— Мой человек получил удар по голове и выбыл из строя, по меньшей мере, на две недели.

Американец с силой стукнул по столу кружкой.

— Рафи, можешь подать официальную жалобу… помнишь, а?

Майору это чертовски надоело. Он и тот парень, который совершил ошибку и получил камнем по голове — молча сидели и смотрели, как трое старших офицеров, каждый из которых работал под прикрытием и представлял собой разведку цивилизованной страны — пытались показать друг другу кто из них круче. При этом — здесь и сейчас, в этом разговоре, а так же и в других подобных — забывалось и замалчивалось самое главное, то, ради чего они прикладывали усилия, ради чего много безвестных парней расплачивались своим здоровьем и жизнью в таких сраных местечках как это. Была напрочь забыта цель, ради которой они здесь, было напрочь забыто, кто друг, а кто враг, какие интересы являются приоритетными, а какие — сопутствующими — все это было отброшено ради мелкой грызни между собой.

Еще неделю назад — майор не вмешался бы, не осмелился перебить старших офицеров, людей, от которых зависит успех текущего этапа его сложной и неоднозначной миссии. Но теперь… он просто не смог смолчать, выслушать до конца все эти препирательства и в очередной раз согласиться на игру с нулевым результатом…

— Прошу прощения, я вмешаюсь… — сказал он и все трое препиравшихся старших офицеров замолчали — поскольку проблему создал я, позвольте высказаться мне и попытаться ее решить. Мистер Рафи, я новичок здесь и не знаю местных правил, только этим объясняются мои недружественные поступки к вам и вашим людям. Однако, я приношу свои искренние извинения вам и пострадавшему по моей вине вашему человеку. Я никогда не поступил бы так, зная, кто он такой и какую работу он выполняет. Еще раз — искренне прошу меня простить. Мы на одной стороне и делаем одно дело…

За столом наступила неловкая тишина. Полковник кашлянул. Майор — достал из кармана то, что он отобрал у израильтянина, включая и карту памяти из телефона, выложил на стол. Пораженный израильтянин молча согреб это все. Майор протянул ему руку и тот — после небольшого замешательства — ответил на рукопожатие…

Израильтянин — первым справился с замешательством, встал со своего стула.

— Господа, если так, считаю инцидент исчерпанным…

Следом за израильтянами, пробиравшимися к выходу — встал и майор.

— Прошу прощения, сэр. Я полагаю, мы договорились. Я позвоню вам завтра с утра, если не возражаете…

— Да, конечно, Ральф, звони… — неискренне сказал полковник.

* * *

Когда гости покинули гостиницу и ужин подошел к концу — американец щелкнул пальцами — попросил местного пива и счет. Полковник хмыкнул — только американец способен пить пиво на дижестив. Хотя нормального дижестива тут днем с огнем не сыщешь — это тебе не Дубаи.

— Он что, с дуба рухнул? — спокойно поинтересовался американец, пока бой нес им пиво и еще чай для полковника.

Полковник покровительственно улыбнулся, типично по-британски наклонился вперед и похлопал американца по руке.

— Не будем судить слишком строго старину Ральфа… — доверительно понизив тон, сказал он — ему и так в жизни досталось, он года, наверное, с третьего с войны не вылезает. Парень год с лишком отбарабанил в Ираке, еще побывал в Афганистане, потом его перебросили в Ливию и после того как там все закончилось — он подал рапорт. И правильно сделал — если бы остался, его вполне могли бы намотать на танковые гусеницы под Сааной. Багдадский синдром, понимаешь?

Гудчайлд понимающе кивнул — американцы были буквально помешаны на психотерапевтах и психиатрах, и такое объяснение его прекрасно устроило.

Бой принес пиво и чай. Американец расплатился — они платили по очереди, сегодня очередь была его.

— Я все понимаю, полковник — заметил он, прихлебывая из глиняного горшка местное хмельное пиво из сорго — но и ты меня пойми. Здесь и так скоро будет второй Ирак, у всех нервы на взводе. Одного Рафи с его отморозками нам хватает. Так что если это твой соотечественник, ты, пожалуйста, проследи, чтобы он не снюхался с Рафи, не снялся с тормозов и не устроил в городе пальбу как Клинт Иствуд. Нам только Билли Кида тут не хватало [Клинт Иствуд — американский актер середины 20 века, прославился ролями в боевиках и вестернах. Билли Кид — реально существовавший персонаж времен Дикого Запада, бандит, убийца, грабитель, ганфайтер.].

— Рафи не будет больше работать ни на какое государство, ему Триполи хватило за глаза. Он заверил меня, что здесь транзитом, купит оружие и уедет.

Американец пожал плечами

— Ты сказал. И все равно проследи…

— Прослежу.

* * *

Выйдя из гостиницы, майор заметил белый внедорожник и двух человек в нем — люди просто так не будут сидеть в машине на стоянке. Он кликнул такси, попросил везти его в порт. Люди во внедорожнике — никак на это не отреагировали…

Судан, Порт-Судан. 23 июля 2015 года

До яхты он добрался без проблем, позвонил, когда они подъезжали в порт — и с борта выслали ту де самую моторку с двумя матросами. С наступлением темноты Порт Судан погружался во мрак — туристов не было, ночной жизни тоже не было. Экономили электроэнергию, с этим сейчас везде были проблемы…

Утром — они выехали в город уже все вместе. С борта яхты — майор Хогарт позвонил полковнику и выяснил, что самолет до нужной точки будет сегодня днем и если ему нужно что-то еще — это тоже можно решить с утра. Он даже пришлет машину в порт.

