«Писец… Приплыли…»
Он замер, держа в руках автомат, даже не думая его пустить в ход. Холодной струйкой пот побежал по спине между лопаток, с висков по щекам. Алексей, не отрывая взгляда, смотрел на элиту, готовую уже наброситься на него, а эта туша ею и была. К тому же, её сопровождала нехилая свита — пара руберов и топтун с лотерейщиком. Неожиданно для себя дрожащими губами, да что там губы, его всего трясло, прошептал:
— Я старый, невкусный. Я невидимый…
И…, о чудо! Твари внезапно растерянно завертели головами, словно потеряли добычу. На самом деле, так и случилось — вкусная пища вдруг исчезла прямо на их глазах. Шумно втягивая воздух ноздрями, пытались уловить её запах, но тщетно. На счастье Алексея и на горе другим, со двора донеслись вразнобой голоса, плач и крики людей. Свита с вожаком мгновенно развернулась, с шумом и грохотом скрылась в проёме между домами. Ноги Алексея вдруг стали ватными, подогнулись, и он, прижимаясь к стене висящим за спиной, прихваченным в гипермаркете рюкзаком с двумя наборами дремелей, сполз вниз. Дрожащей рукой вытащил из матерчатого чехла на ремне, солдатскую алюминиевую фляжку с живцом, с трудом отвинтил пробку, жадно припал губами к горловине. Обжигающая смесь, с каждым глотком проникая внутрь организма, восстанавливала силы.
— Уф…
Вытер губы, завинтил обратно пробку. Хорошо, она цепочке, не пришлось искать. Посидев на корточках около пяти минут, окончательно пришёл в себя. Дрожь перестала трясти тело, мышцы вновь обрели силу и упругость, вернулась подвижность.
— Ходу, блин, ходу!
Пока твари заняты делом — «пища» в панике начала покидать дома, не зная, что делать. С урчанием, призывая один одного, твари стали стягиваться в спальные районы города.
— Надо, пользуясь этой возможностью, валить отсюда, да скорее!
Выбираясь из города, в самых опасных ситуациях он запускал «невидимку». Разобрался, как ею управлять.
Путь его, в отличие от движения колоны, был подлиннее. Приходилось петлять между домами, периодически менять направления, ища обходные пути. К счастью, твари больше на глаза, а он в свою очередь им, не попадались. Вымотанный, поддерживая силы редкими глотками живчика, он выбрался из города.
Солнце уже поднялось, озолотив окраины города. Впереди показался лесной массив и дорога, по которой ночью они въезжали в город. Перед самым лесом его ожидал приятный бонус — лежащие на дороге тела рубера и топтуна.
— Видно, наши поработали, — решил он, увидев на трупах следы работы крупнокалиберного пулемёта.
Пройти мимо такой халявы и не воспользоваться было бы великим преступлением! Как ни торопился он покинуть взбудораженный кластер, но решение распотрошить убитых тварей пришло сразу. Возиться в этот раз не пришлось — рубер лежал мордой вниз, а топтун на боку. В обоих случаях добраться до споровых мешков не составило труда. Вытащил из ножен кинжал и незамедлительно принялся за работу. Из двух он собрал чудесный урожай из одиннадцати споранов, пяти горошин и одной нитки янтаря. С последней находкой Алексей не знал, что делать, повертел в руках и сунул тоже в пакет.
«В стабе уточню у Быкова, что это за хрень такая. И с чем её едят».
Под вечер часовые на воротах стаба в бинокль разглядели одинокого всадника. Не на лошади — виляя из стороны в сторону, устало давя на педали, к воротам медленно приближался велосипедист. На одинокую фигуру свелись стволы трёх крупнокалиберных пулемётов. Танковые орудия не шелохнулись — из пушек по воробьям не стреляют.
— Так это же потеряшка — Пират!
О том, что конвой бригады снабженцев вернулся в неполном составе, к полудню знал уже весь стаб. В створке запертых ворот открылась небольшая дверь, усталый Алексей с трудом, придерживая за раму велосипед, протиснулся внутрь крепости.
— Могли бы ворота открыть, — пробурчал он охранникам, шатаясь от усталости.
— Да вы пьяны, сударь! Как вас ГИБДД не остановила? — пошутили парни в ответ на его бурчание.
— Да пошли вы, — беззлобно и устало парировал Алексей.
— Пират, извини, но тебя ждёт Колобок, — уже серьёзным тоном напомнили ему охранники. — Рюкзак и оружие оставь здесь, потом заберёшь. Только без обид.
— Да, знаю я правила, мужики. Всё нормально, — положил вещи, разоружился и пошёл к ментату.
— Ну, что застыл в дверях, проходи, Пират.
— И вам не хворать, — улыбнулся он Колобку.
