Ксанка, услышав знакомые слова, тут же встрепенулась:

— Я могу в городе подобрать снаряжение.

— Подумаем. Ещё шлёмы нужны — в шахте легко головы отбить, много разновысотных проходов и люков. Вот с ними проблем нет — в арсенале имеются. По оружию проблем тоже нет. Что ещё может потребоваться?

— Батя, а что там за условия? Не так спросил — что там необычного?

— Спасибо, сын. Как я о нём не подумал! Ракетное топливо — его много, и оно очень агрессивно. Несколько типов, вплоть до перекиси водорода.

— Мне мама рассказывала, что они в молодости волосы выбеливали перекисью. Вроде и сейчас ещё ею пользуются.

— Ну, тебе это не грозит — и так волосы цвета спелой пшеницы, — с неким любованием произнёс Мирослав, заставив Ксанку покраснеть.

— Боюсь, что от той перекиси, что в цистерне в шахте, и волос не останется. Да и всего остального тоже — восемьдесят процентов раствор, а осветляли волосы трёхпроцентным. Разницу чувствуете? — усмехнулся Пират. — Вспомнил сейчас один случай. Я уже говорил, что в штабе располагался учебный класс ОПД?

— А что такое ОПД? — спросила Ксанка.

— Отделение подготовки данных. Проведение различных расчётов, необходимых для пуска ракет. Так вот — рядом со штабом, в метрах десяти, находилась медсанчасть дивизиона. Мой земляк и одногодок Мишка Буйкевич в ней медбратом служил. Как-то он меня в кресле держал, пока врач-лейтенант без обезболивающего мне зуб выдирал! — Пират на минуту замолчал, вспоминая истории, связанные с медсанчастью. — Ох, сколько всего было! И операция на… Неважно… А как из последних сил ранним утром полз по траве к санчасти, боясь в любой момент отключиться — получил сильнейшее пищевое отравление…

— Батя, так что там насчёт больнички? — прервал погружение отца в его армейское прошлое Мирослав.

— А?… В общем, забежал к Мишке уже и не помню по какой причине. Поболтали, собирался уже уйти, как к крыльцу подлетел наш уазик, а из него своим ходом вышел лейтенант из стартовых групп. Что меня поразило тогда, так это его лицо: белое-белое, словно медицинская вата. Выделялись лишь губы и глаза. Позже пацаны рассказали, что лейтенант за каким-то лешим открыл вентиль на раструбе. Не посмотрел на манометр, а в трубах хоть и не было перекиси водорода, но оставались пары под давлением. Короче, произошёл выброс паров. Спас лейтенанта сержант Сурен Мартиросян. Не растерялся, схватил своего командира и мигом окунул того с головой в ванну с водой. Обычная такая ванна, как в квартирах, всегда наполненная водой. Поболтал его там, смыв капельки перекиси, но лицо ему выбелить она всё же успела. А есть ещё и окислитель. Ещё та гадость! Как любил спрашивать командир заправщиков ракет майор Нефёдов — что делать, если окислитель попал в глаза? Ответ — купить чёрные очки и шарманку. А после на площади вертеть её и просить милостыню. Так к чему я это всё рассказал — нужны ещё и противогазы. Лучше, конечно, изолирующие, но я не знаю, где их искать. В нашем фрагменте городского кластера, увы, пожарной части нет. Кстати, если в ШПУ найдём данные противогазы, то обязательно заберём их с собой. А если конкретно, то интересуют регенеративные патроны, что в комплекте с масками. В обычном противогазе дышим отфильтрованным воздухом. А у изолирующего противогаза совершенно иной принцип работы. На регенеративном патроне есть рычаг, выдёргиваем чеку и тянем на себя рычаг. Внутри патрона раздавливается ампула с серной кислотой и при взаимодействии с химическим веществом в виде прессованных шайб выделяется кислород. Им и дышим. Каков состав этого вещества, понятия не имею. Да и давно это было. А вот как им полы мыли в казарме — хорошо помню!

Конец ознакомительного фрагмента