Судя по всему — местный резидент пришел к выводу, что чем быстрее он сможет избавиться от непредсказуемого англичанина — тем лучше.

Ударная группа — три человека, не считая самого майора — стандартный патруль САС. Все англичане. Двое — из подразделения САС, последний, третий — из «красных дьяволов», парашютного полка, снайпер. Четыре срока в Афганистане, значок инструктора по стрелковой подготовке. По сути — оставшиеся трое не более чем его обеспечение, они должны вывести снайпера на цель и обеспечить его отход. В том месте, где находится означенная цель — для прикрытия может не хватить целого батальона САС — но они идут на это сознательно и хладнокровно.

Хозяин яхты — он же заказчик — не провожал их. Майор предупредил его о том, что провожать — тоже дурная примета и заказчик понял. В положенное время — у борта их уже ждала та же самая лодка с двумя молчаливыми матросами. Майору они в какой-то момент показались перевозчиками через реку Стикс — реку, переплыв которую обратно уже не вернуться…

Солнце только вставало, высвечивая горбатые, длинношеие портовые краны, угрюмо склонившиеся над водой, высокие башни элеваторов. Они плыли на электромоторе, быстро и почти бесшумно, ломая хрупкое зеркало водной глади с отражающимся в нем светом портовых прожекторов и крупных утренних звезд на небе…

По очереди — они поднялись наверх по тем же самым скобам, что опробовал вчера на прочность майор. Последним — поднялся снайпер, предварительно передав огромный, весящий больше сорока фунтов стальной кофр.

Вообще, специальные группы обычно забрасывают вместе со снаряжением, но тут был… другой случай. Ни британское ни американское снаряжение не подходило, нужно было именно советское, не оставляющее следов, ведущих на Запад. Поэтому — британские спецназовцы вооружились пистолетами ПМ, к ним были французские глушители — только Франция и Финляндия на Западе производят глушители для ПМ, французский намного компактнее, хотя его и достать сложнее. Но если есть связи — никаких проблем. Остальное — они намеревались докупить здесь и здесь же пристрелять.

Проблема была со снайперскими винтовками — русские не годились, у русских не было снайперских винтовок, позволяющих поразить цель с полуторакилометровой дистанции первым же выстрелом из холодного ствола и как минимум с девяносто пяти процентной гарантией. Пришлось использовать то, что есть — старый, пристрелянный в Афганистане и Пакистане Барретт М107А1 с шумоподавителем и термооптическим прицелом, устанавливаемым поверх обычного, оптического. Американские снайперы звали эту систему SASR или «система номер два» — и немало сложных целей было взято в Афганистане именно с ее помощью. Именно эта винтовка находилась в оберегаемом снайпером стальном кофре. Там же находились пять упаковок по десять снайперских патронов пятидесятого калибра от A-Square, каждый из которых был предварительно взвешен, осмотрен и проверен на геометрию. Еще сорок патронов 50NATO самого разного назначения — находились в рюкзаке у снайпера…

Ждать им не пришлось — как только последний из них вылез на набережную — ползущий по направлению к порту белый иранский Ниссан — ускорился и оказался рядом. В машине — был один водитель, полковник соблюдал правила вежливости.

— Майор Хогарт — осведомился он с типичной британской невозмутимостью. С такой же интонацией лейтенант Стэнли, наверное, произносил ставшие знаменитыми слова «Полагаю, вы доктор Ливингстон? [Типично британская история. Доктор Ливингстон, знаменитый исследователь и первопроходец — пропал в Африке. На его поиски — отправился лейтенант Стэнли. После долгих месяцев тяжелейшего перехода он нашел Ливингстона, лежащего больным в какой-то негритянской деревушке, в тысяче миль от берега. Это были его первые слова, с которыми он обратился к знаменитому исследователю: "Полагаю, вы доктор Ливингстон". Слова эти стали крылатыми и как нельзя лучше иллюстрируют британское хладнокровие, невозмутимость и упорство.]»

— Он самый

— Прошу.

Майор сделал знак — и его люди начали забираться в машину. Винтовку в чехле сунули назад…

— Полагаю… полковник распорядился насчет нас.

— Сэр, мне известно только то, что полковник распорядился отвезти вас на базу и посадить в самолет.

— Тогда… нам не помешало бы заехать и кое-что купить. Это возможно?

С этими словами майор достал из кармана пачку долларовых банкнот. Денег у них было много — когда они служили в армии, вечно были проблемы из-за того, что чего то не хватало и не было денег купить это на месте. Надо было подавать заявку и ждать, пока это привезут… и может это окажется в десять раз дороже, чем то, что можно купить у местных, но бюрократия неистребима. Сейчас у них было достаточно, чтобы даже купить легкий самолет… и это было чертовски приятное чувство, решать проблемы с помощью денег.