быстро заговорил Каллен. — Тем более, что они не умеют ни подчиняться, ни руководить. Кто сказал, что эти семеро вообще решат стать рыцарями, если закончат учебу? Единственное, чем известны северяне, помимо того, что напиваются до одури, — это своей неистовой преданностью племени. Попомните мои слова, они истощат наши ресурсы, а потом вернутся в свой ледяной край с украденными секретами.

— Я говорил с Тарсисом, — решительно сказал Мемнон. — Мы заключили соглашение, и я верю, что этот человек его выполнит.

— Честь — это для глупцов, — пробормотал Каллен.

— Что вы сказали, командор Каллен? — Мемнон повернулся к сидящему рядом крепышу.

— Ничего. — Каллен, как обычно, отступил. — Просто я им не доверяю.

— Доверяете вы им или не доверяете, значения не имеет, — сказал Мемнон. — Мы выполним свою часть сделки. Мы предоставим жилье и обучим их мальчиков. Останутся они или нет, конечно, зависит от них самих, но я надеюсь, что наша система здесь, в Эзо, откроет перед ними возможности, которые недоступны на Севере.

Мемнон откинулся на спинку стула, пытаясь отдышаться. Что бы он сейчас не отдал за дозу. За одну-единственную таблетку, чтобы унять раскалывающую голову боль, прекратить эти жуткие судороги.

— Это ты мне сказал «закрой рот»! — Кровь бросилась Дакару в лицо, он вдруг поднялся и посмотрел на Каллена сверху вниз. — Думаешь, я не слышал, какие слова вылетели из твой лживой пасти? Ты смеешь называть моего друга и нашего лидера глупцом?

— Я не говорил ничего подобного. — Каллен надменно посмотрел на Дакара. — Просто сказал, что мы не должны вкладывать наши ресурсы в то, в чем не уверены.

— А коли так, может, нам больше не вкладывать ресурсы в тебя? — Дакар отхлебнул из фляжки и сплюнул. — Думаешь, я не знаю, как ты роскошествуешь в Цитадели? Поездки в Адар, это для чего? Ищешь таланты в краю, где растет виноград, а, маленький засранец?

— Мои источники сообщили об одном тамошнем мальчике…

— Хватит! — Мемнон попытался повысить голос, но зашелся кашлем. — Прекратите препираться.

Он просто хотел тишины для своей больной головы.

— Если не возражаете, командор, — пробормотал Дакар, — я спущусь и немного выпью с этими грязными дикарями. — Он бросил свирепый взгляд на Олбрайта.

Мемнон кивнул, и Пуджилио неверными шагами сошел вниз и направился к пирующим гостям.

— Так что тут на самом деле происходит? — Каллен повернулся к верховному командору. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что эти ребята не останутся в наших командах после окончания учебы. Теперь здесь нет этого дурня, так можешь сказать, какова реальная ситуация?

Мемнон глубоко вздохнул и попытался унять дрожь в руке.

— Все так, как я сказал. Я действительно надеюсь, что мирконианские мальчики, поучившись в Лицее, оценят богатство наших знаний и возможности, которые мы можем предложить, и решат, что им лучше остаться в команде, и…

— И?..

— Правление дало добро.

— Как я и думал, — кивнул Каллен. — Они считают, что у нас появится возможность продвинуться на север?

Мемнон кивнул:

— Если мы проявим радушие и примем детей северян, то, возможно, в будущем они примут нескольких наших. Такая вот дипломатия. Правление положило глаз на их рудники. Будем развивать торговлю, возможно, устроим несколько показательных боев.

Каллен ухмыльнулся:

— А ведь я чувствовал: что-то происходит. Удивлен, что не привлекли меня. В столь деликатной ситуации я мог бы принести пользу.

— Тебя привлекут, когда в этом будет необходимость, — бесстрастно произнес Мемнон.

К горлу подступила тошнота, скудный завтрак просился на волю.

— Пойду к себе… — пробормотал Мемнон, поднимаясь. — Увидимся позже.

— Хорошо. — Каллен уселся поудобнее, закинув ногу на ногу.

Мемнон уже сделал несколько шагов вниз по лестнице, когда Каллен окликнул его:

— Верховный?

Мемнон обернулся и задержал дыхание, стараясь перебороть рвущуюся к горлу желчь.

— Да?

— Вы точно в порядке? Похоже, Дакар в кои-то веки оказался прав. Вид у вас довольно… болезненный.

— Все хорошо. — Мемнон повернулся и пошел дальше, вдоль трибун.

Он не мог проявить слабость перед этим пронырой. Каллен делал свою работу, но верховный не питал иллюзий — командор скаутов в последнее время явно метил на его место.

Ступив наконец на землю, Мемнон завернул за угол, где его наконец вырвало. Вытерев губы, он выпрямился и оказался лицом к лицу с крепким северянином.

— То, что надо, — ухмыльнулся бородач. — Я и сам только что освободил место — можно заливать!

Мирконианец хлопнул Мемнона по плечу и, пошатываясь, побрел туда, где продолжался праздник.

Возвращаясь в Цитадель, Мемнон выбрал кружной путь, чтобы избежать любопытных глаз. Он сам довел себя до такого состояния. Но иначе и быть не могло — слишком долго он держался на нейрогенах.

Расчет был на то, что усилители помогут достичь пика формы, превратят тело в тонко настроенную боевую машину. Вышло же так, что они мало-помалу затуманили разум — и Мемнон перестал замечать, по какому пути идет.

Верховного снова вырвало, на этот раз на подстриженный куст перед входом в Рыцарскую башню. Он вытер губы, вздохнул и ступил на лестницу — его ждал долгий подъем.

— Полагаю, я скучала по тебе.

Сего открыл глаза и на мгновение зажмурился от яркого света и пронзительной головной боли. Над ним висело угловатое, бледное лицо с прожилками вен под тонкой кожей и пытливыми малиновыми глазами.

Ксеналия.

— Что значит «полагаю»? — спросил Сего хриплым голосом. — Ты скучала по мне или нет?

— Гривар, вечно ты задаешь такие странные вопросы, — проговорила Ксеналия, заменяя повязку на голове Сего свежей, прохладной. — Тебя уже давно не приносили в мой медотсек. Тот прошлогодний случай был последним. Да, я полагаю, что скучала по тебе, хотя и не могу быть уверена, поскольку само это понятие мне все еще чуждо.

От торопливо, на одном дыхании произнесенных слов голова заболела еще сильнее. Он снова закрыл глаза.

— Ксеналия, скучать по кому-то — это как… как…

Сего подумал о Сол. Где она сейчас? Вспоминает ли о своей команде там, куда отправилась?

Мысли переключились на Мюррея-ку и домишко старого гривара в бедном районе, где из открытых окон пахло губчатым хлебом и дождь барабанил по жестяным крышам.

Вспомнил Сего и старого мастера. Человека, научившего его почти всему и растившего его едва ли не с рождения. Хотя Сего по-настоящему и не знал Фармера, ведь тот был всего лишь симуляцией, видением, спроецированным на темную сторону души мальчика.

Сильнейшая боль расколола череп, и разум устремился в пропасть.

— Скучать по кому-то — это мучительно? — нарушила молчание Ксеналия. — Мне показалось, ты задумался над формулировкой этого понятия, что спровоцировало сильную физическую боль. Ты нахмурил брови и стиснул зубы, тем самым активировав болевые рецепторы у основания черепа.