— Как самочувствие?
— Устал, как собака. Живец, хоть и был с собой, но частить с ним тоже чревато, хорошо, что по пути в деревне велик нашёл. Как там наши, потери есть?
— Есть одна потеря…
— Кто? — напрягся Алексей.
— Ты и есть потеряшка, — усмехнулся ментат. — Как ты выбрался? Мужики говорили, что очень сильно вам пришлось повоевать.
— А чёрт его знает. Думал всё — писец мне. А тут…
Прочитав мысли и сомнения, что одолевали сталкера, ментат ответил:
— Тебя спас проявившийся в момент опасности дар Улья, но с этим тебе к Быкову. По моей линии с тобой всё в порядке. Свободен!
Алексей хотел повернуться к выходу, но Колобок его окликнул:
— Погоди, — взял со стола рацию. — Колобок Андрону.
— Андрон на связи.
— Подкиньте на джипе Пирата с его вещами и велосипедом в общагу, весь вымотался, еще свалится где, не дай бог.
— Принято. Отвезем, конечно.
— Отдыхай, а завтра не забудь, обязательно к Быкову.
Выгрузив сталкера с его железным конём у входа в общагу, бойцы попрощались и укатили обратно. Алексей приставил велосипед к боку крыльца, накинул одну лямку рюкзака на плечо и держа автомат в правой руке, поднялся по ступенькам. Скрипнув несмазанными петлями (надо коменданту по шее настучать) входной двери, вошёл в холл общежития.
— Привет, Сокол, — кивнул он одному из пары вечных дежурных.
Невысокого роста мужчина плотного телосложения, с короткой стрижкой и чёрными усиками, одетый в камуфляж, стоял, расставив ноги и заложив руки за спину. Особую важность ему придавала кобура с ТТ на поясе.
— Мужчина, вы куда?!
Прикололся он своей излюбленной фразой, которой обычно встречал у входа по ошибке заглянувших сюда незнакомых людей. С неожиданно низким и твёрдым голосом, выговаривая это обращение. Заглянувшие сюда случайные прохожие зачастую терялись, вертя головой, пытаясь определить источник звука и не находя его. А стоило лишь чуть наклонить голову…
— Ну и где ты шлялся, Пират? Мы уже чёрт те что передумали, — участливо обратился к нему дежурный.
— Извини, Сокол ясный, я устал как собака, завтра тебе исповедуюсь. А пока, будь добр, присмотри за моим конём. И, ты это, сена ему или овса положи…
— Какой конь, какой нах овёс?! — дежурный всё же повёлся на шутку и выглянул на улицу. — Блин, юморист доморощенный, — беззлобно выругался он. — Ладно, мужикам скажу, чтобы не трогали. Кстати, тебя днём Каравай спрашивал, если не знаешь, то это тот парень, что для стаба запчасти к машинам поставлял.
— Бляха-муха, я же ему обещал двухтомник Круза принести. Совсем забыл про него. Обиделся, наверное…
— А ты, что с ним знаком? Я и не знал, ты же к машинам равнодушен. Он не за книжками приходил, во всяком случае, про них не спрашивал, а попрощаться. Жалел, что тебя не застал, как узнал, что ты пропал, переживал очень. Оказывается, он переезжает из нашего в какой-то дальний стаб. Белые ночи вроде называется. Где-то за Пеклом или, наоборот, перед ним, я не совсем понял.
— Ну, Каравай, ну партизан, блин, знал же, что уедет и молчал. Ладно, удачи ему на новом месте. Может, ещё свидимся с ним когда-нибудь.
Алексей с Караваем познакомился после одного из рейдов, подружился. У них обнаружилось общее увлечение — оба запоем любили читать книги. Человек в любой ситуации должен оставаться человеком, хоть на Земле, хоть в Улье…
В комнате полумрак и тишина — соседняя кровать пустовала. Сосед по комнате и его напарник Бурнаш, наверное, как обычно после рейда надирается в баре. Сбрасывает пар, так сказать. Открыл шкаф, свалил в одну кучу рюкзак, разгрузку и автомат, запер его. Вынул из кобуры парабеллум, сунул под подушку и не раздеваясь, в верхней одежде рухнул на кровать. Как только голова коснулась подушки, так сразу и вырубился. Не слышал, как вернулся Бурнаш. Того так штормило, что он едва не устроил погром в комнате, пока добирался до кровати и пытался на ходу раздеться. Не слышал и не видел, как в комнату заглянул Кипарис, но оглушённый храпом и отравленный перегаром, идущим мощным потоком от койки Бурнаша, поспешил ретироваться, обложив напоследок многоэтажным матом своих подчинённых. Впрочем, его выступление не оценили — потенциальные зрители были в отрубе.